В 1949 году войска партии «Гоминьдан» были разбиты в длившейся три года гражданской войне с войсками партии «Гунчаньдан» (Компартии). Остатки армии, правительства и аппарата правившей партии отступили на остров Тайвань. Он только в 1945 году снова стал китайским после захвата в 1895 году Японией, которая включила его в состав империи в результате китайско-японской войны. Преследовавшие гоминьдановцев войска коммунистов намеревались с ходу высадиться на Тайване и завершить окончательное объединение Поднебесной. Преградой стал Тайваньский пролив, а точнее — стоявшие в нем американские военные корабли. «Под сенью дружеских штыков» Чан Кайши установил жесткий контроль над островом. Появление двух миллионов «понаехавших» вызвало недовольство, а затем и сопротивление местного населения, как китайского, так и племен аборигенов. Ответом стал «белый террор», жертвами которого за 38 лет введенного Чан Кайши военного положения стали десятки тысяч коренных тайваньцев.
Строгая общественная дисциплина, аграрная реформа в соответствии с конфуцианским принципом «сяокан», создание смешанной государственно-частной экономики, а также всесторонняя помощь США своему «непотопляемому авианосцу» уже в 60-е годы превратили Тайвань в одного из «азиатских тигров». Но даже в тучные годы Тайбэй не ставил вопрос об отделении. Ведь Чан Кайши и его партия «Гоминьдан» по-прежнему исходили из принципа «один Китай», рассчитывая вернуться к власти во всей Поднебесной. Кроме того, именно Китайская Республика под управлением тайбэйских властей, а вовсе не Китайская Народная Республика со столицей в Пекине являлась членом ООН.
Тяга к независимому от континентального Китая существованию стала формироваться именно из-за изгнания Тайбэя из ООН в 1971 году после предательства Вашингтоном старого союзника. Стремясь углубить раскол в китайско-советских отношениях и перетащить КНР на свою сторону, американцы установили дипломатические отношения с Китайской Народной Республикой и разорвали их с Китайской Республикой. Сделано это было без предупреждения и в типичной хамоватой форме. Тайваньского посла подняли среди ночи и вызвали в Государственный департамент. Там престарелому дипломату зачитали ноту о разрыве отношений. Поделившемуся со мной воспоминанием чиновнику тайбэйского МИДа, который тогда в качестве помощника сопровождал главу миссии, пришлось под руки выводить окаменевшего от шока начальника.
Стремление «расширить Тайваньский пролив» и как можно сильнее отдалиться от континентального Китая усилилось в годы «культурной революции» (1966–1976 гг.). К тому времени подросли новые поколения, даже потомки бежавших «эмигрантов» освоили поначалу непонятный местный диалект «миньнань», стали забывать мечту отцов о победоносном возвращении в Китай. Возрождение нормальной жизни на континенте после смерти Мао Цзэдуна и успехи экономической политики Дэн Сяопина в 1980–1990-е годы заставили деловые и политические элиты острова одобрить его же формулу «одна страна — две политические системы». На материк потекли потоки капиталовложений и технологий, число тайваньских предпринимателей, советников и специалистов порой достигало чуть ли не миллиона человек при населении Тайваня в 24 миллиона! В те же годы идеи суверенитета стали оживать по мере складывания «тайваньской идентичности» в новых поколениях, выхода на передний план потомков коренного населения, избавившегося от доминирования «понаехавших» гоминьдановцев. Именно эта «идентичность» в 1968 году стала причиной первой победы на выборах Демократической прогрессивной партии (ДПП), которая сделала стержнем своей политики достижение суверенитета.
Американцы, резко свернувшие свое военное присутствие на Тайване и иные формы поддержки Тайбэя, редко вспоминали о своем «старом друге» в годы американо-китайского «брака по расчету». Однако с началом сдерживания слишком успешного Пекина тайваньская карта снова вернулась в игру. В годы президентства Барака Обамы Тайбэю продали крупные партии современной боевой техники, стали активно помогать в развитии собственной военной промышленности. На новый уровень стимулирования сепаратизма Америка вышла буквально в первые дни президентства Дональда Трампа. Полуофициальные контакты с местными властями, новые поставки оружия и совместные учения ВМФ и ВВС, резолюции Конгресса… Эскалация всей этой антикитайской деятельности продолжилась при нынешнем президенте Джо Байдене. Пекин наращивает ответные военные действия и четко прочертил «красную линию» — провозглашение суверенитета Тайваня приведет к полномасштабной операции против сепаратистов. Сейчас пересечение «красной линии» может произойти в любой момент, но решение об этом будет приниматься не в Тайбэе, а в Вашингтоне. С учетом уже свершившегося втягивания США в «холодные войны» сразу против Китая и России эта «красная линия» может быть нарушена одновременно с другой — на Украине.
Сквозь «тайваньскую призму» ситуация на Украине выглядит довольно похожей. Там тоже власть захватили «понаехавшие» из западных провинций энергичные и боевитые соотечественники, говорящие на малопонятном диалекте. Они тоже экспроприировали лакомые куски власти и собственности, заставили перейти на свою «мову» русскоязычное большинство, ввели подобие «белого террора» против несогласных с «новым порядком». Неизбежные восстания удалось подавить лишь частично, и от Киева отмежевались районы с высоким уровнем самосознания и самоорганизации. Смириться с потерей этих богатых и развитых провинций новые власти не смогли, но и вернуть их силой тоже не получается. Поэтому под знаменем «незалэжности» происходит потеря суверенитета Украины, где силовые и экономические ведомства попали под контроль американцев. В угоду Западу разрушается некогда первоклассная экономика, за бесценок уходят наработки еще советских научных центров, экспортным товаром стали украинские красавицы и вот-вот начнется распродажа черноземов. В обмен киевские элиты получают не только «запасные аэродромы» на Западе, но также партии не всегда нового оружия и расплывчатые обещания «прийти на помощь». Американские и натовские войска осваивают полигоны и базы, подбираясь все ближе к границам России. Самая большая угроза независимости Украины проистекает именно из готовности слабого руководства в Киеве участвовать в «холодной войне» против Москвы, которую ведут США и их союзники по НАТО. Как и в ситуации вокруг Тайваня, противостояние по украинской линии разлома достигло критического уровня. Здесь тоже прочерчена «красная линия» — вступление в НАТО, размещение на территории Незалэжной ракет и ядерного оружия.
Будут ли в обозримом будущем пересечены «красные линии» на Востоке и Западе? Вряд ли. Американские элиты довольно легкомысленно втянулись в противостояние одновременно и с Россией, и с Китаем. Москва и Пекин ответили укреплением отношений «стратегического партнерства», их самолеты-носители ядерного оружия совершают в едином строе полеты вблизи американских баз, унифицируются системы предупреждения о ракетном нападении, все чаще проводятся совместные учения на земле, в океанах и в космосе. Ситуация с «красными линиями» и возможность скоординированных действий вполне могут быть обсуждены во время личной встречи в Пекине президента Владимира Путина и председателя Си Цзиньпина в феврале. Думаю, Путин отправится в дальний путь не только для участия в церемонии открытия зимних Олимпийских игр.
Что касается борцов за независимость в Тайбэе и Киеве, то им надо лучше понимать свою роль в глобальных политических процессах. У китайцев есть выражение «соломенные лапти для ходьбы по грязи». Одноразовые изделия выбрасывают после использования, как это случилось в 1971 году с Тайванем, как это случилось в 2021 году с Афганистаном.
