Исследователь христианского Востока Сергей Брюн рассказал, чего ждать от джихадистов

«Алавитов — под нож, христиан — в Ливан»

После падения власти Башара Асада нынешнюю Сирийскую Арабскую Республику ждет неопределенное будущее. Главной проблемой остается судьба древних памятников на ее территории, христианских храмов и монастырей, а также уникальных малых поселений, включая поселения алавитов — приверженцев мистического ответвления ислама, к которым принадлежала и правившая в САР семья Асадов. Об этом «МК» еще раз поговорил с историком, исследователем христианского Востока, генеральным директором Новгородского музея-заповедника Сергеем Брюном.

«Алавитов — под нож, христиан — в Ливан»
Оскверненная в 2014 году террористами мозаика конца XX века Богоматери Одигитрии. Православный монастырь Св. Феклы. Маалюля. Фото: Сергей Брюн

— Что теперь ждет христианское население САР, христианские ценности и объекты культуры, которыми буквально усеяна сирийская территория?

— Думаю, начать нужно с того, что ждет алавитов — группу мусульман, которая считается отколовшейся от шиитов либо мистическим, со свойствами синкретизма, ответвлением от них. Алавиты составляли порядка 10% населения Сирии, при этом в силовых структурах и армии до конфликта 2011 года их было 70%, что объясняется легко: к этой форме вероисповедания принадлежали Башар Асад и его отец Хафез Асад.

Партия БААС, при всех ее плюсах и минусах, почему была заинтересована в светском характере Сирийской Арабской Республики? Потому что они выражали интересы державшегося за власть меньшинства.

— А кто был отодвинутым на второй план большинством?

— Сунниты. На чем и сыграли те, кто раскачивал конфликт с момента, когда Башар Асад договаривался о строительстве газопровода в Средиземноморье, угрожавший положению суннитских арабских государств Аравийского полуострова. С этого начиналась «арабская весна».

— То есть восстание поднимали не против «режима Асада», а против «засилья алавитов»?

— Пропаганда радикалов делала эти понятия тождественными. Алавиты были приоритетной целью суннитских радикалов, включая «Джебхат ан-Нусру» — нынешнюю ТАШ (признана в РФ террористической и запрещена). Был даже лозунг такой: «Алавитов — под нож, христиан — в Ливан».

До последнего была надежда, что хотя бы часть прежней веротерпимой САР сохранится в виде неподвластного радикалам анклава, что зависело от позиции внешних сил: частично от России — уйдем ли мы с авиабазы Хмеймим и из портов в Сирии. И от того, как будут себя вести Израиль, начавший уже наземную операцию на Голанских высотах, плюс Турция.

Но прибрежная полоса Сирии уже под властью ТАШ (признана в РФ террористической и запрещена). Вера в то, что к западу от долины реки Оронт, вдоль горной гряды и моря (с портами Латакия и Тартус), может быть создан отдельный анклав, растаяла как дым. И это удивительно, учитывая, что население этих двух портовых городов составляют как раз алавиты, шииты, христиане.

В конце концов, для возникновения этой неподвластной исламистам «приморской Сирии» сами сирийцы должны были быть готовы выстроить надежную линию обороны, потому что наши ВКС и ВМФ не могут что-что сделать, когда сирийская армия на местах разбегается.

— Этот анклав мог бы в идеале принять беженцев?

— Не просто беженцев, а все жизнеспособные силы, включая алавитов, готовых отстаивать свое существование, плюс христиан. Здесь уже момент лояльности не к Асаду, а к той Сирии, которую выстраивали на протяжении десятков лет. Они могли бы держать фронт и как-то договариваться: Малая, условно алавито-христианская Сирия с Большой под властью радикалов, плюс был бы еще отдельный курдский анклав.

Но надежда на это не сбылась. А боевики сейчас получают выход к морю…

— Джихадисты заняли район Латакии — к каким последствиям это может привести?

