В расследовании приводятся слова командира экипажа самолета Дениса Евдокимова, который утверждает, что в момент посадки самолет неадекватно реагировал на отклонение боковой ручки управления (БРУ). Прибор откликался с задержкой в примерно в 1 секунду, уточнила адвокат летчика Наталья Митусова. В отчете Международного авиационного комитета (МАК), посвященном деталям аварии, это зафиксировано, отметила она.
«Когда заходили на посадку, проявилась некорректная реакция от БРУ. Грубо говоря, когда ручку тянешь на себя — нос должен подниматься, когда от себя — опускаться, — цитируют Митусову «Известия», — Евдокимов пытался стабилизировать самолет, отклоняя БРУ на себя, но нос всё равно опускался. Задержка реакции самолета на отклонение БРУ составляла примерно одну секунду. Это смертельно опасная задержка».
Авторы расследования обращают внимание на хронологию событий. В начале полета в самолет ударила молния, после чего отключился автопилот и связь, затем экран дисплея переполнили сообщения об ошибках и отказах, в том числе в системе управления.
Авторы расследования отмечают, что при нормальном функционировании самолета удар молнии не должен критически повлиять на управляемость воздушного судна. Об этом говорится в пункте 25.581 «Защита от молнии» сборника «Авиационные правила. Нормы летной годности самолетов транспортной категории», на который ссылается издание. Если такое произошло, сообщают «Известия», ссылаясь на портал Bombus, то это «серьезнейшая претензия к производителю и удар по репутации Superjet».
Издание задается вопросом: почему при приземлении произошло разрушение стойкой шасси топливной системы? «Это конструктивно недопустимо. Шасси спроектировано таким образом, что оно крепится через силовой элемент части крыла к стенке топливного бака», — указывает адвокат Наталья Митусова. Авторы исследования ссылаются на часть 25 авиационных правил, где указано, что разрушение шасси ни при каких обстоятельствах не должно приводить к утечке топлива и, соответственно, к пожару.
Своим мнением о Суперджете делился летчик-испытатель Александр Иванов, который в 2010 году пилотировал первый серийный SSJ100. «Известия» с ссылкой на Bombus отмечают, что он занял бескомпромиссную позицию в разговоре со следователем и заявлял, что дело не в летчике, а в технике. Иванов утверждал также, что во время испытательного полета в аэропорту Жуковский были выявлены подобные проблемы. «Недостаточная жесткость этого участка стенки топливного бака была известна с момента аварии самолета с отрывом той же правой стойки в Жуковском», — убежден испытатель, пишут «Известия».
Как далее сообщает издание, в расследовании отмечается еще одна деталь, которую выявило и следствие. Тренажеры, на которых занимались пилоты Superjet, не позволяли отработать действия на случай так называемого «козления». Так пилоты между собой называют неконтролируемые подскакивания самолета. В Шереметьевском профсоюзе летного состава эту информацию Bombus подтвердили, пишут «Известия»: «При этом Superjet имеет принципиальные отличия от других самолетов и предыдущий опыт тут не поможет, отметил глава Шереметьевского профсоюза летного состава Игорь Дельдюжов».
