— Как бы вы оценили год уходящий?
— Разумеется, год был непростой, но все же есть ряд оптимистичных нюансов, которые не могут не вдохновлять. Например, поднимаются регионы. Концертная жизнь там очень насыщенная. Еще из примеров — мы (работая и в Общественном совете при Минкульте и в Совете при Президенте) не допустили такого нонсенса, как старт профессионального образования в 12 лет (что подразумевали новые образовательные стандарты), ведь музыкальные каноны закладываются с раннего детства. Пришлось похлопотать, походить по разным ведомствам, чтобы отстоять ДШИ и специальные музшколы. Их не тронут.
— А обычные школы?
— Настораживает, что уроки музыки в обыкновенных школах ставятся или не ставятся в расписание чисто на усмотрение директора. Если директору нравится музыка — она будет, а если нравится физкультура — будет физкультура. Это, на мой взгляд, глубоко неверно. Потому что музыка, наравне с русским языком и литературой, является фундаментальным знанием, и закладывать, еще раз скажу, всё это надо с раннего детства. От этого зависит мировоззрение ребенка, открытие его второго полушария.
— Но вернемся к регионам...
— Я очень много гастролирую по стране, у меня много региональных фестивалей — в Оренбурге, Перми, Челябинске, Тюмени, Казани, конечно, в моем родном Иркутске. Вижу, что происходит. Залы переполнены, филармоническая жизнь бурлит. Гастролируют лучшие оркестры, лучшие солисты... но об этом нужно говорить. К сожалению, на первый план сейчас вылилась череда скандалов. Почему всех интересует только жареное?
— Нет, ну не писать о Большом театре было нельзя — это перешло все границы, дальше просто катиться некуда.
— Естественно, естественно. Но проблема в том, что хорошее — не есть рейтинговое. От такого понимания нужно уходить. Да и само отношение к культуре должно меняться. Я сейчас не о финансировании говорю, которое шло по остаточному принципу. Изначально должно быть иное отношение — начиная с чиновников, и заканчивая простыми людьми. Потому что в последние 20 лет культуру воспринимали как к развлекаловке. А это ж совсем иное. Наравне с недрами, культура — наша гордость. Особенно в контексте регионов.
— Тем более, что 2014-й — Год культуры...
— Да для меня каждый год как Год культуры. В 2014-м у меня состоятся те же 200 концертов, как и в году уходящем. Вся моя общественная деятельность — безусловно хлопотная, но она не отягощает. Наоборот, даже вдохновляет. Если когда-нибудь я пойму, что общественная деятельность негативно сказывается на моем качестве как техническом, так и душевном, — я отойду от общественной нагрузки. Говоря о 2013-м, можно вспомнить о печальных датах — ушел из жизни Александр Борисович Рахманинов (внук знаменитого композитора), Иветта Воронова (основатель фонда «Новые имена»), Владимир Шагин (директор Иркутского музыкального театра). Но с уходом таких людей, ответственность только возрастает — это касается и фестиваля «Новых имен», и иркутского фестиваля... Кстати, 2014-й — это 25-летие «Новых имен» и 10-летие «Крещендо». 10 лет прошло, с ума сойти! У нас будут пышные отмечания по всей стране и вне ее — в Иркутске, Екатеринбурге, Пскове, Москве (огромный гала-концерт со Спиваковым, Гергиевым, Темиркановым), а также гала-концерт в Карнеги-Холле в Нью-Йорке.
— Допустим, за Иркутск можно быть спокойным — там вы, в Казани — Сладковский, а еще?
— Конечно, многое зависит от творческой личности, стоящей во главе дела, а также от личности руководителя региона. Но, в целом, (а я примерно 40 концертов в год играю в регионах) вижу, что постепенно культура выходит в приоритеты. Знаковые события происходят «на местах», и это здорово. Кстати, на наш сентябрьский фестиваль «Звезды на Байкале» в Иркутск приедет Израильский филармонический оркестр под руководством Зубина Меты. И сейчас мы ведем переговоры, чтоб по пути они заехали в Новосибирск, Екатеринбург, может, в Тюмень (а может, и в Калининград). И это, согласитесь, очень показательный момент, что в Сибирь, на Урал приезжают лучшие... да, это дорого, но мы стараемся, чтобы это случилось.
— Сладковский не раз говорил, что в Казани ему понадобилось время, чтоб снова проросла филармоническая публика...
— Ну за мой родной Иркутск точно нельзя беспокоиться — за билетами на фестиваль «Звезды на Байкале» очередь занимают с пол-пятого утра и пишут номера на руках — как раньше стояли за колбасой. И кто бы не приехал — звезда мировой музыки или начинающий солист, — это всегда аншлаги. Да, в 90-е годы — как и везде — очень многое было потеряно, но теперь — цитируя «Нью-Йорк Таймс» — это «сибирский Зальцбург». Кстати, кроме Иркутска в прошлом году возникла два моих новых начинания — конкурс в Астане и конкурс Sberbank Debut, — благодаря этим смотрам зародилась совершенно новая фантастическая команда музыкантов. Они прагматичные в хорошем смысле, точно знают, как надо развиваться. Вроде как нормальные обычные дети, но ощущение такое, будто играет большой мастер, — и это поколение очень сильно о себе заявит.
— О пианистах можно не переживать...
— Точно. Но надо продолжать развивать детские конкурсы. Кстати, на моих смотрах такой регламент, что практически нет проигравших — кто проходит, тот и становится лауреатом, членом нашей большой команды. Меня это очень заводит — растим себе смену.
— Да, но есть и другие музыкальные профессии — те же духовики — с которыми серьезные проблемы...
— Это дискуссия для большого интервью, но если говорить вкратце, пора отойти от принципа, что «русские впереди планеты всей». До революции в наших консерваториях духовым специальностям обучали австрийцы, немцы, французы, голландцы. У таланта не может быть национальности. Мы уже встречались на Оргкомитете конкурса им. Чайковского 2015 года, и среди сказанного была обеспокоенность за русскую исполнительскую школу, но конкурс есть конкурс — откуда бы ты не приехал, хоть из Мозамбика, — если сыграешь достойно, тебе надо давать первую премию. Никакой политики здесь не должно быть.
— Есть ли проблема по стране в концертных залах?
— Безусловно. И это огромное счастье, что мы с иркутским губернатором запустили историю с новым концертным залом по проекту двух канадских архитекторов и при участии уникального японского акустика Ясухиса Тойота (мы с ним в Лос-Анджелесе повстречались, и теперь у него есть разные мысли по поводу внутренностей, например, он сразу придумал, что интерьеры будут из сибирского кедра). За дело взялись рьяно, мы нашли место, все проекты в разработке, и через — дай бог — два с половиной годы будет открытие с Лондонским филармоническим оркестром и маэстро Лорином Маазелем.
— Круто.
— Иркутск — это святое. А говоря о залах... в Новосибирске открылся очень приличный зал, в Омске, еще в Белгороде, или в Красноярске отремонтировали — там очень неплохая акустика и атмосфера. Теперь в Сибирь не стыдно возить большие коллективы.
— И последнее — где проведете Новый год?
— Вы не поверите — я улетаю в Иркутск, это мой первый Новый год на родине за 22 года. Там мы делаем Рождественские встречи, а именно 31-го — огромное Новогоднее шоу, на которое приедут звезды балета Большого театра, второе отделение — классическое, третье — джазовое (детский биг-бэнд Иркутска). Затем — баня, погружение в Байкал, так что всё по плану...
