Но это лишь отсрочило волну репрессий. С декабря 1929 года по декабрь 1930 в рамках так называемого “академического дела” было арестовано свыше ста человек. Приговоры различной степени тяжести получили самые разные ученые, включая, например, такого гиганта науки как историк Евгений Тарле.
По сравнению с “академическим делом” сталинской эпохи “академическое дело” ноября 2016 года выглядит как верх гуманизма. За демонстративное нарушение воли Владимира Путина – негоже действующим чиновникам гнаться за научными званиями – наказание понесла не сама Академия, а четыре ее новых члена-корреспондента. Но указ ВВП об освобождении четырех “ученых-ослушников”от должностей в системе исполнительной власти все равно вызывает очень двойственные эмоции.
Начальник управления регистрации и архивных фондов ФСБ генерал-лейтенант Василий Христофоров. Заместитель управляющего делами президента, начальник главного медицинского управления Константин Котенко. Начальник главного военно-медицинского управления министерства обороны Александр Фисун. Заместитель министра внутренних дел, начальник следственного департамента МВД Александр Савенков – честно признаюсь, я очень мало знаю про этих теперь уже бывших чиновников и поэтому не могу компетентно судить о наличии или об отсутствии у них реальных научных заслуг. Меня лишь гложет смутное подозрение: по крайней мере некоторые из этих людей на самом деле занимались наукой и поэтому в каком-то смысле пострадали незаслуженно.
Почему только в “каком-то смысле”? Потому, что в современной российской политической реальности демонстративное игнорирование “рекомендаций” со стороны президента – это для чиновника самый верный способ накликать на себя большие неприятности.
Четырех новых членов-корреспондентов Академии Наук наказали не за их любовь к научной деятельности. Их наказали за нарушение субординации, за непослушание, за то, что они восприняли рекомендацию президента как рекомендацию в прямом смысле этого слова – как совет. С точки зрения реальных правил российской политической игры, четыре уволенных Путиным чиновника подставили себя сами – подставили и должны теперь понести заслуженное наказание.
Не могу я предъявить особых претензий и к форме этого “заслуженнного наказания”. В начале этого текста я упомянул Николая Лукина – историка-марксиста, который в 1929 году получил ранг академика против воли Академии Наук. Так вот, в 1938 году ситуация с академическим званием Лукина вдруг повернулась на 180 градусов. Николая Лукина арестовали, а Академию Наук заставили лишить его ранга академика. Этот ранг был возвращен Лукину лишь посмертно – в 1957 году, спустя 17 лет после его расстрела.
Я, естественно, очень далек от того, чтобы хвалить нашу власть за то, что она поступает “не так, как при Сталине”. Но, если бы Кремль очень захотел, у него вполне хватило бы политических ресурсов для того, чтобы заставить Академию Наук изменить свой устав и исключить из своих рядов избранных туда “по ошибке” новых членов. То, что Кремль избрал другой путь наказания “ослушников воли Путина” - это, на мой взгляд, вполне позитивное и правильное развитие событий.
Вполне размным я считаю и сам посыл Путина о необходимости отделения политической власти от академических званий. Период с 1991 года – это время колоссального падения престижа российской науки. И одна из граней этого престижа - деградация академических и научных званий. Для чиновников, бизнесменов и иных людей с деньгами научные звания превратились в еще одну цацку, в статусный символ, в модный аксессуар, в то, что можно и нужно купить.
Конечно, званий академиков и членов-корреспондентов Академии Наук это, возможно, коснулось в наименьшей степени. Однако ломать общую негативную тенденцию действительно эффективнее всего, начиная с самого верха. Путин послал чиновникам четкий сигнал – хватит профанировать научные звания! И громкость этого сигнала благодаря увольнению четырех попавших под раздачу “младших членов” Академии наук только усилилась.
Все это не значит, что между политической и научной деятельностью должна быть воздвигнута стена. Лишь несколько фамилий: академик Евгений Примаков. Академик Владимир Кириллин, многолетний заместитель Косыгина в Совете министров СССР – человек, который очень много сделал для того, что затормозить процесс отставания нашей страны от Запада в научной и экономической сфере. Нынешний президент Академии Наук Владимир Фортов, занимавший в одном из кабинетов Черномырдина пост вице-премьера.
Но все эти люди сначала получили академические звания и только потом заняли высокие посты в политической сфере. Очень может быть, что так и должна выглядеть новая российская традиция: академик может без проблем стать высоким чиновником и политиком. А высокий чиновник может стать академиком только после своего ухода в отставку.
Хуже от появления такой традиции точно не будет. Будет ли лучше? Будет, если Владимир Путин поймет: проблемы российской науки состоят не только и не столько в системе распредения научных званий. Обилие реально далеких науки людей с высокими научными званиями – это не суть проблемы, а, скорее, ее симптом.
Я не претендую на обладание сакральным званием о том, как можно правильно реформировать российскую науку. Но у меня стойкое ощущение: предпринятая в последние годы попытка реформировать науку с помощью создания структуры под названием ФАНО (Федеральное агенство научных организаций) во главе с 39-летним спецом по финансам и кредиту совсем не обязательно может быть охарактеризована как зрелищный успех. Но это уже совсем другая история – хотя к теме чиновничьего засилия в науке она тоже, как мне кажется, имеет прямое отношение.
Читайте материалы: «Путин устроил жуткий разнос главе РАН за чиновников, ставших академиками»
"Уволенный Путиным чиновник, избравшийся в РАН, прокомментировал ситуацию"
