Малява от «кукольника»
Удивительно, но это произошло: в нижегородском СИЗО встретились два журналиста: тот самый Москвин, который в свое время частенько писал для разных СМИ, и наш собеседник Ильяс Хузин — один из лучших нижегородских специалистов по рекламе. Поговаривают, что, когда в городе начался очередной передел рынка «наружки», Хузина посадили по липовому обвинению в тяжком преступлении. В середине мая «опасный преступник» до суда был отпущен под подписку о невыезде. Именно в этот момент мы и встретились с ним. Приведем его рассказ о Москвине с небольшими купюрами.
— Мы сидели на спецблоке. Это тюрьма в тюрьме, ее называют «утонувшей подводной лодкой», — 17 маломестных камер, карцеры, баня, две одноместные камеры для пожизненников. Все серьезные люди сидят там. Режим в спецблоке помягче, но сроки тамошним сидельцам грозят немалые: от 20 лет до пожизненного. Охраняют заключенных контрактники со специально надрессированными собаками. Я просидел там некоторое время, как вдруг мне приходит «тюремная почта» от некоего Москвина. Дескать, я тоже журналист, когда-то мы работали в одном издании, и хотелось бы познакомиться поближе. В письме он вкратце рассказал о себе и приписал: «Кто ты по национальности? Я изучал ислам и много писал по национальному вопросу. С арестантским приветом, Москвин». Я не стал отвечать, так как читал в газетах о его «подвигах». Хотя он действительно одно время активно публиковал свои краеведческие материалы в издании, которым я руководил. И помню, многие из них были связаны с кладбищенской тематикой.
А через какое-то время меня отправляют на судебно-психиатрическую экспертизу в Ляхово. Большинство подследственных проходят там «пятиминутку»: привезли, поговорил с врачом, увезли. Особо выдающиеся находятся там 28 дней. Место более чем дикое: огромная круглая башня высотой семь с половиной метров, в ней три бойницы вместо окон, и обитают в каждой камере четыре человека.
В этом учреждении все строго по расписанию, зубы чистить можно, а вот бритвы не дают — ходи заросший. Положены две прогулки в день. Два раза выводят «по большому» в туалет. Для мочи в камере стоит ведро. Раз в неделю водят в душ. Кормят, правда, лучше, чем в СИЗО. А вот курить разрешается только два раза в день на прогулке — выходишь во двор: три стены и одна решетка. У решетки охранник, у него можно сколько угодно брать сигарет и за 40 минут накуриться всласть. Писать нельзя, ручек не дают, зато можно пользоваться богатой библиотекой.
Так вот, я как раз читал про него статью в нижегородском «МК». А тут открывается дверь, и герой публикации стоит на пороге камеры.
«К Москвину менты ходили за консультациями»
На вторые сутки он понял, что я тот самый, которому он писал. Что про него можно сказать? С самого начала он стал «суперзвездой» — и немудрено, он ведь уникальный тип. Окончил иняз, владеет 14 языками. С нами сидел парень — цыган. Так он с ним на родном языке разговаривал! В тюрьме, чтобы занять мозги, начал изучать венгерский. Сам как ходячая энциклопедия. Дома 26 тысяч томов книг имелись на разных языках, и он знал не только их содержание, но и помнил выходные данные. Мало того, он в местных деревнях расписание автобусов помнил! При этом был не способен делать простые вычисления. Сложить восемь и шесть для него было проблемой. Я же его научил играть в нарды.
К Москвину все менты за консультациями ходили. Он всегда отвечал. Еще ему приносили всякую рухлядь из дома «на экспертизу». Так он определил по мятой визитке XIX века, что она принадлежала парикмахеру в Арзамасе!
Еще я запомнил его болезненную тягу к еде. Мы постоянно отдавали ему свои казенные порции — нам и передачек хватало. Сам Толя признался, что здесь кормят лучше, чем его дома кормит мама! На экспертизе он очень желал поговорить с каким-то известным психиатром, уже глубоко пожилым человеком. Он сам мечтал выяснить, что же творится в его голове. А нам признался: «Я вернусь и буду продолжать заниматься тем же!» Кто-то заметил, что если он будет такое говорить, то точно из тюрьмы не выйдет. Он все понял и больше так не говорил.
«А ненужное тело выбрасываете на помойку!»
От нас он ничего не скрывал и все рассказывал. Себя больным не считал, у него была позиция: «признать меня ненормальным может только ненормальный человек». Толя признался, что раскопал за свою жизнь более 800 могил. И этого никто не заметил! Он абсолютно все знал про мумификацию. Еще, например, рассказывал, что может по вкусу почвы определить, долго ли в ней пролежал труп. Знал, где какие имеются кладбища, их почву.
После института Москвин начал проводить опыты по мумификации, а потом уже начал делать свои «куклы». Причем мумифицировал трупы, не вынимая внутренних органов. Пытался их оживить, мечтал о собственной дочери. Но с женщинами у него никогда не ладилось, а удочерить ребенка ему не дали — маленький доход. Вскрывал только могилы девочек и молодых женщин. Только здоровых! По его признаниям, ни одну ни разу не видел обнаженной — накрывал специальной чистой простыней. Копал всегда стамеской — за ночь делал лаз, вскрывал гроб и вытягивал, пятясь задом, оттуда покойницу.
В СИЗО до него «докапывались»: дескать, если бы ты мою маму раскопал, я бы тебя убил! На что Москвин отвечал, что обычные люди ничего не знают о загробной жизни. «Вы оставляете фотографии покойника, его вещи, а тело выбрасываете на помойку — кладбище и навещаете пару раз в год. Значит, оно вам не нужно!» Но нужно ему, так как он близок к загробному миру. Мол, если я за вами выброшенную корку подниму, ничего от вас не убудет?! Вот такая теория.
