Что бог ни делает… то к лучшему?

Коллекционер жизни

Будь что будет?

Человек средних лет, правильной, представлялось ему, жизненной позиции, впал в глубокое размышление: «Делай, что должно, и будь, что будет».

Какое долженствование подразумевает данная сентенция? Что конкретно означает это самое «должно»?

Коллекционер жизни

Работать, не покладая рук? Влачить размеренную, рутинно однообразную семейную бечеву? Растить детей? Ибо так заведено испокон века?

Вторая часть императива сформулирована четко (на манер туманного астрологического прогноза): грядущее неведомо. А вот первая, исходная, повелевающая… уж очень расплывчата: «что должно»… А что должно? Что именно? Если, например, работа не греет? Все равно — слепо и покорно длить инерцию профессиональной профанации, день ото дня постылеющую все невыносимее? Или «должно» поменять цель и пути ее достижения? То есть: переосмыслить собственное (высокопарно выражаясь) предназначение? И жену (заодно) поменять, поскольку разочаровала? И детей дерзнуть обожать не столь фанатично?

Или ничего не переиначивать, а молчать в тряпочку, исполнять то, что опротивело, не рассуждая, невзирая на удручающие нюансы? Склонив голову, блюсти божественные законы? Такова панацея долженствования?

Хотя заповеди нынче — курам на смех: вывернутые наизнанку противоположности святым заветам! Будто в насмешку донельзя искривленные.

Не укради? Наоборот, воруй!

Не возжелай? Конечно, вожделей!

Из вопиющей этой абракадабры и проистекают особенности подступившей к горлу несообразности.

Должно то, что по совести? И согласуется с нравственными нормами и принципами, предопределенными свыше (созвучными твоей натуре)? Но в реальности превалирует то, что прокламируется отнюдь не заоблачными управителями с сияющими нимбами, а посконными земными вождями. Непосредственным начальством.

Должно: быть искренним, честным, принципиальным — хотя бы с самим собой? И тогда — послать подальше предписания ханжей и притвор! Коли внутренний голос диссонирует, противоречит внешним условиям — нельзя игнорировать его подсказки! Заглушать его, не придавать ему значения! Осуществлять свою неповторимость пристало не по чужим лекалам, а по велению сердца. Полнота душевного спокойствия — не только в возможности полностью предаться любимому труду, но в осознании свободы не делать того, чего не хочешь — эдакой поросячье-щенячьей бесхитростной безмятежности ничегонеделания.

Но что есть такая ленивая пассивность? Отпустить поводья и не предпринимать ничего? Ведь практически все, что творится вокруг, поперек священным неколебимым критериям! Но в этом случае философская отрешенность — «будь что будет» (так она и формулируется, так и прописана на гражданственных скрижалях, о коих ведем речь: «пусть будет, что будет») — смахивает на преступное попустительство злу. Да и как это — ничем не заниматься? Сидеть сиднем — будто паралитик в инвалидной коляске? Поглощать плоды чужих усилий? Не предлагая взамен малой толики своего участия? Быть нахлебником, питаться крошками из оделяющих хозяйских рук, чавкать, гавкать и восторженно визжать, когда над тобой занесены палка, хлыст, а то и нож? И, встав на задние лапки, избывать то, что мерзко — во что бы то ни стало? Ведь получится — предательство, самообман, самоутрата! Она, конечно, выгодна тем, которые тобой помыкают, тебя школят, а сами не уважают ни норм, ни приличий!

И ты будешь этим демагогам потрафлять-потворствовать? Ублажать? Ставить их капризы над своим я? Да еще одобрительно бить в ладоши? Стелиться, умиляться, поклоняться благоглупостям? Или обязан тряхануть сбивающих с толку псевдоповодырей за шкирку и призвать к покаянному ответу? Или не должен никого трясти? (Что проку? Таких не приведешь в чувство!) А должен подставить шею под ярмо вздорных распоряжений — потому что есть традиции, уложения, уставы: беспрекословно подчиняться требованиям надстоящих проповедников, даже если сами они не являются идеалом и примером для подражания? Общий закон ведь выше отдельных пошляков и мерзавцев? Не опускаться на их уровень, а хранить незамаранность. Это и есть доблесть: незамаранно волочь отвратительный тебе, но крайне необходимый остальным воз, в который сам ли впрягся, тебя ли впрягли… Впрочем, тебе этот воз — тоже необходим. Тебе — в первую очередь. Потому что, если все начнут выкаблучиваться, сомневаться, уклоняться, манкировать, наступит хаос, воцарится неразбериха. Тебе лично (помимо всего прочего) должно (с этим не поспоришь) — обеспечивать четкий порядок, график, ритм: добывать зарплату, чтобы семья не голодала.

