Наверное, главным сторонником мнения об исключительно корыстном интересе Пекина и Москвы в дружбе стал координатор по стратегическим коммуникациям в Совете национальной безопасности Белого дома Джон Кирби, который назвал союз двух стран «браком по расчету, а не по любви». Ухватившись за такую риторику, уже зарубежные эксперты и пользователи социальных сетей стали раскручивать тему, дополняя ее иногда надуманными домыслами.
Ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН Павел Каменнов считает, что подобные рассуждения не имеют под собой реальной почвы:
– Китайцы всегда на всех международных форумах утверждают, что они ведут свою политику по принципу справедливости и равноправия договаривающихся сторон. Поскольку Си Цзиньпин заявил о том, что он берет курс на продолжение сотрудничества с Россией, я думаю, здесь этот принцип так или иначе присутствует.
Чтобы на самом деле судить, что там и как, надо знать документы, которых пока нет. Это потребует времени.
Приведу условный пример. Мы, китайцы, строим для вас аэропорт или прокладываем дорогу, а в ответ хотим какое-то количество ваших полезных ископаемых. Здесь же нет никакого разногласия. Такое предложение может устраивать, а может не устраивать противоположную сторону.
Вот в Африке Китай такую политику с успехом и проводит, потому что там непочатый край работы для них. Например, этим странам необходимо развитие инфраструктуры. В обмен китайцы получают природные ресурсы этих стран. Это пример исключительно для иллюстрации.
– Оценивая китайский мирный план по конфликту на Украине, можно сказать, что здесь тоже сложно найти пункт, который бы указывал на принуждение России к глобальным уступкам.
– Да, правильно. Он учитывает все интересы. В принципе, китайская внешняя политика заключается не в угрозах и силе, как у американцев, это всегда экономическая экспансия. Это всегда осуществляется, как правило, на двусторонней основе. Устраивает – подписываете, нет – нет.
Из-за этого Китай воевать ни с кем не будет, а найдет партнера, с которым можно договориться. В этом заключается принципиальное различие политики Китая и большинства стран Запада (где силовой диктат присутствует постоянно). Сейчас все благоприятно для России.
Но все же, откуда могли взяться подобные разговоры? Какие уступки могут иметься в виду? Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин подробно порассуждал на эту тему:
– Это, например, могло касаться снижения цен на энергоносители, но они и так вполне комфортны. Признать Тайвань китайским? Так РФ и так его признает. В отличие от Америки, Россия Тайвань отдельно никогда не поддерживала. Что еще должна сделать? Сделать ставку в Азиатском регионе на Китай, игнорируя Японию? Это и так произошло. Сейчас у нас с Японией отношения фактически заморожены. Честно, я не понимаю, на какие уступки можно пойти.
Есть много спекуляций в отношении территориальной проблемы. Но на сегодняшний момент они отсутствуют. Есть договор России и Китая о границе, который обе стороны соблюдают. Существует, конечно, общественное мнение, которое считает старые договоры XIX века неравноправными и несправедливыми, но одно дело общественное мнение, другое дело современная политика. Никто из китайских политиков не требует от России каких-то территориальных уступок. Наоборот, все говорят, что есть договор, мы его соблюдаем. Я не вижу, где те самые уступки, на которых может настоять Китай.
– Есть много неоднозначных реакций по поводу китайского мирного плана по Украине. Мол, Пекин настаивает на мирных переговорах и прекращении огня…
– Этот план довольно обтекаем. Там, например, сказано о суверенитете государств, но при этом нет упоминания о, скажем, границах Украины. Конкретика там обойдена, поэтому он для России достаточно комфортный. Если Запад требует от России отступить, то Китай ничего подобного не делает. Насколько можно судить по этому плану, КНР здесь никаких уступок, никакого отступления России совершенно не требует.
Насчет мирных переговоров, наше Министерство иностранных дел всегда говорит, что мы за эти переговоры. При этом Россия не собирается снимать вопрос демилитаризации, денацификации и так далее. Вся та повестка, которая была выделена в начале СВО, официально остается. А переговоры – да, конечно.
Интересы Китая связаны сейчас как раз с тем, чтобы укрепить свои позиции в мире за счет мягкой силы. Последний раз Китай посредничал между Саудовской Аравией и Ираном, весьма эффективно. А Америка посредничала между Израилем и Саудовской Аравией, и вот у нее пока не получается.
КНР позиционирует себя как миротворец, причем на контрасте с США. Китай предлагает посредничество, коммерческое партнерство, он сейчас главный адепт глобализации в мире.
Пекин будет и в украинском вопросе позиционировать себя как посредник и миротворец.