Тем временем он пытался оживить девушек, и, был уверен, если бы опера не тронули их, так бы и случилось. Но поскольку трупы отправили на экспертизу, раздевали, то они теперь никогда не воскреснут. По его словам, «куклам», которые у него нашли, больше десяти лет. И они не гнили! Когда его спрашивали, сколько ты оживил, он отвечал, что теперь нисколько — их закопают в землю, и они уже не воскреснут. Говорил, дескать, у них Ленин гниет, а у меня даже минимального запаха нет.
— Он не говорил, что, быть может, пытался создать собственную семью, был в кого-то влюблен?
— Толя убежденный девственник. Была девушка Юля, с которой у него существовали платонические отношения. Вроде его студентка. Но 12 лет назад она пропала без вести. Кстати, когда его взяли, ему «вешали» ее убийство. Но потом выяснилось, что несколько лет назад она объявлялась в Нижнем, чтобы сменить паспорт. Толя сильно обрадовался. Он до сих пор ее любит.
— Москвин не верит в Бога, он утверждал, что оживить умершего можно только с помощью дьявола. При этом ненавидел всяких сектантов типа свидетелей Иеговы. Когда его взяли, сразу заявил, что готов сотрудничать с силовиками и разоблачать всяких бесов — он с ними хорошо знаком, и у него много соответствующих знаний. Кстати, в СИЗО было много изидов. Они обычно «докапывались» до православных: «Как ты можешь кресту поклоняться, если на нем убили твоего Бога?!» Москвин их очень быстро убедил в их собственной некомпетентности в религиозных вопросах.
Вообще, в сообразительности ему отказать нельзя. Он очень не любил большие камеры, в которых много народу, — там его могли обидеть. Но маленькие «хаты» были только на спецрежиме. А чтобы попасть туда, нужно «отличиться», чтобы на твое личное дело поставили красную полосу. Типа, склонен к побегу или суициду. Он, зная, что все наши письма прочитываются, написал родителям, что ему здесь очень тяжело и он отрежет себе гениталии. После этого полоса у него появилась, и «кукольник» уже жил в комфортных условиях на «спецу». Я не слышал, чтобы у Толи были с кем-то проблемы. К нему скорее как к больному относились. Сначала он злобно с людьми разговаривал, дескать, вы своих покойников не любите, а потом как-то начал мимикрировать под окружающую среду.
Попался на зеленой краске
По словам нашего собеседника, есть один факт, который очень гнетет знаменитого копателя. Перед тем как озвучить его, стоит вспомнить обстоятельства, при которых задержали Москвина. Искали вандалов, которые мазали на нижегородских кладбищах мусульманские могилы зеленой краской. Думали, что это происки скинхедов или, наоборот, исламских фундаменталистов, а оказалось, что это Москвин таким образом протестовал против назначения нового редактора в издании, с которым сотрудничал! Дескать, на него написал в редакцию жалобу татарский краевед Алимжан Орлов, и из-за их научного спора его уволили. Москвин тогда замазал «цветом ислама» фотографии на надгробиях, которых, по его убеждению, на мусульманских могилах быть не должно.
Тогда шерстили всех покупателей зеленой краски, вышли на Москвина, и у него дома обнаружили «куклы». Кстати сказать, к Москвину в гости постоянно приходили коллеги и также видели их. Только потом про это как-то все забыли. Мало того, его мама вообще спала на диване рядом с одной из них, но думала, что она из папье-маше.
— Он меня попросил об одной услуге, — закончил свой рассказ Хузин. — Перед моим отправлением из Ляхова я ночью проснулся от шороха. Вскакиваю — на моей кровати в ногах Москвин сидит. По тюремной этике такое поведение недопустимо, и я понял, что «кукольник» сделал это неспроста. Он обычно как-то заикался, тушевался, а тут заговорил абсолютно нормальным голосом. И сказал, что все его проблемы начались, когда из-за него посадили другого человека. Из-за этого на него легло проклятие, и он так и будет теперь влачить жалкое существование.
И рассказал подробности. Оказалось, в сентябре 2009 года в течение недели он раскопал две могилы маленьких девочек — в Кулебаках и в Варнавине (районы в Нижегородской области). А вот закопал крайне неаккуратно, у него одна рука тогда была заражена трупным ядом, а по другой ему ударили лопатой кладбищенские бомжи.
Тогда родственники подняли шум. И «нашли» бедолагу, бывшего военного, прошедшего не одну «горячую точку». Этого офицера еще раньше поймали то ли 9 мая, то ли в День ВДВ на кладбище, когда он среди белого дня, сильно пьяный, раскапывал могилы погибших в Чечне молодых солдат. При этом плакал и кричал, что в земле должен лежать он, а они должны гулять по земле. Тогда его осудили и положили в психушку. А когда нашли разрытые могилы Москвина, сразу списали произошедшее на него и опять осудили.
Москвин узнал об этом из районной газеты. Когда его взяли, он написал аж три явки с повинной. В ответ на это следователь сказал ему, что у тех историй прошел срок давности, а ему надо «свежатинки».
Корреспонденту «МК» удалось выяснить судьбу человека, на которого пала вина Москвина. Его зовут Михаил Шаров. Ему около пятидесяти лет. В феврале 2010 года Варнавинский суд за деяния Москвина отправил Шарова на принудительное лечение. Сейчас его выпустили. Я нашел заметку в районной газете. Статья провинциальной журналистки заканчивалась словами: «и нет гарантии, что в дальнейшем преступник перестанет осквернять могилы...»
Хочется надеяться, что если проклятие и не снимется после предания огласке этого факта с психически больного копателя, то хотя бы чужая вина будет снята с офицера Шарова.
«МК в Нижнем Новгороде».
Материалы по теме:
