«Работали круглосуточно, с завода уходили только в баню»
Город Ковров застрял в послевоенных годах. Серые коробки производственных корпусов, полинявшие бараки, дороги как после бомбежки, ушедшие под воду тротуары. Над площадью высится памятник оружейнику Дегтяреву.
Местные жители не преминут сообщить: «У нас работали также конструкторы Шпагин, Владимиров, Симонов, Горюнов, за которыми полсотни опытных образцов оружия». И обязательно добавят: «И опытные образцы своего автомата Калашников делал тоже у нас».
Это в многочисленных документальных фильмах, посвященных созданию АК-47, ни слова не говорится о Коврове, сами же ковровчане доподлинно знают, где, как и с кем работал над своим оружием сержант Михаил Калашников.
— Жил Михаил Тимофеевич вот в этом доме №4 по улице Лепсе, где ранее располагалось заводское общежитие, — говорит заместитель начальника опытного производства КБ «Арматура», филиала ФГУП «ГКНПЦ имени Хруничева», Александр Волгин.
Согласно архивным документам, в начале ноября 1946 года на ковровский завод №2 имени Киркижа пришло письмо из Минобороны. В секретном послании сообщалось, что на предприятие командируется изобретатель-конструктор Калашников, чей проект автомата под патрон 7,62 мм образца 1943 года был удостоен на конкурсе поощрения денежной премией в размере 7 тысяч рублей.
Конструкторскому бюро завода по этому техническому проекту необходимо было изготовить опытные образцы автомата, чтобы в декабре 1946 года представить их для сравнительных испытаний на полигоне.
Надо сказать, что над оружием под «промежуточный» патрон по объявленному конкурсу трудились 15 лучших конструкторов страны.
Образец автомата Калашникова на стрелковом полигоне испытывал старший лейтенант Пчелинцев. После испытаний инженер составил подробный отчет, выводы которого для Михаила Тимофеевича были неутешительными: система несовершенна, доработке не подлежит. Тогда Калашников попросил начальника испытательного подразделения капитана Василия Лютого посмотреть его автомат, отчет Пчелинцева и составить программу доработки.
В 1946 году как раз вышло распоряжение: военным на полигоне запретили заниматься конструкторскими работами. Военные стали только контролерами.
Оружейник Василий Лютый, имеющий необходимый опыт и знания, наметил 18 необходимых кардинальных изменений и рекомендовал автомат на доработку.
Изготавливать доработанный образец автомата Калашников отправился на оружейный завод в город Ковров.
В книге воспоминаний Михаил Тимофеевич пишет: «Ехал и волновался, как примут на заводе «чужака», не станут ли ставить палки в колеса». На том же заводе отрабатывал свой образец автомата знаменитый конструктор генерал Василий Дегтярев.
— Сегодня уже не является секретом, что в Ковров был направлен не конструктор-оружейник, а изобретатель, — говорит Александр Волгин. — Сам Михаил Тимофеевич не раз признавался в интервью, что не имел ни соответствующего образования, ни опыта.
Для разработки рабочих чертежей и полного комплекта технической документации к Калашникову был прикомандирован подающий большие надежды молодой конструктор Александр Зайцев.
— Времени было в обрез. До испытаний оставалось два месяца. Из оставшихся рукописных воспоминаний Зайцева, которые он сделал уже в перестроечное время по просьбе историка Давида Болотина, следует, что с сержантом Калашниковым они приняли решение работать круглосуточно. Директор завода пристроил их на двухразовое питание в столовую. С завода они выходили только в баню, — рассказывает Александр Волгин. — Через месяц вся техдокументация была передана в цех для изготовления опытных образцов, которые значились как АК-1 и АК-2.
Начались сравнительные испытания. На полигон прибыли прославленные конструкторы Дегтярев, Шпагин, Симонов… Этапы конкурса были закрытыми. Все участники состязаний представляли документацию по образцу под девизом. Его расшифровка содержалась в отдельном конверте. Калашников именовал себя «Михтимом». Нетрудно было догадаться, что это Михаил Тимофеевич.
На заключительный этап испытаний в январе 1947 года с последующим устранением недостатков комиссия рекомендовала лишь три образца оружия: ТКБ-415 туляка Булкина, КБП-520 ковровского конструктора Дементьева и КБП-580 Калашникова.
Михаил Тимофеевич на доработку снова отправился в Ковров.
