«Украинские власти должны уважать мнение своего народа и воздержаться от применения силы... Подлые действия украинских властей ведут к эскалации конфликта... Мирные протесты должны разрешаться за круглым столом, только тогда решения будут значимы» — так говорил министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский в период, когда «мирные протестующие» на Майдане свергали президента Януковича.
А вот кое-что из «свежего» Сикорского: «С точки зрения закона Украина имеет монополию на использование силы... Украина, очевидно, имеет право на использование силы против вооруженных неустановленных людей, которые захватывают аэропорты».
Когда я учился в начальной школе, мы с моими одноклассниками иногда дрались, а иногда заключали письменные «договоры о мире и дружбе». Суть представляемых «на ратификацию» бумаг обычно сводилась вот к чему: я имею право тебя бить, а ты меня нет. На подобное понимание дипломатии способны только ученики третьего класса? Как выясняется, вовсе нет — обличенные министерскими званиями взрослые дяди могут вести себя ничуть не лучше.
Ай-ай-ай, господин Сикорский, какие у вас избитые трюки! Вы же окончили Оксфордский университет, а ведете себя словно третьеклассник из моей родной московской школы №204 — издевками подобного рода можно заниматься бесконечно. Мы, российские журналисты, будем насмехаться над политиками из стран НАТО. А журналисты из стран НАТО будут насмехаться над Путиным и его присными. Если бы Украина при этом не погружалась бы все глубже в трясину гражданской войны, в подобном обмене колкостями был бы даже определенный кайф.
Но Украина в такую трясину погружается. Простые, ни в чем не повинные жители востока страны проливают не чернила — они проливают кровь. Поэтому мы должны вести себя как взрослые люди. Мы должны попытаться отрешиться от своих симпатий и антипатий и взглянуть — и на общую ситуацию, и на самих себя — объективно и со стороны. Я это сделать попробовал. Вот что у меня получилось.
С формальной точки зрения все заявления российской власти по поводу Украины наших дней — верх неубедительности. Москва призывает официальный Киев «отказаться от использования силы против собственного народа». Из уст Махатмы Ганди это звучало бы органично. Но вот в устах чиновников страны, которая много лет использовала силу для усмирения своей мятежной провинции, та же самая риторика имеет некий привкус.
Москва требует от новых лидеров в Киеве конституционной реформы и перехода к федеративному устройству государства. Но как быть с привычными заклинаниями российских политиков о «недопустимости иностранного вмешательства в наши внутренние дела»? Обвиняя других в двойных стандартах, какие стандарты мы используем сами?
У меня есть вопросы к российской власти и по существу происходящего на востоке Украины. Я не очень понимаю: из кого именно состоят отряды «Сил самообороны» и кто ими руководит? А есть ли такое понимание у обитателей высоких московских кабинетов? Если да, то ограничивается ли дело только пониманием? Имеет ли место координация действий в той или иной форме? Еще один важный вопрос: официальная Москва всегда жестко осуждала сепаратизм на своей территории. Не тревожит ли нас в связи с этим, что ополченцы на востоке Украины водружают всюду российские флаги?
Отдавая себе полный отчет в наличии скользких моментов в позиции Москвы, я все же категорически не готов принимать западное объяснение происходящего: мол, все дело в путинской ненасытности и врожденной российской агрессивности.
Бунт на востоке Украины пользуется поддержкой как минимум значительной части местного населения. Было бы по-иному — киевские силовики давно бы раскрошили «иностранных диверсантов». «Монополия» нынешних лидеров в Киеве на применение силы — это тоже очень сомнительная концепция. «Легитимность» и.о. президента Турчинова и премьера Яценюка прямо вытекает из «легитимности» государственного переворота. А может ли государственный переворот в принципе быть легитимным? Нет ли вопиющего внутреннего противоречия даже в самой постановке такого вопроса?
Официальный Киев сам сделал все, чтобы стать чужаком и врагом — и в глазах части собственного населения, и в глазах России. Ссылаясь на формальные признаки, можно сколько угодно кричать о «недопустимости российского вмешательства во внутренние дела Украины». Но если такое вмешательство и имеет место, оно стало следствием западного вмешательства в украинские дела.
Сыграв ключевую роль в вооруженном свержении несимпатичного, но законного президента Януковича, Запад теперь, по сути, заявляет России: нам можно, а вам нет. Вы должны утереться и смириться с тем, что в жизненно важной для вас соседней стране к власти насильственным путем пришел откровенно русофобский режим.
Такая позиция полностью укладывается в логику холодной войны, которая, как выяснилось, вовсе не закончилась. Но в ту же самую логику идеально укладывается и категорическое российское «нет» на сделанное Москве «любезное» предложение. Но вот что ни в какую разумную логику не укладывается, так это поведение украинской политической элиты.
Любая гражданская война всегда плоха для страны. Украинская политическая элита бодро и под прочувственные лозунги толкает свое государство в пламя вооруженного внутриполитического противостояния. Когда твоя страна становится площадкой для выяснения отношений между внешними игроками, это по определению бьет по интересам твоей страны. Украинская политическая элита делает все, чтобы втянуть в свои разборки максимальное число внешних игроков.
При таком подходе не очень важно, какая именно группировка окажется на коне, когда спустя энное количество месяцев или лет нынешняя украинская смута закончится. Украина как государство в любом случае окажется в проигрыше.
