— Ренат, всех по-прежнему держат в отеле?
— Да, никого не отпускают и постоянно берут анализы. Скоро все мозги им выковыряют этими палочками. Они берут мазки из носа, и это очень неприятная процедура. А некоторые ребята сдали уже по семь тестов! И никакого результата, никто по-прежнему ничего не сообщает и не объясняет. Говорят только: как только два теста подряд будут отрицательными — отпустят домой. Но я это день за днем слышу, и каждый раз: у этого подозрение, будем проверять. Потом у другого — снова проверять… И так — бесконечно!
— А самочувствие у них как?
— Я ежедневно получаю отчеты о состоянии здоровья ребят — оно отличное! Никаких симптомов, температура 36,6.
— Никто с нашей стороны, из посольства например, не может вмешаться? Ну, хотя бы поспособствовать тому, чтобы информировали вас более подробно?
— У местного департамента здравоохранения — чрезвычайные полномочия. У них задача — не допустить распространения вируса, и никто не может на это повлиять и не имеет права вмешиваться.
— Французская команда тоже все еще сидит взаперти?
— Французскую команду, которая жила с нами на этаже, отпустили. Якобы их проверили, и у них все отрицательно. А еще сказали, что французы сидели по номерам под одеялом и носа не высовывали, а российская команда передвигалась по этажу. Так почему раньше-то не сказали, что надо сидеть в номере?
Сегодня узнаю, что есть возможность расселить людей по одноместным номерам. Отлично! А раньше этого нельзя было сделать? Никто не предупреждал, что надо сидеть поодиночке. Там ребятам по 22–23 года! Они разве будут по собственной инициативе прятаться по номерам и не общаться? Сейчас вышло распоряжение: не контактировать даже друг с другом.
— Получается, что теперь они тоже будут сидеть поодиночке в номерах?
— Ну да, будут сидеть. Телевизоры смотреть, на велостанках тренироваться… Говорят, даже «Плейстейшны» привезли, чтоб совсем с ума не сойти.
— Россияне остались одни в отеле?
— Нет, там еще, оказывается, команда ОАЭ на другом этаже застряла. Там в основном европейцы, просто спонсор местный.
— Сезон теперь точно насмарку?
— С сезоном, конечно, сложности. Мартовская часть в Италии отменена. Сейчас во Франции вышло распоряжение не проводить мероприятия с большим числом людей. Что будет дальше — не знаю. Треть сезона, конечно, пошла прахом.
— Какие в связи с этим будут потери? Финансовые, спортивные...
— Конечно, убытки большие. Команды вкладываются в подготовку спортсменов, а если результата нет — значит, нет и отдачи. Спонсоры заключают контракты на весь сезон, а теперь треть сезона — без гонок, телетрансляций, рекламы и прочего. И пока эти колоссальные убытки сложно посчитать.
Помимо финансовых есть масса других вопросов. Например, как теперь будет считаться мировой рейтинг? Или, например, есть гонщики с тяжелой аллергией по весне. Для них апрельская часть сезона — мертвое время, они просто не могут показывать результат. Но это сильные гонщики, и они обычно хорошо выступают в феврале–марте. Для них сейчас март потерян. В общем, проблем и вопросов — уйма.
