— Какие меры безопасности предпринимают израильские авиаперевозчики в аэропортах?
— В этом вопросе есть две серьезные отправные точки. Во-первых, обеспечение авиационной безопасности — для любой израильской авиакомпании — является прерогативой государства.
Если подходить формально, то в МВД России тоже существует отдел безопасности на транспорте. Но нюанс в том, что если соответствующее министерство в Израиле (оно так и называется — министерство безопасности Израиль) наделено функциями организации контроля и ответственности, под это выделяется отдельная строка в бюджете и человеческие ресурсы, то в Россия наоборот — МВД является, скорее, контролирующим органом.
А вся ответственность и материальные затраты находятся в ведении конкретного аэропорта. Естественно, если это крупный, столичный аэропорт, в руководстве которого есть люди ответственные, мы видим серьезные шаги по обеспечению безопасности. Это выражается и в выделяемом бюджете, и в количестве людей, и во взаимодействии с израильской стороной — на постоянной основе (курсы, тренинги, обмен сотрудниками, инструкторами) и т.п.
Если аэропорт небольшой, то и затраты у него другие. А мы знаем, что террористы, к сожалению, в той стене, которая противостоит террору, ищут слабые места, бреши.
Вторая отправная точка — в Израиле существует единый стандарт обеспечения авиабезопасности. Если пассажир вылетает из аэропорта имени Бен-Гуриона в Тель-Авиве, то неважно, какого перевозчика он выбрал: он проходит через одну и ту же процедуру, с теми же вопросами, проверками и т.д.
Если же израильский самолет вылетает из-за границы, то опять же неважно, о какой израильской компании идет речь: безопасность обеспечивается по тем же стандартам. Есть случаи, когда сотрудники нашей компании обеспечивали проверку для рейсов других израильских перевозчиков.
Но самое главное, на мой взгляд, в том, что в любом аэропорту у нас есть служба безопасности, начальник которой подчиняется непосредственно директору общей службы безопасности («Шабак»), а тот, в свою очередь, подчиняется премьер-министру страны. И никто не может дать указание, например, провести кого-то без проверки, без очереди, это исключено.
Естественно, ведется работа и на других направлениях — разведывательные, контртеррористические меры.
Обеспечение безопасности в самом Израиле начинается еще до аэропорта — в нескольких километрах от «Бен-Гуриона» существует система шлагбаумов, где останавливают каждую въезжающую на территорию машину, задаются вопросы, в том числе психологами. Это занимает не больше минуты, но уже становится понятно, представляет ли человек потенциальную угрозу. Если это так, то за ним ведется визуальное наблюдение.
Формула успеха зиждется на этих «китах», к которым добавляется применение специальной техники, и тот факт, что 80% всей службы безопасности — продукт очень тщательного отбора молодых людей.
Они, как правило, прошли не просто Армия, но и боевые войска, они владеют в совершенстве английским языком, дружат со спортом. И их все время держат в тонусе — есть специальная команда, которая ездит и устраивает различные «провокации». Обязательным элементом также является психологическое обучение.
— Рейсы из зарубежных аэропортов, как и из Израиля, проверяются в соответствии с израильскими стандартами?
— Конечно. Если человек вылетает, предположим, из «Домодедово», то он проходит все проверки по российскому законодательству на уровне аэропорта. Затем он проходит на стойку регистрации и перед получением посадочного талона некоторое время беседует с нашим сотрудником службы безопасности, проходит своеобразный психотест. И на основе ответов, реакции принимается решение, летит ли этот человек.
И в тот момент, когда пассажир сдает свой багаж, он находится под тройным контролем: в визуальном контакте с сотрудником, в электронном, и на самом багаже есть специальные бирки, которые не позволяют чемодану не со своего рейса и не прошедшего проверку попасть на борт самолета.
— Как много людей задействовано в этом?
— Достаточное количество.
— Насколько дорого это обходится компании?
— Безусловно, это дорогое удовольствие. Как следствие, мы, еще находясь на земле, уже, скажем, на 20% дороже, чем наши конкуренты, потому что у них нет таких затрат. Но в то же время наша компания является одним из «законодателей мод» в сфере авиабезопасности.
— Перенимают ли другие авиаперевозчики ваш опыт?
— Не думаю, что могу давать другим компаниям оценку, это едва ли будет корректно, кроме того, я не располагаю достаточным объемом информации. Но законы соблюдения авиационной безопасности прописаны ИКАО, являющейся регулятором международных полетов.
Но, например, в России огромный рынок внутренних перелетов, и они уже в ведении Росавиации. И после трагедии на Синае, я знаю точно, какие-то необходимые действия российской стороной начинают предприниматься. Есть тесные контакты с нашей службой безопасности по обмену информацией, опытом, и это радует.
— Какие еще меры, кроме психотеста, вы применяете?
— Думаю, чем меньше мы будем раскрывать наши секреты, тем сложнее будет террористам. И наша, и ваша задача — показать людям, что есть меры противодействия, и успокоить их.
— Какие меры и средства защиты используются непосредственно на самолетах?
— Речь идет о том, что на самолетах есть специальное антиракетное оборудование, чтобы их нельзя было сбить с земли. 13 лет назад была попытка сбить израильский самолет — не нашей компании — в Момбасе, в Кении, после чего на правительственном уровне было принято соответствующее решение и выделены деньги на специальное оборудование.
— Нет ли жалоб со стороны пассажиров относительно тщательности проверок? Или люди с пониманием относятся к тому, что это, в конечном счете, их же собственная безопасность?
— Думаю, вы ответили на свой вопрос. Лет шесть назад подобное было, но со временем это минус превратился в огромный плюс. Сейчас мы перевозим паломников, наша компания получила благословение от патриарха. Мы доставляем больных детей, перевозили раненных солдат, пострадавших в Чечне, на лечение в Израиль. Все это ведь неспроста.
— Случались ли проколы в работе?
— Я скажу так: конь о четырех ногах, и то спотыкается. А уж человеку свойственно делать ошибки. Основная задача, думаю, сделать правильные выводы и, не дай бог, не повторить ошибку. Мы летаем в Россию больше четверти века — пока, к счастью, инцидентов не было.
— Когда и в связи с чем было принято решение о введении особой системы безопасности?
— С момента возникновения Государства Израиль у нас из-за нашего окружения были проблемы, связанные с обеспечением безопасности. И в эпоху становления страны первый премьер-министр Давид Бен-Гурион заявил, что, если что-то произойдет, например, с гражданским самолетом, это будет прямой повод для войны.
Тогда и был дан «зеленый свет» идее о том, что экономить можно на чем угодно, кроме безопасности. Цена всегда одна и та же — человеческая жизнь. И я бы хотел закончить тем, чему нас учили, когда я был еще молодым летчиком. Самолет летает, строго подчиняясь законам, на земле и в воздухе. Их нужно соблюдать неукоснительно, потому что каждый из них, к сожалению, написан кровью.