«На штамповку деталей АК-47 пошел металл с крыши «Победы»
Александр Зайцев вспоминал, что Калашников колебался в проведении конструкторской доработки из-за недостатка времени, но ему удалось склонить Михаила Тимофеевича к капитальной переработке образца.
Условиями конкурса перекомпоновка не предусматривалась, но она значительно упрощала устройство оружия, повышала его надежность в самых тяжелых условиях. Так что игра стоила свеч.
Зайцев в своих воспоминаниях писал, что Калашников не умел работать в качестве чертежника. Основная нагрузка по проектированию и расчетам легла на его плечи. В то же время в архиве КБ «Арматура» хранится сборочный чертеж АК-47. Индекс изделия, наименование: 7,62 мм. Автомат констр. Калашникова под патрон образца 1943 г. В угловом штампе подписи: конструк. Калашников. Без даты. Проверил ― А.Зайцев. 26.4.47.
Александр Алексеевич вспоминал, что при отладке автомата им здорово помогли слесари — золотые руки Маринычев и Пирогов.
— Технолог Виктор Данилов, который отлаживал штампованные детали — ствольную коробку, крышку, магазин АК-47, — рассказывал мне, что у них возникла проблема с листовой штамповкой, металл попросту трещал. Их выручили горьковские ребята с авиазавода, которые предложили наведаться на местный автозавод и взять листовой металл, что шел на крыши «Победы», — делится с нами Александр Волгин. — Они сами эту сталь применяли на штамповке для авиапушек. За шведским металлом ездил Николай Горчаков, который отвечал за механическую отработку первых образцов автомата АК-47.
Члены комиссии перед заключительным этапом испытаний «не заметили», что ствол автомата, представленный Калашниковым, стал на 80 мм короче, появился другой спусковой механизм, появилась крышка ствольной коробки, которая стала полностью закрывать подвижные части. Это был уже другой автомат.
Заключительные испытания были сложные. Заряженные автоматы замачивали в болотной жиже, «купали» в песке, при этом скрупулезно подсчитывали результаты стрельб. В результате комиссия составила отчет: для принятия на вооружение рекомендовать 7,62 мм автомат конструкции старшего сержанта Калашникова.
«После окончания испытаний на полигоне и утверждения АК-47 на серию в 1948 году в Ижевске нам помогал уже Василий Соловьев, который делал аналитические расчеты», — вспоминал Александр Зайцев.
«В отца стреляли»
Чтобы узнать, как сложилась судьба талантливого конструктора Александра Зайцева, мы идем к его дочери Елене, которая живет в панельной пятиэтажке.
Обстановка в квартире более чем скромная. На самом видном месте — портрет отца. В его облике есть что-то восточное.
— Иной раз папа шутил: «Во мне бродят гены Чингисхана». Бабушка у него была монголка, дед привез ее из Бурятии, когда работал там на золотых приисках. Среди наших предков были купцы из Объедова, промышленники из Коврова, с Мызы, ходившие на Урал и в Сибирь, — говорит Елена Баранова.
Я сразу начинаю с главного:
— В 1949 году после доработки автомат АК-47 был принят на вооружение. Старшему сержанту Михаилу Калашникову была присуждена Сталинская премия первой степени. Как получилось, что имени Александра Зайцева в наградном документе не оказалось?
— Александр Алексеевич рассказывал, что они ездили в Москву подавать списки на представление к награждению. Изначально в них значились и фамилии Зайцева и Соловьева. И даже рассматривался вариант названия нового оружия как автомат Калашникова—Зайцева, — говорит зять оружейника Виктор Баранов. — Когда списки на награждение и присвоение званий утверждал некий высокопоставленный чиновник, он высказался: «Автомат — грозное современное оружие. Как это в его названии будет фигурировать Зайцев? Что значит зайчик? Это несерьезно. Вот калаш — это да!» Все дело решила фамилия.
— В 1949 году Калашников окончательно переехал в Ижевск, где АК-47 был запущен в серийное производство. Почему Александр Зайцев отказался от переезда?
— Не захотел отрываться от родных корней. Василий Соловьев поехал в Ижевск, но потом вернулся. В октябре 1950 года на базе филиала завода имени Дегтярева был создан Ковровский механический завод. Александр Алексеевич был назначен на должность заместителя главного конструктора завода.
— Михаил Калашников не предлагал помощь вашей семье?
