Подполье или эвакуация?
Еще в прошлом году стали поступать сообщения о том, что боевики ИГИЛ из Сирии и Ирака готовят себе новый плацдарм в Ливии — туда для проверки обстановки даже прибывали видные командиры группировки. Выбор террористов легко объясним: с 2011 года, когда был убит ливийский лидер Муамар Каддафи, в стране царит хаос. До сих пор существуют два центра власти (в Триполи и Тобруке), ни один из которых не контролирует и половины территории Ливии. И в свете серьезной утраты позиций на сирийских и иракских землях ИГИЛ вполне может прельститься перспективой «эвакуации» на север Африки.
Кроме того, известно и об активности группировки в Афганистане, где в ее ряды активно перетекают члены «Талибана» (запрещенная в России террористическая группировка).
«Действительно, взятие сперва Мосула, а потом и Ракки — двух «столиц» так называемого «Исламского государства» — важное событие, которое дает возможность говорить о поражении радикальных исламистов из данной группировки в Сирии и в Ираке, — отметил в беседе с «МК» старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис ДОЛГОВ. — Но сразу же стоит оговориться, что военное поражение и окончательное подавление (если таковое случится) организованных подразделений ИГИЛ не означает окончания борьбы с группировкой и с радикальным исламизмом в целом.
В заявлениях, которые делали различные лидеры «Исламского государства», они неоднократно призывали своих сторонников в случае поражения к продолжению борьбы в самых разнообразных формах.
Во-первых, речь шла о перемещении в труднодоступные районы Сирии и Ирака и о создании там партизанских отрядов. Во-вторых, предполагается растворение боевиков среди местного населения, создание ими так называемых спящих ячеек и дальнейшее ожидание приказа о возобновлении организованных военных действий. Кроме того, возможна не только передислокация боевиков ИГИЛ в другие сирийские и иракские районы, но даже и перемещение их на территорию других государств. Это прежде всего Афганистан, его районы, граничащие со странами Центральной Азии, а также Ливия, передислокация куда уже происходит. И, конечно же, нельзя забывать о проникновении — например под видом беженцев — в европейские государства, где создаются «спящие ячейки», а затем совершающие теракты, как мы это, к сожалению, неоднократно наблюдали».
Все упомянутые формы продолжения деятельности «Исламского государства» уже частично реализуются, и поэтому борьба с радикальным исламизмом будет продолжаться, и продлится весьма долго, подчеркивает эксперт.
ИГИЛ и сирийский кризис
Война с «Исламским государством», с радикальным исламизмом на территории Сирии — лишь один из аспектов сирийского кризиса, тянущегося с 2011 года. Джихадисты, всерьез заявившие о себе в 2013-м, оттянули внимание мировой общественности от множества других, более мелких группировок, которые выступили против президента Сирии Башара Асада — необязательно с позиций джихадизма. Но эти движения действуют до сих пор и представляют серьезную опасность не только для Дамаска, но и для Москвы.
«Сейчас, когда мы наблюдаем за успехами сирийской правительственной армии и других сил, которые борются с «Исламским государством», мы должны понимать, что сами по себе они не положат конец военным действиям в стране, — заявляет в этой связи Борис Долгов. — Не стоит забывать, что в Сирии находятся десятки тысяч вооруженных боевиков — тех, что не состоят в рядах ИГИЛ. Они входят в исламистские группировки, которые и российские, и сирийские власти расценивают как террористические формирования. Однако наши партнеры — Турция, страны западной коалиции, включая США, — считают их умеренной оппозицией. И наличие десятков тысяч этих боевиков — серьезнейший фактор, который существенно замедляет урегулирование сирийского кризиса. Мы ведь знаем на опыте, что данные группировки, даже если они и участвуют в обеспечении перемирия, зачастую нарушают условия режима прекращения огня. Не так давно были нападения на посты российской военной полиции — именно со стороны таких боевиков. То есть те соглашения о перемирии, которые достигаются на переговорах с участием представителей этих группировок, например в Астане, вовсе не означают автоматического прекращения боевых действий. Эти договоренности будут нарушаться, и об этом необходимо помнить и прямо говорить. Ведь вооруженные исламистские группировки не являются, скажем так, кадровыми военными формированиями, подчиняющимися приказам. Это же, по сути, партизанские отряды: сегодня там руководят одни полевые командиры, а завтра — уже другие. И они, разумеется, уже могут не считать себя обязанными соблюдать договоренности, заключенные их предшественниками».
Другим, не менее важным фактором является курдский вопрос. «Вооруженные формирования курдов действуют в районе Дейр-эз-Зора, в других областях. Речь идет о территориях, где курды, собственно говоря, традиционно не проживают как этническая общность, — напоминает эксперт. — Но дело в том, что курдские вооруженные формирования в данный момент используются Соединенными Штатами для достижения собственных глобальных политических целей Вашингтона — в частности для устранения сирийского руководства и расчленения Сирии, о чем тоже необходимо говорить прямо. Поскольку, как неоднократно заявляли руководители сирийских курдов, в их планах в конечном счете — создание независимой курдской государственной структуры, против чего, естественно, выступает Дамаск. Но притязания курдов поддерживают американцы, и многие районы деэскалации в Сирии сейчас совпадают с областями проживания курдского населения. О том, что эти территории не будут впоследствии переданы под контроль сирийского правительства, заявляли и Вашингтон, и курдские руководители. И, наконец, не стоит забывать о действиях наших, скажем так, партнеров, в первую очередь Турции. Турецкая сторона в Сирии, как и американцы, действует только в собственных интересах. И они зачастую не совпадают ни с интересами нашей страны, ни с потребностями для урегулирования сирийского кризиса. Это крайне важный фактор, поскольку Анкара не только проводит собственные операции в Сирии, но и контролирует ряд действующих там оппозиционных Башару Асаду группировок: Сирийскую свободную армию (ССА) и другие. Если они действуют и не по приказу турецких властей, то по крайней мере под их контролем и в соответствии с их рекомендациями».
Партнеры или соперники?
Если относительно ряда действующих в Сирии группировок Москва и Дамаск с одной стороны и Вашингтон с союзниками с другой до сих пор не пришли к единству мнений, то восприятие ИГИЛ всегда было однозначным: это общий враг. Тем не менее, полагает Борис Долгов, именно включение России в борьбу с джихадистами позволило переломить ход событий.
«Прежде всего надо говорить о том, что действия международной коалиции, возглавляемой Соединенными Штатами, на мой взгляд (это также подтверждается и российским военным руководством), оказали весьма незначительное влияние на победу над «Исламским государством», — говорит эксперт. — Мы знаем, что когда в борьбе против группировки участвовала лишь коалиция во главе с Вашингтоном, до начала операции российских ВКС в конце 2015 года, фактически ИГИЛ в Сирии и Ираке не только не потерпело поражение, но и расширяло зону влияния. Кроме того — и это также подтверждено российскими военными источниками, — мы знаем, что под прикрытием американских спецгрупп в Сирии боевики ИГИЛ свободно перемещались из одного места в другое. И более того, есть даже неподтвержденные сообщения о том, что имело место и непосредственно снабжение боевиков «Исламского государства» при помощи американской авиации, якобы сбрасывавшей с воздуха оружие своим союзникам: оно попадало в руки боевиков.
Еще один факт подтвержден уже Вашингтоном: США снабжали некоторые оппозиционные силы, воюющие как с ИГИЛ, так и с сирийским руководством, но лишь буквально десятки этих людей выполняли изначальную задачу, остальные же пополнили собой ряды джихадистов — с оружием и т.д. Поэтому говорить о том, что Соединенные Штаты и члены возглавляемой ими международной коалиции внесли какой-то существенный вклад в противостояние с «Исламским государством», я бы не стал.
Отдельно стоит сказать о взятии сирийской «столицы» джихадистов — Ракки. Борьба за этот город осуществлялась, как известно, в основном курдскими вооруженными формированиями. И здесь также преследовались интересы США. Конечно, это была и война с ИГИЛ, но теперь этот район перешел под контроль курдов — а это та основная цель, которую изначально и ставили американцы».
В этих условиях, уверен Борис Долгов, «России необходимо рассчитывать на собственные силы, на правительственные силы Сирии, на союзников в лице Ирана и различных шиитских организаций и формирований — только на это».
