Мэри Маллон называли «самой опасной женщиной в Америке». Эта представительница слабого пола прожила 69 лет, из которых последние почти четверть века — в медицинском учреждении закрытого типа, находящемся на острове посреди морского пролива. Но в такое узилище ее отправили отнюдь не в наказание, а на пожизненный карантин.
Она родилась в 1869 году в Ирландии, а через 15 лет переехала жить к родственникам в Соединенные Штаты. У Мэри рано обнаружились кулинарные таланты, поэтому, когда пришло время устраиваться на работу, девушка пошла в кухарки – готовила завтраки-обеды-ужины для состоятельных господ.
Практически все ее хозяева были очень довольны расторопной и умелой работницей. Да и внешне женщина удачно вписывалась в быт богатых домов: хорошо сложенная, выше среднего роста, с правильными чертами лица и голубыми глазами. В свою очередь Мэри радовалась, что такая работа ей не только интересна, но и позволяет неплохо зарабатывать.
Впрочем, за всей этой идиллией скрывалось одно непонятное и очень опасное обстоятельство. Как позднее удалось выяснить, только за период с 1900 по 1907 год Маллон успела поработать в восьми семьях, и в семи из них были при этом зафиксированы заражения брюшным тифом.
Например, в семействе, жившем в престижном нью-йоркском районе Манхэттен, после того, как к ним в 1901 году пришла работать новая кухарка, заболело сразу несколько человек, и один из них умер от этой опасной болезни. От греха подальше хозяева дали молодой ирландке расчет. Однако она недолго оставалась без дела, ее взяли в штат прислуги в дом известного адвоката. Но и здесь повторилась странная, на первый взгляд, закономерность: вскоре после появления Мэри из восьми членов семьи у семерых появились признаки брюшного тифа. Причем Маллон, искренне желая помочь в этом образовавшемся домашнем лазарете, вызвалась, помимо своей основной работы на кухне, еще и ухаживать за больными.
Другой установленный документально факт из трудовой биографии ирландки. С 1 июня 1904 года она приступила к выполнению обязанностей кухарки в семье адвоката Генри Джилси. А уже неделю спустя одна из служанок в этом доме – прачка, заболела тифом. Вслед за ней тот же недуг подкосил и еще троих слуг мистера Джилси. Мэри уехала в другой город, но и там через пару недель, словно идя по следам умелицы-поварихи, объявился тиф: заболела одна из служанок, работавших в том же доме.
Интересно, что при устройстве на очередную работу Мэри предъявляла справки о здоровье. И не какие-нибудь липовые, а честно полученные после медицинского обследования. В этих свидетельствах не было даже намека на подозрения, что женщина болеет тифом. Врачебный вердикт: абсолютно здорова.
Впрочем, хозяева, нанимавшие мисс Маллон, все-таки испытывали, по-видимому, смутные подозрения после случаев заражения, – что они как-то могут быть связаны с этой работницей, и решали с ней расстаться. Но по-хорошему: повода для обвинений в адрес умелой кухарки не было. В результате Мэри приходилось довольно часто менять места своего трудоустройства.
В 1906-м она успела поработать поваром в семье нью-йоркского банкира Чарльза Уоррена. Через несколько недель из 11 членов семьи финансиста шестеро слегли с тифом. Потом, получив расчет, поступила к другому состоятельному жителю Нью-Йорка – Уолтеру Бовену. Спустя недолгое время после ее появления у новых хозяев брюшным тифом заболела сперва одна из горничных, а вслед за ней дочка самого Уолтера, которая вскоре умерла от опасной болезни.
Именно эта трагедия и нарушила прежний уже устоявшийся конвейер поступления-ухода Мэри Маллон на работу. Мистер Уоррен решил досконально разобраться, откуда же в его дом проникла страшная зараза. Для этого он привлек сыщика - санитарного инспектора и специалиста по брюшному тифу Джорджа Сопера. Тот уже на первой стадии своего медико-санитарного расследования заподозрил, что источником инфекции может быть кухарка, работающая в доме Уорренов.
Встретившись с Мэри на ее подшефной территории – кухне, Сопер, не таясь, высказал женщине свои предположения и, чтобы их подтвердить или опровергнуть, предложил сдать анализы. Реакция последовала неожиданная: кухарка схватила огромную вилку, используемую при разделке мяса, и двинулась на Джорджа. При этом она кричала, что абсолютно здорова и никогда не замечала у себя симптомов брюшного тифа – достаточно характерных, чтобы в них ошибиться.
Это был аргумент посерьезней вилки. Ведь в то время медики еще представить себе не могли, что переносчиком заразной болезни может являться совершенно здоровый человек. О бессимптомных носителях тогда никто и не слыхивал.
Соперу пришлось отступить, однако подозрения его не оставляли. Тогда он надумал обратиться в городской департамент здравоохранения Нью-Йорка с заявлением. Мол, такая-то может представлять собой угрозу для окружающих, поскольку, вероятно, является разносчицей опасных бацилл, способных вызвать эпидемию.
В департаменте отнеслись к информации с вниманием и отправили на разведку к Мэри Маллон одну из женщин-докторов. В разговоре с ней кухарка посетовала, что ее, бедняжку, преследуют ни за что. Однако тут же призналась в весьма существенном в ее положении грехе. Оказывается, Мэри с молодых лет испытывала мало симпатии к повседневным гигиеническим процедурам: «Не понимаю, по какой причине, ради чего я должна по многу раз за день мыть руки!» Все уговоры пройти тщательное медицинское обследование ирландка и на сей раз отвергла.
После этого решено было действовать по отношению к кухарке силовыми методами. Через несколько дней врач явилась к Маллон в сопровождении полицейских, которые и помогли доставить упрямую женщину в инфекционную больницу, где у нее взяли необходимые анализы.
В больнице под постоянным наблюдением специалистов Мэри оставалась около месяца. Выводы медиками были сделаны удивительные по тем временам. Пациентка здорова, но в организме ее периодически обнаруживается присутствие возбудителя тифозной болезни. Исходя из данного резюме, весной 1907 года Мэри отправили на трехлетний карантин. Справедливости ради отметим, что некоторые врачи возражали против такой суровой меры по отношению к необычной носительнице инфекции. Они полагали, что не следует ограничивать свободу перемещений этой женщины, а нужно лишь обязать ее строго соблюдать меры предосторожности и гигиены при нахождении среди здоровых людей. Однако эти предложения не сработали.
Отбывать карантин кухарка должна была в специальной больнице на маленьком острове Норт-Бразер, расположенном посреди пролива в нескольких сотнях метров от материковой части Нью-Йорка. Мэри пробыла там практически весь определенный для нее срок, регулярно, по три раза в неделю сдавая анализы для выявления наличия бацилл брюшного тифа в организме. Результаты их были то положительные, то отрицательные, но у самой женщины никаких признаков болезни не обнаруживалось, она неизменно чувствовала себя здоровой. Медики предположили, что очаг, где размножаются возбудители брюшного тифа, находится в желчном пузыре. Причем, по мнению некоторых, этот очаг существовал у Мэри всегда, с первых дней ее жизни.
Наконец, в феврале 1910 года врачи пришли к выводу, что пациентке можно предоставить возможность жить свободно, однако при условии, что она под присягой обязуется впредь никогда не работать поваром.
Мэри согласилась с таким ограничением. Какое-то время она действительно занималась трудом, не связанным с обработкой продуктов и приготовлением пищи, - устроилась прачкой. Однако это приносило куда меньший доход по сравнению с тем, сколько ей платили за ее кулинарные успехи.
В итоге женщина, пренебрегши данными прежде обязательствами и увещеваниями врачей, решилась на обман. Будучи уверена в том, что никакая инфекция в ее организме не гнездится, она вновь пошла в поварихи, правда, уже под чужой фамилией. Такой фокус закрывал ей путь к работе в обеспеченных семьях. Ведь туда надо было оформляться через специальные агентства, а их сотрудники тщательно проверяли документы кандидатов, при том что фамилия Мэри Маллон у них всех значилась – благодаря извещению, полученному от врачей больницы, — в черных списках. Для «нелегалки» оставался лишь путь на кухни общественные – в гостиницах, второсортных ресторанах, оздоровительных заведениях. Туда отбор претендентов на вакантные места осуществляли не столь придирчиво.
На протяжении пяти последующих лет Мэри умудрилась поработать поваром во многих таких местах. Причем время от времени среди посетителей, постояльцев или персонала там возникали вспышки брюшного тифа. Однако женщине удавалось отводить от себя подозрения в причастности к ним.
Ее подвела случайность. В начале 1915-го Мэри под фамилией Браун устроилась работать на кухню в нью-йоркской больнице для женщин. Через некоторое время в лечебнице разгулялся брюшной тиф: заболели почти 25 человек, а один из них позже умер. Главный врач больницы оказался знакомым упомянутого уже выше «разоблачителя» Мэри Маллон – Джорджа Сопера. Он пригласил этого специалиста в свое медицинское учреждение, чтобы тот помог разобраться с причинами инфекционной вспышки.
Оказавшись в больнице, Сопер опознал среди сотрудников свою старую знакомую – бессимптомную носительницу тифа. Мэри опять отправили на остров Норт-Бразер. Но в этот раз ей определили находиться там на карантине пожизненно.
История Мэри Маллон активно муссировалась в американской прессе. Нашлось много желающих придать этой женщине образ настоящего монстра. Мол, она умышленно заражала людей вокруг себя. Впрочем доказательств этого не было. Тогда же появилось у несчастной поварихи прозвище – Тифозная Мэри.
Ее второе заключение растянулось почти на 25 лет. Правда вскоре ирландке сделали послабление: разрешили время от времени однодневные «увольнения в город» с условием соблюдения строжайших мер предосторожности при общении с людьми в Нью-Йорке. Кроме того, женщину привлекли к работе в самой спецбольнице: она выполняла обязанности санитарки. А еще 10 лет спустя, когда на острове Норт-Бразер открыли медицинскую лабораторию, Мэри Маллон взяли туда лаборанткой.
Эта женщина скончалась осенью 1938 года от пневмонии. Последние 6 лет жизни она была прикована к постели после перенесенного инсульта. Похоронили экс-повариху на городском кладбище в Бронксе.
Тифозная Мэри вошла в историю как первый бессимптомный носитель опасной инфекции, который был выявлен врачами и принудительно изолирован от общества. Ее «достижения» по части инфицирования окружающих бациллами брюшного тифа так и не удалось точно подсчитать. В большинстве информационных источников упоминается, что по вине поварихи заразились как минимум 53 человека и трое из них умерли. Однако некоторые исследователи приводят куда более внушительные цифры: от немытых рук Тифозной Мэри, готовившей такие вкусные угощения, пострадало более сотни ее клиентов.
На пике своей «инфекционной карьеры» кухарка оказалась одним из главных персонажей городского фольклора. На Тифозную Мэри рисовали шаржи и писали про нее стихи. А потом само это прозвище стало использоваться в более широком переносном смысле. Так в Америке называли людей, которые очень любят свою работу, но от ее результатов страдают окружающие.