Или — независимая личность выше сытости? А как это — выше сытости? Если нечего шамать? И из квартиры гонят за неуплату? Идти с протянутой рукой?

И останешься на мели. В полнейшем одиночестве. В дураках (грубо изъясняясь). В изоляции от коллег, проклятый близкими. За свои несгибаемые экивоки. Это и есть то, что должно? Прозябать одному? И зубы на полку? Или, сцепив эти самые зубы, идти на немыслимые и мыслимые компромиссы? Попирая гордыню и теплящуюся на донышке праведность? Дабы неукоснительно программировать благополучие. Для себя, семьи, государства, околевающей планеты. Ведь зубы (пока они еще не на полке) — не досужая прихоть и примета райской бесплотности. И ногти-когти. Наличествуют не ради благостного умиротворения. А ради раздирания на куски мешающих делать то, что должно.

Утренние беседы с самим собой

Этот растерянный человек спрашивал себя: по плечу ли непредусмотренное? То, что выше сил и не предназначено от рождения? На освоение чего не отпущено физических и моральных ресурсов? Реален ли замах? И вправе ли мечтатель-самозванец претендовать на предопределенное другому поприще? Ради чего тужиться? Дабы испробовать, испытать себя, ощутить восторг победы и неизреченное торжество самопреодоления? Чтобы освоить и затвердить дремлющие втуне потенции? И — в итоге — одолеть пьедестал, покорить кажущуюся недостижимой ступень. Речь — не о посягательстве на достижение идеальности, а о банальном свержении иерархического неравенства, при котором незаслуженные успехи кучно концентрируются на полюсе мало достойных везунчиков и обходят стороной подлинно заслуживающих превозношения. Сопутствующим бонусом станет вселение в просторные хоромы, обретение могущества и весомого положения, общение со значимыми людьми, обзаведение красивой женой. Надо полагать, выделят комфортабельный автомобиль с шофером, домашнюю прислугу, чтоб хлопотала на кухне и возилась-нянчилась с подрастающими отпрысками…

Есть о чем грезить!

При этом он дифференцировал: далеко не всех фаворитов, отмеченных поощрением, привечают с непритворным пиететом. Бесспорно, любой лучик признания, награды, премированности бросает отблеск, делает заметнее, но притягивает не только овации, но и скепсис. Дальновидные не стремятся к лаврам. Тем паче лавры — не то обрамление, которое адекватно соотносится со значимостью затраченных усилий.

Индивид (после недолгих сомнений) принес себя на алтарь подвига: не пристало расходовать время и нервы на бесконечные метания, на снедающую неуверенность! И — вопреки здравому смыслу — не размениваясь на пустопорожние притязания, превзошел себя

Однако, согласно закону диалектики, наступает (рано или поздно) стадия отрицания предыдущего отрицания — вместо расшаркивающихся поклонников он расплодил завистников, а вместо льстивых речей стал слышать за своей спиной ропот и смешки.

Издержки

Человек подумал: «Без издержек не обходится ни одна сфера приложения мозгов и мышц. Изобрели телефон, чтобы упростить общение между людьми. Теперь каждый может трезвонить каждому и нести околесицу о чем ни попадя. Изобрели почту, чтобы обмениваться посланиями, теперь каждый может прислать другому посылку со взрывчаткой. Насмешки — чепуха».

Успокоенный и ободренный этим рассуждением, он склонился к идее: мир изначально устроен гармонично, шероховатости постепенно сглаживаются, крайности уравновешиваются, негативности опозитивливаются. Скольких его расхристанных, неопрятных, опустившихся приятелей — будто ветром унесло: энергичные дамочки, носительницы разума и организованного уклада, предприимчиво прибрали разболтаев к рукам, завладели их запущенными квартирами, привели загаженное жилье в надлежащий порядок. Более того, сложились разветвленные бригады, занявшиеся оптимизацией раздрая: риелторы, юристы, полицейские, служащие паспортных столов артельно не позволяли полезным жилым метрам пропасть понапрасну.

А потом обретший истину человек занемог от чрезмерного рвения. Его рационально списали, уволили с высокой должности — в соответствии с усовершенствованным, разграфленным рачительными распорядителями на четкие параграфы планом.

Дети, ради которых он надрывался, но которым, по объективным причинам, зарабатывая деньги, уделял мало заботы, от него отвернулись.

Биография завершилась — как ей и полагалось при делании того, что должно. Воспарившего поборника скалькулированной взвешенности приравняли к прочим нерентабельным современникам.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру