О том, почему успешный литератор решил отправиться в зону боевых действий, «МК» поговорил с Инной Тепловой. Это интервью стало формой извинения перед Дмитрием, поскольку автор этой статьи упрекал его, в числе других российских поэтов, за стихи о донецкой земле, где большинство из них никогда не были.
Теперь эти слова к Дмитрию не относятся – хотя место, где он несет службу, не названо. Варианты известны: это либо Херсонская область, либо Запорожская, либо ДНР и ЛНР. Пятого не дано. То есть вероятность того, что поэт на Донбассе, – очень велика.
– Инна, друзья пишут, что по постам Дмитрия, сделанным осенью, можно было догадаться, что он готовится к какому-то серьезному шагу.
– Я не помню постов, где бы он прямым текстом об этом заявлял, но в личном общении с какими-то людьми проскальзывали такие мысли. Но при этом он давно хотел попасть в зону специальной операции, потому что чувствовал необходимость в этом. Он хотел быть полезным стране в таком качестве.
С весны он предпринимал не одну попытку стать добровольцем через военкомат. Подавал заявку на Госуслугах, его вызывали, он проходил медкомиссию, но неоднократно получал отказ. Поскольку все попытки не были успешными, он начал искать другие варианты.
– Он же еще достаточно молодой – ему нет пятидесяти.
– 49 лет.
– И как он в итоге осуществил свое намерение?
– Сейчас есть несколько вариантов, как стать добровольцем не через армию России, а через другие структуры, относящиеся к Минобороны. Он служит во взводе добровольцев, куда входит 21 человек. Парни со всех уголков России в возрасте от 23 до 53. Причем разной национальности: русские, хакасы, башкиры, татары, казахи, киргизы, чуваши, коми и мордвин. Мужики разной веры – православные, мусульмане, атеисты, староверы, буддисты, но абсолютно единые в своей решительности отстаивать интересы Родины. Дима очень гордится тем, какое боевое братство сложилось. Находясь рядом «24 на 7», люди узнают друг друга лучше, и многонациональность как раз служит сплочению. Они понимают, что есть одна важная цель, и они – братья друг другу.
– Почему он сделал своим представителем «на гражданке» именно вас?
– Мы хорошие друзья, которые друг другу доверяют и могут друг на друга положиться. Это было проверено в «Липках» (Форум молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья. – Авт.), где я была старостой семинара литературного журнала «Дружба народов». Вел семинар Дмитрий. С тех пор у нас сложились деловые отношения, переросшие в дружбу.
– Сколько стихотворений Артис обнародовал через вас?
– Я выкладывала пять, сегодня планирую еще одно. Все они написаны там.
– Можно процитировать текст, который стал бы своеобразным автопортретом Дмитрия как участника СВО?
– Он гуляет по войне
в керамической броне,
с командирскими часами,
закурив донецкий "камел"*.
Не мальчишка, но старик,
бородатый штурмовик,
настоящий, самый русский,
с группой крови на разгрузке…
Или такой фрагмент:
На портянки порву тишину,
раскроится на флаги зарница...
Добровольцем ушёл на "войну",
чтобы насмерть за Родину биться.
(*Донецкий «Camel» – сигареты «Белое солнце» местной табачной фабрики, в дизайне которых есть «отсылка» к известному «верблюжьему» бренду).
– Как он там творит – в телефоне? Или делает записи в блокноте? И какие изменения претерпел его лирический герой?
– У него в творчестве появились «Я» и «МЫ» очень конкретные. Я спрашивала, как чисто технически ему там, и он ответил, что очень непривычно бОльшую часть поэтического процесса проводить в голове, а потом записывать при первой возможности. Но это интересный опыт.
– В прессе столько писали о необходимости создавать бригады писателей и актеров, чтобы они выступали перед бойцами. А здесь у бойцов сослуживец – поэт. Дмитрий уже выступал перед «однополчанами»?
– У них недавно прошел импровизированный поэтический вечер с невероятной атмосферой: кто-то из ребят читал свои сочинения, Дима читал свои стихи, кто-то чужие – кто что помнит. И все испытывали какую-то чистую радость от такого досуга.
– В общении и в переписке Артис передавал какие-то свои ощущения? Чувство гордости, решительность, или, наоборот, чувство страха?
– Мне приходится «читать между строк», чтобы что-то понять. Полноценно общаться не получается – со связью там действительно все плохо, говорим урывками.
Страха нет точно, в том смысле, что он понимает, зачем он там, и всю энергию направляет на продолжение обучения, тренировки и беседы с сослуживцами. Я слышу столько слов восхищения ребятами! У Димы нет концентрации на себе – он, наоборот, говорит, какие вокруг него герои:
Неловко быть
в числе героев,
смущают почести
и слава…
Это абсолютно неэгоистическая позиция.
– Он служил при Союзе? У него есть армейский опыт?
– Да, служил. Армейский опыт есть, а боевого нет.
– Что его побудило стать солдатом?
– И взрослое чувство долга: я должен, я могу, и поэтому это сделаю. И действительно мальчишеский задор.
Вообще, нужно учитывать, у кого какая жизнь. Есть люди с семьей, детьми, ипотекой и обязательствами. Они могут всем сердцем хотеть там быть, но не могут решиться. В этом плане у Димы немного другая ситуация, ему было легче.
– Что станет результатом такой «командировки с автоматом»? Ему сейчас придется сосредоточиться на других, не творческих задачах, не скажется ли это на его литературной деятельности?
– Лично мое мнение, что в тех условиях, в каких он находится сейчас, какая-то сторона творчества теоретически может временно «просесть», но при этом выстрелят натурализм и достоверность.
Артис – фартовый человек на 100%. По возвращении он сможет все это переработать и на таком уровне подать, на каком только он один умеет. От него мы еще очень много чего увидим.
– Сколько он собирается участвовать в спецоперации?
– На данном этапе оговорены стандартные три месяца после учебки до ротации. В зависимости от обстановки он может еще на три остаться, если будет желание.
– Из разговоров с ним можно сделать вывод, что у Дмитрия сильна жажда художника? Стремление во что бы то не стало увидеть всё своими глазами, в том числе ужасы разрушений, бои и кровопролитие?
– У нас был диалог по этому поводу. Я выразила опасения, что эти картины не могут не сказаться на душевном мире человека. Он ответил: я еду не в пионерский лагерь, не за впечатлениями...
Читайте материал «Ушедший добровольцем на СВО экс-скрипач «Аквариума» Андрей Решетин вышел на связь»
