Это особенное здание по многим критериям. Во-первых, это одна из первых крупных строек после революции – ЦТ возвели в 1925–1927 годах, когда у молодого государства еще не было ни средств, ни производственных мощностей для масштабного строительства. Гигантское по тем временам сооружение стоит на дореволюционном фундаменте: еще в середине 1910-х годов здесь начали строить комплекс доходных домов страхового общества «Россия», но из-за событий 1917 года работа прервалась. В 1922 году участок передали Наркомату почт и телеграфа – под новое здание главного узла связи, а конкурс проектов был объявлен еще три года спустя. С выбором проекта тоже было не все так просто: после рассмотрения двух десятков работ и определения победителя Наркомпочтель заказал еще два уже внеконкурсных проекта: знаменитому русскому архитектору Алексею Щусеву и создателю Киевского вокзала Ивану Рербергу. Результаты конкурса отправились в архивы, а предпочтение было отдано проекту Рерберга.
Стилистически строение очень необычно: в нем сочетаются черты производственного здания – высокие потолки, огромные окна, металлическая арматура, но в то же время – фундаментальный, классический фасад первого этажа, вписывающийся в ансамбль улицы. Специалисты затрудняются однозначно классифицировать творение Рерберга: его относят то к авангарду, то к рациональному модерну. Кому-то оно напоминает стиль чикагских небоскребов. В любом случае для Москвы 20-х годов прошлого века сооружение было уникальным.
И, конечно же, знаменитый глобус на северном фасаде: и герб, и намек на несостоявшуюся мировую революцию, и символ современных технологий связи, для которых уже тогда не существовало расстояний.
Уникальность проявилась не только во внешнем виде здания: оно было спроектировано предельно функциональным, в расчете на использование именно в качестве Дворца связи. Конструкция здания учитывала размещение огромного числа сотрудников – в Центральном телеграфе и в других организациях, располагавшихся в этом здании, одновременно могло работать до 5000 человек. Еще более впечатляющей является его «клиентская» пропускная способность: ежедневно отсюда отправлялось 600–800 тысяч телеграмм, а в отдельные дни – больше двух миллионов. В планировке нашли отражение ранние советские идеи о единстве быта и труда: кроме производственных помещений тут располагались квартиры руководства – вплоть до директора, спальни для дежурных, столовые и даже ясли для детей сотрудников. Кроме собственно телеграфа в здании в разные годы размещались отделения международной и междугородной телефонной связи, центральный радиоузел, студии радиоспектаклей. Именно отсюда «голос Совинформбюро» – Юрий Левитан – объявил о начале войны.
В XXI веке, с приходом в нашу жизнь Интернета, эпоха телеграфа закончилась, а вместе с ней обесценилось значение здания в начале Тверской улицы. Телеграммы еще используются – для юридических целей или как сувениры, но популярность этого вида связи – доли процента от прежней. Сегодня никому уже не нужно иметь в центре Москвы огромное предприятие по приему, обработке и передаче сообщений. В последнее десятилетие площади ЦТ сдавались под офисы мелких организаций и кафе, а само здание стало восприниматься как мрачноватый памятник ушедшей эпохи, бесполезный для своей первоначальной цели. «Ростелеком», которому принадлежала большая часть объекта, несколько лет назад продал его как непрофильный актив.
Но на этом жизнь Центрального телеграфа не закончилась. Сколько бы ни ругали московские власти за небрежное отношение к истории, здание ЦТ – это объект культурного наследия – и потому неприкосновенно. Единственное, что с ним можно сделать, – бережная и «умная» реставрация здания с приспособлением под современные цели.
Мировая архитектура знает множество примеров, когда исторические и не очень сооружения, утратившие свою первоначальную функцию, стараниями реставраторов получали новую, полноценную жизнь. Это и терминал аэропорта Джона Кеннеди в Нью-Йорке, превращенный в отель, и газгольдеры XIX века в Лондоне, в которых разместились элитные апартаменты, и гигантские топливные баки в аэропорту Шанхая, ставшие парком искусства, и скотобойни в Порту, получившие новую жизнь в качестве культурного центра, – перечислять можно бесконечно. Известны примеры успешных проектов реновации и в Москве: центр современного искусства «Винзавод», арт-кластер на «Красном октябре», офисный комплекс в Даниловской мануфактуре и т.д. Во всех случаях перед архитекторами стояла задача не просто отреставрировать здание и приспособить под новые цели, а увидеть в его исконной сущности потенциал для преобразования, органично вплести его новую роль в исторические формы, не разрушая, а переосмысливая. В случае с Центральным телеграфом – учитывая его узнаваемость, историю, размеры и уникальное расположение – это серьезный вызов.
Для решения этой задачи девелоперская компания Vos'hod привлекла британское архитектурное бюро Дэвида Чипперфильда. Архитектор с мировым именем известен множеством проектов – от США и Великобритании до Японии и Судана; среди них часто встречаются музеи, причем не только новые, но и реконструированные. Критики отмечают его бережное отношение к «достоинству и памяти».
Теперь ему предстоит превратить почти столетнее здание площадью более 50 тысяч квадратных метров в «точку притяжения». Здесь появятся общественные пространства, в том числе рестораны, магазины и деловой сектор. Обещана, в частности, смотровая площадка с панорамным видом на город. При этом облик бывшего «дворца связи» планируется не только по максимуму сохранить, но даже, насколько это возможно, вернуть к первоначальному состоянию.
Заявленные сроки реставрации выглядят достаточно короткими: работы начнутся в этом году и завершатся уже в 2024-м. Мэр столицы Сергей Собянин буквально на днях выразил надежду, что скоро москвичи вновь будут назначать свидания «под глобусом».
Фото: Илья Иванов
