— Как вы познакомились со своим мужем Омаком?
— Это было в 2011 году, — говорит Айдысмаа. — Он только вернулся из армии. Срочную службу проходил в Благовещенске. А я была студенткой первого курса медицинского училища, училась в Новосибирске. Мне было 17 лет, ему — 21 год. В 18 лет я родила своего первенца. Потом у нас в семьи появилось еще двое детей.
Как говорит наша собеседница, Омак сначала работал егерем, потом пошел по стопам отца, стал сварщиком.
— Они с отцом также занимались коваными изделиями. У них была своя небольшая мастерская в гараже.
В 2023 году Омак добровольно отправился в зону СВО.
— Воевал на Луганском направлении, в районе Кременной, села Песчаное. Был сначала санитаром-водителем, потом механиком-водителем на танке. Не хватало штурмовиков. И Омака перевели в другой полк. Он воевал уже в штурмовой роте.
Через три месяца в зону проведения спецоперации отправилась и Айдысмаа.
— Муж рассказывал о нехватке медиков. А мы же все военнообязанные. Я работала тогда в перинатальном центре, ухаживала за недоношенными детьми. Там дети были маленькие. А на поле боя бойцы раненые тоже были как дети, которым нужно было помочь. Я решила, что на гражданке справятся и без меня, и уехала на СВО. Так с мужем и встали на защиту Родины.
— Муж не был против?
— Первое время ругался, потом смирился, понимая, что все медики военнообязанные. С нашими детьми остались родители, мы знали, что ребятишки в безопасности. У нас крепкие тылы. Так совпало, что наши с мужем войсковые части были на одном Луганском направлении. Между нашими взводами было не более 40 километров. Но увидеться нам не довелось. Я работала в эвакуационном взводе. Мы обрабатывали, перевязывали раненых. Наша подвижная медицинская группа располагалась недалеко от передовой. Жили мы в блиндажах.
Как рассказывает Айдысмаа, ребята-фельдшеры привозили им раненых с перевалочных пунктов.
— За сутки поступало по 150 человек, иногда и по 180. Основная работа начиналась в темное время суток и до утра. Потом мы раненых эвакуировали на КамАЗе уже в стационарные госпитали.
— С мужем удавалось связываться?
— Омак, как только выпадала возможность, писал мне. Общались также с ним по видеосвязи, потому что долгое время не виделись, скучали друг по другу. Отпуска у нас не совпадали. Он приезжал домой, когда я была на фронте. А когда я оказывалась дома, он уже был на СВО.
— Как узнали, что о гибели мужа?
— Сообщили сослуживцы. Омак погиб 22 сентября 2024 года. Я сразу начала созваниваться со знакомыми ребятами, которые были из Тувы. В зоне СВО каждый батальон движется, согласно боевому распоряжению. Со своим эвакуационным взводом я поехать в тот район не могла. Меня отпустили, я поехала одна.
Как говорит Айдысмаа, Омак погиб при сильнейшем обстреле.
— Там снарядами все перепахало. Все случилось неожиданно. Достать тело Омака сразу из-за интенсивных обстрелов было невозможно. Ребята там не могли поднять головы. В зоне обстрела остались тела двух тувинцев. Мужа сослуживцы смогли вытащить через два дня. Эвакуировали его из Песчаного до Кременной. А из Кременной уже я сопровождала мужа. Ехали до Старобельска, а потом уже до Ростова-на-Дону. Я не была одна. Мне помогали и сослуживцы мужа, и мои командиры.
— Где похоронили Омака?
— В Кызыле, где мы живем. Муж покоится на кладбище, на Аллее славы. 18 марта ему исполнилось бы 34 года.
Как рассказывает Айдысмаа, когда Омак уезжал на СВО, их младший сын дал ему с собой свою игрушечную машинку.
— Я привезла ее домой. Она стоит у нас в доме на полочке вместе с фуражкой мужа, нашим флагом и фотографией Омака.
— У вас трое детей. Два сына пяти и одиннадцати лет, а также девятилетняя дочка. Кто из них больше похож на отца?
— Старший сын — копия отца. В этом году он пойдет учиться в президентское кадетское училище у нас в Кызыле. Дочка хочет стать врачом. Младший сын еще маленький, ему только предстоит определиться с будущей профессией.
— У вас есть своя квартира?
— Нет, мы живем на съемной. Когда у нас появился второй ребенок, мы на материнский капитал начали строить дом. Но он сгорел. У нас есть участок. Сейчас, наверное, будем строиться.
Очень хочется, чтобы местные власти помогли семье Айдысмаа Монгуш с жильем. За полгода через ее руки прошло немало раненых бойцов. Многие ей обязаны своей жизнью.
Президент Владимир Путин пообещал вручить Айдысмаа Монгуш государственную награду.