— Вероятны тяжелые, кровопролитные истории, связанные с попыткой экстремистов подчинить алавитские и христианские поселения близ Латакии; в самом портовом городе также возможны беспорядки, там же находится несколько древних храмов. Наконец, Музей истории Тартуса расположен в соборе Пресвятой Богородицы, построенной крестоносцами, — это мировой шедевр романской раннеготической архитектуры. Вспомним еще замок тамплиеров Шестель Блак, где действует православная церковь. Учитывая обращение боевиков с крепостными сооружениями (Крак-де-Шевалье и другими) в самом начале — я вообще никакого негативного сценария бы не исключал.

«Десница Божия». Фреска из церкви Святых Сергия и Вакха в Каре. 1230-е годы. Фото: Сергей Брюн

— Предположим, что Малая Сирия стала бы реальностью, — ушли бы туда христиане?

— Кто-то ушел бы. Но многие ушли бы дальше. Опасность же не в том, что «христиан в одну ночь всех вырежут». Возможны погромы и проявления вандализма — мы их видели в прошлом в Маалюле, Хомсе, Дейр-эз-Зоре. Хотя нельзя исключать, что вооруженная оппозиция попытается вести себя «на камеру» цивилизованно.

Но есть глубинный риск, что установится такой режим или такой уровень безвластия, при котором христианам ничего не останется, как продолжить свой исход, — а их уже в САР осталось в два раза меньше, чем в 2011-м. В целом православные и католики в силу своего шаткого положения крайне мобильны. Люди будут уезжать, и вынужденная эмиграция — ключевая угроза для христианского присутствия в Сирии.

Приведу пример. Есть замечательное поселение Хабаб, откуда годами выходят поколения сирийских врачей, — там живут мои друзья, они с таким трудом провели воду, сделали свет. Они и так настрадались от террористов, а если продолжится радикализация — им проще перебраться в Россию. И так многие поступят.

— Захваченную Сирию мы уже мысленно «отпустили» — что ждет оставшиеся там православные и католические монастыри, древние поселения, о которых мы с вами подробно говорили в прошлом интервью?

— Все несуннитские общины ждет медленное увядание. Что касается монастырей — к северу от Дамаска мы вспоминали обители в Каре, Сайднае, Маалюле. Их судьба вызывает не меньшую тревогу, чем судьба Прямой улицы Дамаска, на которой располагаются три патриархии (православная, мелькитская греко-католическая и сиро-яковитская), архиепископии армян и сиро-католиков, а также храмы, в том числе Дом Анании, где по преданию крестился и обрел зрение апостол Павел.

Захватившие власть в САР наверняка вскоре установят контроль над почитаемым христианами и шиитами монастырем Святого Георгия в долине Бекаа (Антиохийский патриархат).

Я не хочу нагнетать, но будущее малых общин из-за возможного принуждения к бегству, мягко говоря, туманно. Не дай бог, боевики вернутся к тем методам, с которых они начинали, — потому что действуют те же люди, что и в 2014 году, независимо от «смены вывесок» вооруженных группировок.

— Правильно ли я понимаю, что исход монастырей с одновременным вывозом культурного христианского наследия, скажем, в соседний Ливан невозможен?

— Естественно, фрески или такие памятники, как древнейшие престолы — алтари монастыря Святого Сергия и Вакха в селении Маалюля, — забрать с собой никак нельзя. Да и как можно, если они там стояли веками?

У сирийских христиан в принципе мало что осталось из произведений той же иконописи XVI–XVII веков: многое было расхищено во время прошлых волн стихийных грабежей. Но то, что уцелело, вряд ли удастся спасти, если начнутся террор и мародерство.

Меня очень беспокоит положение национальных музеев в Дамаске и Латакии — сохранность их богатейших коллекций, куда были частично вывезены памятники из Пальмиры.

Так что в любом случае происходящее — огромная катастрофа.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №29422 от 10 декабря 2024

Заголовок в газете: «Алавитов — под нож, христиан — в Ливан»

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру