Сами петербуржцы считают «улицу Рубинштейна «попсовой» и скорее пойдут на улицу Некрасова, но бренд есть бренд. По обеим сторонам «Рубика» - десятки заведений, в которых по вечерам и в выходные отдыхают сотни людей, иногда довольно шумно. С этим шумом, ресторанными запахами (не всегда приятными) и последствиями подключения кафе и баров к общедомовым коммуникациям местные жители борются уже несколько лет.
В последние месяцы накал страстей касался охранной зоны – то есть свободной от продажи алкоголя. Она устанавливается рядом с образовательными, спортивными и медицинским учреждениями, и в Петербурге эту дистанцию определяет муниципалитет. В разных районах Петербурга расстояние разное: бывает и двести метров. На Рубинштейна (в МО «Владимирский») это скромные двадцать пять метров, причём считается не по радиусу, а от входа до входа. То есть фактически бар и школа могут стоять стенка к стенке, если от двери до двери двадцать пять метров.
Сейчас на этом небольшом участке центра Петербурга – больше восьмидесяти заведений. И они серьёзно беспокоят местных жителей. «МК» пообщался с обитателем «Рубика» Александром Хитруком. Молодой человек оказался не воинственным борцом против баров и признался, что первый раз, когда его «достал» шум, он даже стеснялся позвонить в полицию. Но вещи Александр рассказывает жутковатые.
- В каком вы живёте доме и как вам соседство с ресторанами?
- Я живу в доме в середине Рубинштейна. Я здесь вырос, раньше эта улица была тихой. Сейчас в моем доме три заведения, не так давно было четыре. Есть одно совсем оголтелое, от них так кальянным дымом пахнет, что я во время прошлогоднего карантина в квартире себя чувствовал, как в газовой камере. Так пыхтели – причём по ночам, когда им было запрещено работать. А там до 6-10 утра курили кальяны. Ещё пахло рыбой. Рестораны же подключаются к общим коммуникациям, в том числе и вентиляции. А у меня второй этаж.
- Вы как раз над ними, получается.
- Да, но у нас в доме на каждом этаже свои проблемы. Например, у меня холодная вода из крана нормально ещё идёт. А у соседей на четвёртом этаже, у которых точно так же расположена квартира, как и моя – уже еле-еле напор. Потому что дом старый, коммуникации тоже, и они не рассчитаны, что на первом этаже заведения будут так много воды потреблять.
Тут вообще много вони – из канализации, от мусора - для такого предприятия наши старые коммуникации не предназначены. Поэтому раковины иногда даже «рыгают» - не знаю, представляете ли вы, о чем я говорю. Крыс много. Я в итоге за свой счёт заменил стояковые трубы вплоть до самого бара. Стеклопакетов у меня два ряда стоит.
«МК» заметил, что в сети появилась инициатива, иронично названная ОПГ – «Объединение предпринимателей и граждан». Некие молодые люди в видеороликах предлагают обитателям Рубинштейна и рестораторам решать проблемы полюбовно. Жители Рубинштейна горько усмехаются – они считают, это не более чем предвыборная инициатива одного политического объединения. На проблеме Рубинштейна и правда парятся многие, но ещё пять лет назад жильцы сами хотели начать с мирных разговоров.
«Мы этим и занимались пять лет назад, - вспоминает Александр. – Приходили в рестораны, но нам максимум давали встретиться с каким-то менеджером, который очень вежливо и тактично говорил, что все понимает и разделяет нашу боль, но ресторан в своей работе менять ничего не будет. Культурно и вежливо, никто не «посылал», но было ясно, что нам не пойдут навстречу».
- Вам удавалось потом общаться с рестораторами?
- Да, был «круглый стол», организованный одним изданием, но там опять же рестораторов было меньшинство. К тому же очень мало какие заведения живут на Рубинштейна больше пяти лет. Всё говорят – «достопримечательность» - как будто это музей, а на самом деле там постоянно меняются арендаторы большинства помещений. И разговаривать имеет смысл именно с собственниками помещений, а не с администрацией ресторана, который, вполне возможно, съедет через несколько месяцев.
Александр отмечает, что информация о том, что рестораны якобы замучили проверками – миф: «Понимаете, чтобы пришла контролирующая организация, не достаточно просто написать: мне тут плохо. Надо конкретно прописать, какие нормы нарушены, то есть надо хорошо соответствующие документы знать. Это не так просто. И многие санитарные нормы логичны – например, требование раздельной вентиляции и канализации. Это то, что действительно доставляет неудобства».
Во время карантина, по словам Александра, улица и вовсе одичала – заведения работали только на вынос, то есть пускать гостей в залы, в том числе в уборные, было нельзя. «Выламывали ворота, писали в арках – вспоминает Александр. – А некоторые, не стесняясь, и прямо у фасадов пристраивались. Вы вообще приходите к нам как-нибудь рано утром, пока дворники не убрали – грязь и вонь та еще».
Всего на Рубинштейна живёт порядка четырёх с половиной тысяч человек. Кому-то барная жизнь не мешает – например тем, кто живёт в углублении дома номер двадцать три – к слову, того самого, где жил Сергей Довлатов. Но больше всех страдают семьи с детьми. На заседании муниципального совета МО (муниципального округа), когда депутаты опять отказались рассматривать вопрос об увеличении охранных зон, выступала в том числе Елена – она мать троих детей и живёт на Рубинштейна. «У меня двое детей, им шестнадцать и четырнадцать лет, занимаются спортом. – говорила женщина. – Они возвращаются домой в 21.00. И к ним на протяжении всей улицы Рубинштейна подходят, предлагают выпить, покурить кальян. С маленьким ребёнком я не могу проехать с коляской, потому что постоянно натыкаюсь на битые бутылки, летом – на уличные столы, посетители которых часто неадекватные, делают замечания мне и моим детям. На первом этаже дома, где расположен детский сад, находится бар «Зажигалка». Кто-нибудь из вас захочет повести своего ребёнка в такой детский сад, где на первом этаже стриптиз-бар?» Елена напоминает, что рядом к тому же две школы.
Глава МО Денис Тихоненко парирует, что заведения, работающие без лицензии, «не может закрыть даже полиция». Сами рестораторы, похоже, заняты другими делами – выходом из тяжелого ковидного периода. В СМИ они лишь бросают краткие реплики о том, что ужесточение мер – это потеря рабочих мест, и по-своему правы. Жители Рубинштейна парируют, что видели документы – официально в некоторых заведениях работают по три-пять человек, то есть с законностью «главной ресторанной улицы страны» все не так однозначно. А где однозначно, спросите вы?
Петербургский ресторатор Александр Затуливетров съехал с Рубинштейна ещё до пандемии. По его словам, многие в последние годы не хотят «связываться» с этим местом из-за конфликта с местными и из-за бесконечных проверок. Объясняет он и количество нелегальных мест: открыть заведение с соблюдением всех норм стоит вдвое дороже. А на Рубинштейна, понятно, аренда и прочие издержки и так дороги из-за бренда.
Петербуржцы по большей части на стороне баров – говорят о «достопримечательностях» и барной культуре, которую нельзя погубить. Но все эти люди приходят на Рубинштейна отдыхать, им не приходятся выгуливать там маленьких детей или круглосуточно нюхать вонь канализации и отходов ресторанов, которые подсоединились к общедомовым коммуникациям. Правда здесь у всех своя, поражает лишь мягкость и не готовность муниципалитета разрешить ситуацию. Казалось бы, это простой вопрос, который по закону решается «на земле», не выходя за пределы района. Александр Хитрук подчёркивает, что жители – не озлобленные активисты и тоже за сохранение петербургской культуры, но в оптимальном виде, когда заведения подстраиваются под жильцов, а не наоборот. «Мы понимаем, что нельзя переборщить, что нужно найти какое-то оптимальное решение. Но муниципалитет даже не созывает комиссию для обсуждения!»
Почему так происходит – вопрос. Ясно только, что если власти и дальше не включатся в решение этой проблемы, конфликт радикализируется. Кому понравится, когда на твой фасад писают туристы, а по двору шныряют крысы.
