Начал он его так: "Я очень прошу вас, прокуроры, не смеяться и не переговариваться во время последнего слова. Я полностью признаю свою вину и считаю, что должен быть наказан. Но есть одно «но» - я должен быть наказан по справедливости, за то, что я совершил. А не по тому, что мне приписывают".
Соколов думал в первую очередь об общественном мнении, переживал , например, что до людей не дошёл тот факт, что Ещенко ругалась на него матом. Также Соколов ещё раз упомянул "любовника" девушки, за пятнадцать месяцев общения с которым она якобы полностью изменилась.
"Утратив все чувства ко мне, Анастасия не ушла, а осталась из меркантильных целей - квартира в центре Петербурга, диссертация, карьера. Анастасия переродилась. Она видимо решила жить со мной, пока не подвернётся что-то более выгодное.
Полагаю, она ездила в Москву и встречалась с людьми, которые могли плотно работать с ней, чтобы она совершила провокацию, добиться удара от меня. Был ли это новый любовник? Возможно. Ей могли обещать работу, карьеру в Москве, бог знает, что ещё. Ценой этой карьеры стал бы громкий разрыв со мной.
Я не мог задержать уходящую от меня женщину. Она могла тогда, седьмого ноября, сказать, что устала, пойти спать, а с утра сказать, что больше меня не любит и уходит. Да, у меня бы, наверное, потекли слёзы, но это было бы цивилизованное расставание. В ходе наших скандалов я неоднократно предлагал ей даже снять квартиру на месяц, она отказывалась. Слишком удобно было жить в квартире в центре Петербурга с человеком, который если что отвезёт её в Париж, Венецию, Вену. Если бы я не любил её так сильно, если бы не было трёх с половиной лет чистейшей любви - я бы расстался с ней после первой же сцены. Поклявшись, что никогда её не ударю, я держался очень долго, пока не случилось это страшное помутнение.
Я всегда останавливал её, когда она пыталась ночью выскочить. Но в этот раз я уже не стал её останавливать, пропустил. Когда она вернулась, обрушилась с бешеной агрессией. Настя погибла. Я действительно хочу умереть. Если бы сейчас тут была мать Анастасии и можно было бы дать ей в руки табельное оружие, я бы встал перед ней на колени и сказал: "Если вы считаете, что я мог сделать это хладнокровно, застрелите меня".
Соколов еще раз обратился к родителям своей жертвы: «Я понимаю, что бессмысленно просить прощения, но я готов на коленях перед ними ползать. Простите человека, который сошёл с ума от всего, что с ним случилось. Мне бояться больше нечего, моей жизни больше нет. Я ей не дорожу. Я прошу родителей Насти понять, что их дочь была главной, последней любовью в моей жизни. Простите хоть чуть-чуть, хоть капельку".
Последнее слово историка оказалось короче, чем можно было ожидать - гораздо короче выступления его адвокатов в прениях, например. Приговор суд огласит 25 декабря. Прокуратура просит по совокупности пятнадцать лет колонии строгого режима, защита настаивает на восьми годах.
