Освобождение украинской столицы было лишь одним из этапов грандиозной операции, проводимой нашими войсками осенью 1943-го, — битвы за Днепр. Но именно этот военный успех приобрел большую политическую, психологическую значимость. Ведь древний Киев один из символов страны, с которым связаны многие вехи ее истории. А помимо того — самый крупный город на территории СССР, захваченный фашистскими оккупантами за все годы войны.
— Битва за Днепр, освобождение Киева стали завершением коренного перелома во Второй мировой, — пояснил научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков. — Это сражение можно поставить в один ряд с такими масштабными операциями Красной армии, как битва за Москву, Сталинградская и Курская битвы. Именно Днепровская стала одной из решающих битв в Великой Отечественной — ее итоги означали, что победоносный для нашей армии конец войны очевиден.
Эффект от взятия Киева можно оценивать с разных позиций. С военной точки зрения киевская победа открыла советским войскам дорогу к освобождению всей Правобережной Украины, а затем и выходу к государственной границе СССР.
В военно-политическом плане успех на берегах Днепра стал весомым аргументом при переговорах советского руководства с западными союзниками. Уже вскоре, в конце ноября — начале декабря 1943-го, прошла Тегеранская конференция с участием лидеров Большой тройки, и Сталин имел очень серьезные «козыри» при встрече с Рузвельтом и Черчиллем. Именно тогда решился вопрос об открытии Второго фронта, который США и Англия затягивали в течение долгого времени.
Наконец, освобождение Киева трудно переоценить с точки зрения психологической важности произошедшего для советских людей. Известный писатель и публицист Илья Эренбург незадолго до этих событий писал: «Нет… без Киева нашей Родины». А лондонское радио в ноябре 1943 года констатировало: «Занятие Киева имеет огромное моральное и военное значение. Теперь времена изменились. Германия слышит похоронный звон колокола. На нее надвигается лавина...»
Действительно, на войска вермахта надвигалась лавина Красной армии. Ее уже невозможно было остановить.
— В статьях, неоднократно появлявшихся на Западе, а вслед за тем и в выступлениях нынешних лидеров незалежной Украины фигурирует немало утверждений, которые должны принизить значимость того военного успеха…
— Можно выделить несколько их основных тезисов, «разоблачающих» «советскую пропаганду» и помогающих, якобы, получить истинное представление о том, какой ценой удалось добиться победы на берегах Днепра.
Один из таких мифов связан с людскими потерями. На Западе называют очень внушительные цифры. По подсчетам тамошних «историков», советская сторона во время этой битвы и при освобождении Киева не досчиталась минимум 250 тысяч человек, а некоторые упоминают даже о полумиллионе погибших, пропавших без вести солдат и офицеров.
Подобная статистика не выдерживает никакой критики. Наступательная операция, в ходе которой удалось освободить Киев, проводилась с 3 по 13 ноября 1943 года. «Главными действующими лицами» были 1-й Украинский фронт под командованием генерала Николая Ватутина, и противостоявшая ему немецкая группа армий «Юг» во главе с генерал-фельдмаршалом Манштейном. У нас насчитывалось 650 тысяч человек во фронте, у немцев — около 500 тысяч. То есть решающего преимущества Красная армия не имела. А ведь согласно военной теории, чтобы прорвать оборону противника нужно двух-, даже трехкратное превосходство в численности войск. Правда, тут следует учитывать, что у нас было более чем в 1,5 раза больше танков и почти в 2 раза больше орудий.
Но вернемся к вопросу о потерях. Если верить западным «голосам», получается, что во время битвы за Днепр Ватутин лишился чуть ли не всех своих войск! Это явный абсурд!
Давайте обратимся к реальным фактам. В период Киевской наступательной операции по нашим официальным данным погибло, пропало без вести (это так называемые безвозвратные потери) 6,5 тысячи солдат и офицеров. А вермахт не досчитался от 5 до 6 тысяч человек. То есть по потерям у противоборствующих армий приблизительное равенство. Хотя мы были наступающей стороной, войскам Красной армии приходилось атаковать укрепленные вражеские позиции, что могло привести к значительному урону в рядах атакующих.
Севернее Киева у неприятеля было три мощные полосы обороны. Но мы ее прорвали, благодаря тому, что сосредоточили удар на узком участке фронта, активно использовали авиацию, в том числе штурмовики Ил-2. Но главное, впервые за всю войну при этом наступлении плотность советской артиллерии достигла 300 орудий на километр фронта. А на отдельных участках, в полосе 38-й армии генерал-полковника Кирилла Москаленко, составляла даже до 344 стволов на километр. Столь высокую насыщенность артиллерийского огня повторили потом только во время берлинской наступательной операции весной 1945-го.
То есть при прорыве немецкой обороны под Киевом Красная армия обрушила на гитлеровцев лавину бомб и снарядов, смешивая вражеские позиции и находящуюся на них живую силу с землей. Как тут не вспомнить действия российской армии сегодня, во время СВО, когда, благодаря преимуществу в артиллерии, господству в воздухе мы можем эффективно и с минимальными потерями уничтожать противника!
Успеху советского наступления помогло еще и то, что под Киевом были захвачены два важных плацдарма. Южнее украинской столицы — Букринский, а севернее ее — Лютежский.
Первоначально боевые действия по освобождению города развивались с Букринского плацдарма. Несколько попыток, предпринятых тогда, оказались безуспешными: неприятель подтягивал резервы, да и местность там пересеченная — то есть удобная для обороны. Тогда в конце октября по инициативе Ставки провели невиданный дотоле в военной практике маневр: с Букринского на Лютежский плацдарм была переброшена 3-я Гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта Павла Рыбалко.
Это уникальная по своим масштабам и логистическим трудностям операция. Сотням наших танков пришлось переправляться через Днепр назад – на левый берег. Потом их ожидал 200-километровый марш-бросок к северу, а вслед за тем – снова переправа через реку на правый берег. И все это в тайне от противника.
Танки двигались только под покровом темноты. Было обеспечено полное радиомолчание, а на Букринском плацдарме, откуда ушла 3-я Гвардейская, расставили макеты танков, имитирующие ее присутствие там. Кроме того мосты для танковых переправ, которые строили наши герои-саперы, работая в воде температурой всего плюс 3 градуса, — эти мосты специально собрали так, чтобы настил оказался ниже уровня реки. Поэтому с воздуха немецким самолетам-разведчикам было невозможно их рассмотреть.
Таким образом сделали все для того, чтобы удар 3-й танковой армии с Лютежского плацдарма стал для врага неожиданным, и он вынужден был отступить.
То, о чем сейчас шла речь, помогает развенчать и еще один миф, созданный западными «историками». С подачи этих господ появилась информация, что взятие Киева, специально подгадали к празднику – 26-й годовщине Великого Октября.
В подобную чепуху могут поверить лишь люди, совершенно не знающие истории той войны, не знакомые с документами. Хочу подчеркнуть: в ходе этой наступательной операции боевые действия нами велись на протяжении почти всего октября 1943 года. Причем первоначально попытки атаковать предпринимались с Букринского плацдарма, который считался основным. Если бы войска Красной армии смогли там прорвать оборону немцев, Киев освободили бы раньше. Однако этого сделать не удалось. То есть сам ход боевых действий – возникшая необходимость перестраивать войска, совершать уже упомянутую танковую рокировку, - предопределил то, что освобождение столицы Украины произошло позднее. Столь резонансного успеха нашим войскам удалось добиться ровно тогда, когда накопили силы и нанесли неожиданный удар с Лютежского плацдарма.
— Возвращаясь к «киевским» потерям Красной армии. Вызывает недоумение громадное — почти в сотню раз — расхождение при их оценке у нас и «за бугром»: 6,5 тысячи и «до полумиллиона»…
— Подобные «открытия» зарубежных «историков» — это, говоря современным языком, такой мем. В информационной войне, развязанной против нашей страны Западом, он проявился еще в 1950-е. Причем к «обнаружению» столь впечатляющих данных были причастны иностранные спецслужбы – британская МИ-6, американская – ЦРУ. Именно их специалисты прилагали все усилия, чтобы впечатлить людей страшными цифрами. Ведь подобная статистика помогала поддерживать тезисы о том, что «советы» во время Великой Отечественной не умели хорошо воевать, а всех успехов добились лишь ценой моря пролитой крови, заваливая противника горами трупов своих солдат.
— Существует «страшилка» — мол, по ходу этой операции были брошены в пекло боя тысячи украинских новобранцев – необученных, безоружных, не получивших армейского обмундирования…
— Речь идет о тех мужчинах и молодых парнях, которые проживали на оккупированных гитлеровцами территориях, а после освобождения их советскими войсками были якобы сразу призваны в армию и отправлены на самые опасные участки передовой. Для них даже термин специальный придумали – «чернопиджачники», «черная пехота». Эти якобы «достоверные факты» «всплыли» в 1990-е, их обнародовали в украинской прессе.
Чтобы разобраться, что к чему, давайте вспомним подробнее, как происходил в те военные годы набор в армию. Райвоенкомат призывал того или иного человека, после чего он попадал в запасной полк, где проходил обучение, прежде чем быть направленным в действующую армию. Конечно, в 1941-м, 1942-м годах из-за тяжелой обстановки, складывавшейся на фронтах, такое обучение поневоле было очень кратким. Но у нас-то речь идет уже о событиях 1943 года, когда Красная армия повсеместно наступала…
Следует также отметить, что зимой 1942-го появился приказ ставки ВГК «О призыве в Красную армию граждан, проживающих на освобожденных от оккупации территориях». Согласно ему мобилизацию военнообязанных могла проводить каждая действующая армия для пополнения входивших в нее частей. Но такие призывники, еще необученные, направлялись прежде всего на тыловые работы: например, наводить переправы, готовить укрепленные позиции, грузить продовольствие и снаряжение… Чаще всего удавалось практически сразу же выдавать новобранцам обмундирование, но бывали случаи, когда мобилизованный по каким-то причинам продолжал оставаться в гражданской одежде, не получив полагающейся ему формы, и, сохраняя внешне штатский вид, отправлялся выполнять порученное задание. Например, участвовал в постройке плотов, для переправы через реку штурмовых групп. Но в состав самих этих групп необстрелянных новичков не брали.
Возможно, кто-то увидел «штатских», занимающихся тыловыми работами в полосе армии, ну и сделал обобщающие выводы. Так появилась, пошла гулять легенда: набрали, мол, жестокие советские полководцы необученных людей и кинули в самое пекло боев.
Повторю еще раз: на самом деле никто новобранцев через Днепр на правобережье «в мясорубку» не посылал. Ведь взятие и удержание плацдарма это одна из сложнейших форм боевых действий. Тут нужны опытные воины.
Можно привести еще некоторые факты, опровергающие подобный миф. Достаточно, например, обратиться к армейской статистике. По имеющимся данным, из общего количества пополнения наших Украинских фронтов, участвовавших осенью 1943-го в битве за Днепр, таких новобранцев, которые были призваны решением военных советов армий, насчитывалось лишь 5-7% от общего количества мобилизованных. Получается, толпам «чернопиджачников», которые «с голыми руками» штурмовали немецкие укрепления, просто неоткуда было взяться.
Рассказы «очевидцев» про гражданских, брошенных на передовую, на верную смерть — это спекуляция. Она начала гулять по незалежной Украине еще в 1990-е и пользуется там популярностью в определенных кругах до сих пор. Вымыслы про «черную пехоту» подхватил не так давно даже президент Зеленский в своем выступлении, посвященном очередной годовщине освобождения Киева.
Лишь горькую улыбку может вызвать тот факт, что сейчас старый миф воплотился в реальность, но совершенно иную. Украинские власти, их военачальники бросают неподготовленных людей – тысячи мобилизованных граждан Украины – в «мясные штурмы».