— Что вы?! Мама все время чуть ли не молилась: «Только бы не навредил!» — говорит Елена Баранова. — Только будучи взрослой, я узнала, что в папу стреляли. Это было в 1950 году, спустя год, как АК-47 был принят на вооружение. Войну отец прошел разведчиком, чутьем обладал звериным. За секунду до выстрела он успел шагнуть в сторону. С ранением попал в больницу. Об этом мне рассказала папина двоюродная сестра. Узнав, что в брата стреляли, она помчалась за папиной мамой в Ямново, с порога выпалила: «Лена, давай поезжай в город, спасай Шурку». Бабушка приехала в Ковров, опасаясь за судьбу сына, больше года жила с ним у своего брата в доме на улице Маяковской.
Елена Баранова рассказывает, что судьба отца могла резко измениться в 1958 году. Талантливого конструктора пригласили на работу в Москву. Обещали и высокий оклад, и квартиру.
— Когда родители уже начали собирать вещи, в КГБ вызвали папиного младшего брата, дядю Сережу, и сказали: «Пусть Александр Алексеевич остается жить в Коврове». Намекнули, что отцу не стоит светиться. Весомым аргументом был след от пули. Откуда она прилетела и кем была выпущена в 50-м году, так и не узнали.
В 1967 году пути Калашникова и Зайцева снова скрестились. Главное артиллерийское управление выдало задание на разработку нового автомата под вновь спроектированный боевой малокалиберный патрон 5,45x39 мм с уменьшенным импульсом отдачи. Участие в конкурсе приняли девять конкурентов, среди которых были Стечкин, Калашниковы (отец и сын), Коробов, Ткачев, Булкин и Константинов, из вновь созданного ковровского СКБ. Испытания прошли в двух округах — Алабинском и в Забайкалье. По их итогам в финал вышли два автомата — Калашникова и СА-006, созданный опытнейшими конструкторами Константиновым, Гараниным и Зайцевым.
— По кучности ковровский автомат показал себя много лучше. После испытаний решено было поставить на производство оба автомата, АК в Ижевске, а СА-006 в Туле, — говорит Александр Волгин. — Но потом решили, что на переоснащение уже налаженного производства потребуются сумасшедшие траты. В результате Военно-промышленная комиссия приняла на вооружение все тот же «калашников».
— Папа был очень расстроен таким поворотом дел. Помню, когда он приехал домой из командировки, сказал маме: «Опять он нам навредил». Я спросила отца, почему мама плачет, он объяснил, что работа у них была лучшая, но они проиграли, их автомат оказался оружием XXI века.
«Перевернул стол на юбилее Калашникова»
Елена Баранова рассказывает, что как-то к ним в дом попала тоненькая книжечка, где Михаил Калашников описывал свою биографию.
— Маме этот фолиант дал почитать старожил Коврова Олег Русаков. Это потом Михаил Тимофеевич писал: «Я чертил и рвал, чертил и рвал». В раннем изложении своей жизни он честно признавался, что чертить не умел. Я маме эту книжечку читала, она уже слепая была. Когда закрыла последнюю страницу, возмущению моему не было предела, помню, у меня вырвалось: «Мама, так он же, по сути, дезертир был». Начал воевать командиром танка. Получив в октябре 41-го под Брянском контузию и осколочное ранение в плечо, попал в эвакогоспиталь. Выписавшись, должен был поехать в восстановительный отпуск домой, но со своими эскизами пистолета-пулемета подался сначала в Алма-Ату, куда был эвакуирован Московский авиационный институт, потом с рекомендательными письмами взял курс на Самарканд, к профессору Благонравову — авторитету в области проектирования оружия… На фронт старший сержант Калашников больше не вернулся.
Отец же весь был исполосован шрамами. В войну он мог остаться работать в железнодорожных мастерских в Кандалакше, куда его направили после окончания механического техникума, но за старшим братом Виктором напросился на фронт. С апреля 43-го он защищал Заполярье, был радистом, ходил в разведку с рацией за спиной, во время длительных лыжных переходов нередко ночевал в снегу. В 45-м во второй раз получил ранение в руку и голову. Мама рассказывала, как отца на простыне привезли в часть, всего раздетого. После госпиталя он попал на Дальний Восток, где участвовал в боевых действиях против Японии. И только весной 1946 года демобилизовался из армии.
Елена показывает награды отца: орден Славы III степени, медали «За отвагу», «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов», «За победу над Японией». И полученные уже в мирное время: орден Трудового Красного Знамени, медали «За трудовое отличие» и ветерана труда.
Следом хозяйка из шкафа вытаскивает многочисленные авторские свидетельства, выданные на имя Александра Зайцева. Им были сконструированы пусковая установка к системе «Туча», система запуска дымовых завес с объекта бронетанковой техники. Разработано устройство для установки на пулемет радиолокационного устройства «Фара», которое позволяло в ночное время различать движущиеся предметы и подавать звуковой сигнал на наушники стрелка…
— Всех изобретений не перечислишь. Отец опережал время.
— У Александра Зайцева осталась обида на Калашникова?
— Где-то внутри обида, конечно, сидела занозой. Вслух он претензий к Михаилу Тимофеевичу не высказывал, — говорит Елена. — Характер такой. Мама иной раз говорила: «Есть конструкторы, и есть предприимчивые люди от конструкторов». Калашникова она относила к последним и вспоминала, как «Михтим» оказывался всегда в первых рядах, когда надо было нужных людей свозить на охоту.
— Но все–таки Александр Зайцев и Михаил Калашников общались?
— Редко. Как-то папа поехал к Калашникову в Ижевск на юбилей и в самый разгар торжеств взял и перевернул стол имениннику. Видимо, прорвало обиду, что накопилась за многие годы. Михаил Тимофеевич в драку не полез, он небольшого росточка, куда ему против отца?! Об этом инциденте маме рассказывал оружейник Александр Константинов, который вместе с отцом ездил в Ижевск.
Потом уже Калашников решил приехать зимой на 60-летний юбилей отца. Но судьба не пустила его в Ковров. Пришло сообщение, что в автокатастрофе разбилась его младшая дочь Наташа. За шесть лет до этого, в 1977 году, Михаил Тимофеевич пережил еще одну трагедию, в 56-летнем возрасте умерла его жена Екатерина Викторовна.
Александру Зайцеву судьба отмерила тоже недолгую жизнь. Выйдя на пенсию, Александр Алексеевич любил на даче разводить костер.
— Отцу нравилось дожигать все старье, шевелить угли. Он будто хоронил вещи, которые напоминали ему о послевоенных годах, когда он месяцами круглосуточно не выходил с завода.
Умер Александр Зайцев 29 марта 1994 года. Он был младше Михаила Калашникова на пять лет.
— Тяжело жить талантливому человеку, когда ему постоянно подрезают крылья. У отца были неприятности на механическом заводе, он конфликтовал с директором, его плохо уволили. Потом еще папа переживал, что началась перестройка. Он считал, что социализм — самый справедливый строй. Все пропускал через сердце, и оно не выдержало.
Михаил Калашников для дочери Зайцева Елены Александровны передал в Ковров свою книгу с дарственной надписью.
— Я ее не взяла, попросила отдать в библиотеку. Нам от Калашникова ничего не надо, — говорит, как отрезает, хозяйка.
Как АК-47 обрел ковровскую прописку
Еще в 80-е годы энтузиасты в Коврове решили собрать воспоминания ветеранов о том, как на местном заводе создавался АК-47. Был жив еще именитый конструктор Вячеслав Бахирев, который доподлинно знал, что «чертежи автомата Калашникова сделали Сашка Зайцев и Васька Рыжий».
— Бывший слесарь Виталий Лобанов начал записывать рассказы оружейников на диктофон, но «товарищи из органов» сказали: «Нельзя!» Ему просто запретили этим заниматься, — рассказывает Александр Волгин. — Ветераны, готовые рассказать подробности тех событий, были вызваны в КГБ для профилактической беседы.
После смерти мужа жена Зайцева Нина Александровна получила от профессора Давида Болотина, автора монографий о советском стрелковом оружии, письмо: «...Я как никто другой знаю, что не попади Калашников к Зайцеву, не было бы и «калашникова». Эту мысль я высказал в большой статье о Калашникове, напечатанной в Финляндии. Журнал попал в руки Калашникова, когда он туда ездил. Получил от него письмо с большой обидой, но остался при своем мнении. Готовится моя книга на английском языке, где подробно раскрывается роль Вашего мужа в создании АК-47…»
Только в ноябре 2009 года, к 90-летию Калашникова, на здании отдела кадров КБ «Арматура» была открыта памятная доска, где значилось, что АК-47 был создан именно в Коврове. Спустя 62 года историческая справедливость была восстановлена. Знаменитый автомат обрел ковровскую прописку.
Сегодня Калашников возглавляет список самых известных в мире конструкторов оружия. Потомки вправе знать, что активное участие в разработке окончательного варианта АК-47 приняли также конструкторы КБ п/я 27 Александр Зайцев и Василий Соловьев.
