БАРИ БАБЧЕНКО
Умер-шмумер, лишь бы был здоров. Маруся отравилась. Бари отравился? Черт его знает. Ну, продюсер, что с него возьмешь. Продюсер собственной жизни. И немножко смерти.
Вся Россия переживала, сочувствовала. И жене его прекрасной Лидии Николаевне, и группе «На-На». «Фаина, Фаина», «Упала шляпа, упала на пол…» Прямо как Бари с инвалидной коляски в студии Малахова. Люди рты разинули, чуть не плачут, соболезнуют бедненькому, а Бари смотрит на них своими умненькими глазками, ухмыляется: «Ну и дураки же вы все». Ох, Бари, Бари…
А Малахов какой гусь! Он что, в доле? Нет, в игре. Что наша жизнь — игра, и смерть игра, и отравление очистительной жидкостью для труб под названием «Крот» — та еще игра. Какая чудная игра!
По жизни надо быть Станиславским, кричать «не верю!» — всем. Когда Андрей Малахов приезжал в израильскую психушку к знатному «психу» Киркорову — не верю! Когда переходил с канала на канал от чистого сердца — не верю! Хотя при чем тут Малахов, мы же о Бари.
Этот трюк Бари напомнил мне знаете кого? Ни за что не догадаетесь. Аркадия Бабченко! Только Бабченко, в отличие от Бари, еще круче будет. Бари нае… удивил всю страну, зато Бабченко — весь мир, не меньше. Умылся, так сказать, свиной кровью. И ведь Климкин, их министр иностранных дел, на весь ООН кричал: «Убийцы!» Многие поверили.
Да, шоу должно продолжаться. Для меня главный цимес из всей этой пиар-кампании — что Бари скорее жив, чем мертв. И Аркаша Бабченко тоже жив. Ну и пусть себе живут дальше. И дурят нашего брата. Ох, дурят!
ОН ПУТИНА ВИДЕЛ
«Москва. Кремль. Путин» («Россия-1»). Либералы такую личную неприязнь испытывают к потерпевшему, что кушать не могут. Я не либерал, я могу.
Мне тоже сначала казалось, что это такой сладенький-сладенький формат. Что там будет «и Путин такой молодой…», а больше ничего. Путин живее всех живых, да.
Впрочем, я так же не люблю пропагандистов, как и либералы. А, может, еще больше. Но «Москва. Кремль. Путин» — правильный формат. Мне лично так кажется (и перекрещусь, если надо!).
Я считаю, что на государственном канале должна быть такая программа. Здесь важно как, здесь президент уже вторичен. Так вот, насчет «как»…
Как? Очень профессионально. Как? До мельчайших деталей. Как? И ничто человеческое ему не чуждо.
Павел Зарубин и его группа, по-моему, делают очень точный репортаж на заданную тему. И он не пропагандист, он так работает. Да, подглядывает и подслушивает, но нужно еще суметь найти небанальный ракурс, вклиниться в самую гущу меж здоровенными охранниками и первым лицом государства. А также вторым, третьим и четвертым…
Нужно не комплексовать, идти напролом и мысленно не смотреть на себя в зеркало, как ты выглядишь. Нужно быть, а не казаться, и вот Зарубин именно такой и есть.
Единственное, чего жаль: в данном формате у нас стараются работать практически все политпрограммы. Для них первое лицо — самое первое во что бы то ни стало. А это уже перебор.
Один Зарубин — прекрасно. Если же все метят в Зарубины, получается масло масляное, и вот тогда становится сладко-сладко. Да здравствует Леонид Ильич? Не дай бог.
ПРО ФОМУ
«Три аккорда» на Первом — незатейливая передача, но такая нужная. Пятница, вечер, позади трудовая неделя, впереди выходные, ты примкнул к телевизору и балдеешь. Релаксируешь. Отрываешься. Русский шансон — что может быть лучше!
Какой чудный Аверин! Органичный, улыбка эта кошачья. И умный, очень умный.
А жюри — вы видели это жюри! Один Александр Новиков чего стоит. Нет, есть у него один минус, маленький-маленький: Новиков не переносит женщин в летах. Даже если эти женщины в летах встанут на голову и споют «Мурку», как Монтсеррат Кабалье, он все равно не поставит им туза. Никогда. А ведь сам такой интересный, глубокий-глубокий, с судьбой, но как попадется дама бальзаковского возраста, мозги исчезают, и все переходит куда-то вниз. Ну и мужик!
Они все с судьбой: что Розенбаум, что Шуфутинский, что Люба Успенская. Они знают, о чем поют, они уже мэтры шансона. Вот их и посадили в жюри.
Каждая песня разыгрывается до невозможности. И вот тут оцениваются вкус, такт, стиль, органика. «Я» в предлагаемых обстоятельствах.
Ну а теперь о Фоменко. Что он тут творит! Каждая песня — образ, жизнь и судьба, не меньше. И огромная самоирония, не без этого. Вот в чем его «Секрет»!
Он так поет еврейские песни, что Новиков обращается к жюри: «А может, он ваш?» Жюри кивает, всё понимает: «Наш, наш!» Он поет про скрипача Соломона, про то, что он «из Одессы, здрасьте», и посвящает это памяти великолепного Бориса Сичкина. А Розенбаум, Шуфутинский, Успенская вспоминают молодость, свое происхождение, породу — ну и подпевают Коле в такт.
Когда-то в 90-е Фоменко был ведущим номер один, не меньше, и какая слава! Но потом телевидение ему надоело, и он ушёл — в моторы, в гонки (но не в самогонки, нет).
И вот опять весь вечер на арене — Николай Фоменко. У него и на НТВ уже программа есть: «Фоменко-фейк». Только там он занимается ерундой. А здесь, на сцене… Здесь он творит, проживает чужие жизни, как свою. Здесь он горит — да, горит.
«Он вернулся» — помните, как лагерный майор расслабился, только услышав Басилашвили в «Вокзале для двоих»?
«Люба, я вернулся» — это уже Смоктуновский Аросевой в «Берегись автомобиля!».
Он вернулся, люди, он вернулся! Это уже мы все о Николае Фоменко. Пора-пора — порадуемся, ребята.
