Особенно обидно оказаться отстающим, если некогда был первым. Да, да, именно наша страна, тогда еще СССР, была пионером в создании беспилотных летательных аппаратов, в том числе ударных. Наиболее ярким примером удачной конструкторской мысли стал сверхзвуковой дальний беспилотный разведчик Ту-123 «Ястреб» КБ Туполева. В 1960–1970-е годы было выпущено более 50 таких аппаратов. С полной заправкой и разведывательной аппаратурой беспилотник весил 35 тонн. Размах его крыла составлял более 8 метров. Беспилотник мог вести фото- и радиоразведку на дальности более 3 тыс. километров. Рассматривалось даже создание специальной версии — межконтинентального сверхзвукового беспилотного самолета-снаряда с термоядерным зарядом. Однако в силу ряда причин приоритет отдали межконтинентальным баллистическим ракетам.
В качестве беспилотного разведчика «Ястребы» не выдержали конкуренции с высотным разведчиком МиГ-25Р. Эти самолеты, дислоцированные на территории ГДР, летали вдоль границы с ФРГ и просматривали ее территорию на несколько тысяч километров. Самолеты постепенно вытеснили беспилотники, которые оказались у нас недооцененным средством вооруженной борьбы. Ну а дальше начались 90-е, и стране стало не до самолетов и их беспилотных конкурентов. Были безвозвратно потеряны целые конструкторские школы, в том числе и наработки туполевской фирмы в области беспилотной авиации.
Тысячи однодвигательных самолетов МиГ-21, МиГ-23, МиГ-27, Су-17 были выведены из состава ВВС и забили базы хранения. Один из прежних главкомов ВВС в связи с этим напрямую говорил журналистам, что не видит необходимости в создании тяжелых беспилотников при таких переполненных базах хранения авиационной техники. Жизнь очень скоро показала, насколько близорукой была та военно-техническая политика.
В США история беспилотных летательных аппаратов, напротив, в 90-е годы получила мощный импульс благодаря достижениям микроэлектроники, прогрессу систем связи и управления. В результате мы остались у разбитого беспилотного корыта, а наш соперник — с оружием ХIХ века, которое он успел использовать во всех локальных войнах и конфликтах последнего времени.
Сегодня США и Израиль — законодатели моды в беспилотной технике, а мы только-только начинаем выкарабкиваться из ямы, в которую сами себя загнали.
Как рассказал «МК» главный редактор интернет-портала «Беспилотная авиация» Денис Федутинов, к середине прошлого десятилетия «беспилотные системы, созданные еще во времена Союза, во многом превратились в совершеннейшую архаику с практически нулевым потенциалом по модернизации». Работы по созданию новых систем практически не финансировались из военного бюджета.
Перелом во взглядах на роль и место беспилотной техники в вооруженной борьбе произошел после августовских событий 2008 года в Абхазии и Южной Осетии. У наших войск беспилотников не было. Боевая авиация понесла значительные потери в первые же часы операции по принуждению Грузии к миру, погибли летчики. Был сбит даже дальний бомбардировщик Ту-22М3, судьба командира его экипажа подполковника Александра Ковенцова до сих пор неизвестна. А вот Грузия беспилотными разведчиками американского и израильского производства располагала.
По мнению Дениса Федутинова, «именно эти события стали причиной коренного перелома в отношении к беспилотной тематике в Минобороны России». Российские военные, по его словам, начали активнее «изучать зарубежный опыт и формировать собственные представления о потребных системах».
На исправление ситуации потребовались годы и миллиарды рублей. К примеру, несколько лет назад Минобороны раскритиковало концерн «Вега», который, истратив за несколько лет более 5 млрд рублей, так и не смог предоставить заказчику надежный и качественный беспилотник.
Пришлось вначале пойти на закупку партии беспилотников в Израиле. Начали массово закупать российские беспилотники малого класса, которые быстро появились на рынке. Были заключены контракты на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по созданию перспективных российских беспилотных систем тяжелого класса.
В итоге сегодня Российская армия располагает значительным количеством беспилотных комплексов малого класса, которые используются в основном в интересах разведки. Например, в той же Сирии российские беспилотники выполнили свыше 16 тысяч полетов. Их общий налет — 96 тысяч часов. Перечень решаемых с применением беспилотников задач не ограничивается разведкой. По словам Дениса Федутинова, «это еще и целеуказание для разнообразных ударных систем, задачи радиоэлектронной, в том числе радиотехнической разведки, радиационной, химической и бактериологической разведки, транспортные задачи, а также ударные функции».
В распоряжении Российской армии — легкие беспилотные аппараты «Элерон-3» казанской компании «Эникс», «Орлан-10» питерской компании СТЦ. В Екатеринбурге производятся по израильской лицензии дроны «Форпост». Над более тяжелыми аппаратами «Орион» работает компания «Кронштадт», а казанское ОКБ имени Симонова делает 5-тонный «Альтаир». Эти беспилотники относятся к классу средневысотных аппаратов большой продолжительности полета.
Есть и более амбициозные проекты. Например, создание тяжелого разведывательно-ударного аппарата с участием компании «Сухой». Работы по этому проекту засекречены.
Проблем в освоении новых беспилотных технологий немало. Это и трудности с электронной компонентной базой, которая до недавнего времени в стране почти не производилась, и санкционные ограничения на поставку в Россию необходимых материалов и двигателей. Но главная проблема — недостаток конструкторских и инженерных кадров. Слишком долго в приоритете при выборе профессии у молодежи были юридические и финансовые специальности. Только в последние годы начали поднимать на щит профессии инженеров, конструкторов, технологов. Подняли роль генеральных конструкторов. Пытаются возродить научные и конструкторские школы. Насколько успешными будут эти усилия, покажет время.
