На торги выставлено ровно 500 лотов. Среди раритетов — прижизненные издания Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Мережковского, Розанова, Бунина, Ахматовой, Брюсова, Бабеля, Шолохова и многих других классиков. Ценителям здесь есть на что польститься. Небольшой зал забит до отказа. Публика — разношерстная. Здесь и модные дамы с карманными собачками в руках, и странного вида бородатые мужчины в «вассермановских жилетках», и господа в стильных костюмах. Есть и коллекционеры, и библиофилы, и спекулянты. Но больше всего посредников, нанятых коллекционерами. Одни — на связи с клиентами по телефону, другие — заранее знают, какие книги ждет заказчик. Иные торгуются по телефону или Интернету. В общем, все по стандартной схеме.
После недолгого ожидания — стремительный старт. На продажу лота (или его снятие с торгов) уходит меньше минуты. Все уткнулись в каталоги — без них не уследить за ходом аукциона. За первый же лот разворачивается борьба. В комплекте продаются сразу три прижизненных издания Пушкина: поэма «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник» и «Братья-разбойники». За лот борются сразу несколько участников торгов. В секунду цена от стартовой $200 тысяч взлетает до 260 тысяч. Кажется, многие собрались в зале, чтобы заполучить именно эти книги. Лот уходит к неизвестному букинисту, представитель которого — загадочный мужчина в красной футболке, которого завсегдатаи Дома «В Никитском» видят впервые, — торгуется под номером 22. Именно этот человек скупает почти все самые «вкусные» и дорогие лоты. Первое и единственное прижизненное издание «Графа Нулина», опубликованное в 1827 году, и редкое издание «Цыган» тоже уходит к 22-му участнику. Продано за $35 тысяч. Он же выкупает первое издание «Бориса Годунова» — за $70 тысяч. Конечно, не он один торгуется. Другое редкое издание «Графа Нулина» вместе со сборником сочинений Баратынского уходит за $65 тысяч к другому участнику, торгующемуся под номером 12. Однако не каждый лот выкупается — те книги, которые находятся в нижнем ценовом сегменте (до $5 тысяч) в большинстве своем остаются невостребованными. К тому же остается непроданным первое прижизненное издание «Евгения Онегина», оцененное в $300–320 тысяч (оно без обложки, в тетрадях).
Всего в аукционе участвует несколько десятков «игроков». Торги продолжаются несколько часов, вторая часть — менее оживленная, продаются «лакомые» раритеты (автографы и письма), но скупают их без ажиотажа. После последнего удара молотком многие, в том числе загадочный мужчина в красном, сразу же исчезают. А завсегдатаи Дома «В Никитском» перемещаются в соседнюю комнату, заставленную старинными шкафами с еще более древними фолиантами.
— А почему на «Онегина» никто не польстился? — спрашиваю одного букиниста (свое имя он не называет, как и остальные участники аукциона, — здесь не принято «светиться»).
— Дорого. Я бы заплатил сто, ну сто десять тысяч, не больше.
— Какими критериями вы руководствуетесь, когда покупаете ту или иную книгу?
— Чутье — главное! Со временем вырабатывается нюх на хорошие вещи. Переплет, бумага, иллюстрации, сохранность играют свою роль, но главное внутренние ощущение: если ёкает, нужно брать. Сегодня я купил несколько, на мой взгляд, достойных вещей.
— Коллекционирование для вас способ сохранения и наращивания капитала или исключительно дело для души?
— Это только для души. Но здесь все индивидуально. Для кого-то это бизнес, для кого-то увлечение. Все зависит от конкретной книги.
— Зарубежом выгоднее покупать?
— Когда как. Там часто цены бывают завышены. Но порой попадаются и редкие вещи.Мы сейчас понимаем, что нужно вкладывать в национальное достояние. Не покупать книги за рубежом, а делать это на родине.
— А много краденых книг на рынке?
— Сейчас меньше, чем в 90-е годы — это тогда черный рынок расцветал.
