В те далекие, полувековой давности, времена моей советской юности Израиль находился в тесном враждебном окружении. Как топографически — все исламские страны, за исключением тайного друга в лице шахского Ирана, так и в мировом антураже, где СССР занимал агрессивную антиизраильскую позицию, до зубов вооружая соседние арабские режимы, а европейские страны, зависящие от ближневосточной нефти, стояли на мнимо нейтральной позиции, осуждая Израиль на дипломатическом и пропагандистском уровне по любому поводу и без. Даже США, помогая Израилю наращивать военный потенциал, относились к нему как сюзерен к вассалу и насильно склоняли к компромиссам и территориальным уступкам, особенно при президентах-демократах, вплоть до обструкции и остракизма при Картере и Обаме. Не то чтобы Васька слушает да ест, но отступать крошечному Израилю в самом деле некуда, а тем более возвращаться к допотопным довоенным границам с отдачей палестинцам завоеванной части Иерусалима, самой старинной в мире столицы, где Америка открыла, наконец, свое посольство, признав де-юре то, что де-факто существует уже три тысячелетия.
К слову, Израиль — чуть ли не единственная страна, где название «министерство обороны» оправданно, потому что в других государствах это, конечно же, военное ведомство, цели и функции которого не ограничены обороной — разве что в известном смысле «лучшая защита — нападение». По сию пору само существование Израиля под угрозой, коли лозунг «сбросить Израиль в море» все еще актуален и на подхвате.
Политический ландшафт, однако, круто изменился 11 сентября 2001 года, когда произошел слом прежней мировой модели. Продолжающиеся теракты в Европе, Азии и Африке — наглядное подтверждение, что Израиль не единственная мишень радикального исламизма. Можно как угодно относиться к ястребиным взглядам нового президентского советника по нацбезопасности Джона Болтона, но трудно с ним не согласиться, когда он пишет в «Вашингтон пост», что «у нас с Израилем общие враги, они не делают между нами различий, и для нас безопаснее быть вместе». На правительственном и общественном уровне это понимают теперь в Америке, в Европе, в России, в умеренных арабских странах. Все это привело к идейной, политической и военной консолидации цивилизованных стран в противостоянии с исламским фундаментализмом и фанатизмом — борьба с талибами, «Аль-Каидой», ИГИЛ (запрещено в России - "МК") и прочими экстремистскими формированиями. Блокадное кольцо округ Израиля разомкнулось, его международная изоляция закончилась.
Недавно на одном нью-йоркском русскоязычнике я стал невольным свидетелем горячего спора между критиком и сторонником российского президента. Когда аргументы обеих сторон были исчерпаны, фанат Путина выложил последнюю карту, ultima ratio, решительный довод: «Зато он не антисемит!» До поры до времени я не вмешивался в их контроверзу, но тут уж не выдержал: «Более того, филосемит!»
Шутки шутками, но у ВВП действительно антисемитизма/антисионизма ни в одном глазу, и Россия под его руководством неизменно проявляет себя как друг Израиля. Помимо очевидного личного броманса между Нетаньяху и Путиным, между ними возникло редкостное взаимопонимание на прагматическом уровне. Рискну сказать, что они позарез друг другу и как Путин использует израильскую карту, так и Нетаньяху — российскую. Российско-израильский политический флирт был очень даже кстати для еврейского государства при охлаждении его отношений с обамовской Америкой. С другой стороны, Израиль не присоединился к санкционным действиям Запада в отношении России, что пусть немного, но скрашивает ее политическое одиночество.
Яркий тому пример — скоропалительный, экстренный, чрезвычайный и демонстративный визит Нетаньяху в Москву в канун массированной израильской атаки на иранские цели, в результате которой была уничтожена практически вся военная инфраструктура Исламской Республики в Сирии. И произошло это при молчаливой поддержке Запада и большинства арабских стран и гробовом молчании Кремля, хотя под раздачу попал комплекс российского производства «Панцирь-С1» — прямое попадание израильской ракеты. Нет худа без добра — проверка боеспособности оружия обеих стран, а для России необходимость технического усовершенствования ПВО.
Хоть я и верю в роль случая в истории, к чему еще вернусь, однако то, что визит Нетаньяху пришелся на 9 мая, — отнюдь не случайность, это и дикобразу понятно. Участие израильского премьера рядышком с Путиным в военном параде на Красной площади, а потом в шествии «Бессмертного полка» с портретом героя войны и георгиевской ленточкой производит впечатление. Париж стоит обедни? Разве в этом дело! Это был искренний, пусть и постановочный, срежиссированный символический жест.
Как Путин самый произраильский из советско-российских лидеров, так и Трамп — самый произраильский из американских президентов, что заметно особенно после ежовых рукавиц мягкотелого в других отношениях Обамы. В израильском вопросе Путин с Трампом на одной волне — хоть вызывай обоих на ковер в комиссию Мюллера, расследующую российско-американские связи. Шутка. А так, конечно, трогательное единство, редкое единодушие между нашими странами, хотя, понятно, Трамп решительнее Путина — от признания Иерусалима израильской столицей до выхода из иранской ядерной сделки. Последнее потребует отдельной главки.
Тут мне придется от всемирного контекста перейти к более локальному — ближневосточному. Здешние войны вкупе с «арабскими веснами» привели к фрагментации, распаду и разгосударствлению таких образований, как Ливия, Сирия, Ливан и даже Ирак, от которого фактически отпал Курдистан, да и шиитские анклавы и эксклавы вряд ли когда снова сойдутся в единую страну несмотря на фейковые выборы. Кто спорит, все это на руку Израилю, но это вовсе не значит, что он приложил к этому руку — привет горе-конспирологам.
Прежние заклятые враги Израиля, с которыми Израиль воевал, больше в оном качестве не существуют: Сирии как таковой больше нет, с Египтом и Иорданией у Израиля дипломатические отношения — это на поверхности, плюс тайная координация политических и военных акций. Палестинский вопрос перестал быть актуальным и ушел с повестки дня, а в Саудовской Аравии произошел дворцовый переворот — ну да, не без участия Америки в лице президентского зятя и старшего советника Джареда Кушнера — и к власти пришел наш человек в Эр-Рияде наследный принц Мухаммед ибн Салман Аль Сауд. Под видом борьбы с коррупцией этот всесильный регент при недееспособном короле занялся революционными преобразованиями в этой застарелой и устарелой ультраконсервативной монархии. Само собой, между саудитами и израильтянами установлены тайные каналы связи. В упрек ортодоксальному еврею Джареду Кушнеру ставят, что он перекраивает ближневосточную геополитическую карту в пользу Израиля и создает мощный альянс Вашингтон — Эр-Рияд — Иерусалим ради еврейского государства. Не факт.
Израильтян с арабами объединяет общий враг — Иран с его ядерными амбициями, целевой установкой на уничтожение Израиля («стереть с лица земли») и территориальными претензиями к арабам. Когда говорят о ядерном паритете типа индийско-пакистанского — почему Ирану не заиметь атомную бомбу, коли она есть у Израиля? — не учитывают не просто теократического фундаментализма, но и идеологического экспансионизма и агрессивного милитаризма Ирана. Арабо-персидской вражде тысяча лет, последний ее рецидив — восьмилетняя ирано-иракская болотная война (1980–1988): убитых 700 тысяч и полтора миллиона раненых, не говоря о материальных потерях. Более-менее представимо, для чего Ирану нужна атомная бомба.
Стоит ли удивляться, что Египет и Саудовская Аравия уже заявили о своем желании также приобрести эту смертельную игрушку — в защитных от Ирана целях. Еще одна причина, почему нельзя ни в коем разе допустить, чтобы Иран стал ядерной державой. И Трамп этого не допустит, судя по колоссальному прорыву в денуклеаризации Корейского полуострова — с помощью тайной дипломатии и жестких санкций. Кудос американскому президенту.
Многие, правда, сомневаются, что это конечная цель Белого дома. Тем более Трамп и его субординаты нет-нет да проговариваются, может, намеренно: недопуск Ирана до ядерного оружия — программа-минимум, а программа-максимум — помочь иранскому народу сбросить теократическое иго.
Дело в том, что свержение шаха и приход к власти аятолл вовсе не историческая закономерность, как полагают детерминисты, а дело случая.
Вот парадоксальная, невероятная, фантастическая, но, по мнению историков-альтернатистов, вполне возможная история. Президентом США в 1976-м избирают не демократа Джимми Картера, а республиканца Джеральда Форда, которым крутит-вертит, как ему заблагорассудится, Генри Киссинджер, профессиональный и циничный политик. Никакой демонстративной борьбы за права человека, бойкота московской Олимпиады и конфронтации с Советским Союзом, а наоборот, продолжение Realpolitik, детанта и тайной дипломатии. Однако главное и далеко идущее фиаско картеровской политики — Иран, где с попустительства тогдашнего Белого дома пришли к власти мракобесы во главе с вернувшимся из Франции аятоллой Хомейни, с чего и начался исламский оползень и длится по сей час. Что хуже, чем преступление, — это ошибка.
По альтернативной версии, духовный вождь сатанинской революции не успевает возвратиться на родину, а погибает в Париже в автомобильной катастрофе по пути в аэропорт — случайно или не случайно, не играет роли. Форд с Киссинджером предотвращают приход к власти фундаменталистов и, не обращая особого внимания на нарушения прав человека в Иране, обеспечивают постепенный переход власти от смертельно больного шаха к его интеллигентному сыну, выученику Принстона, Колумбии и Гарварда, с установлением конституционной монархии, а в коалиционное правительство входит парочка умеренных аятолл, но те наотрез отказываются от какого-либо альянса с террористами «Хезболлы».
Вопрос на засыпку: есть ли шанс повернуть время вспять и превратить альтернативное прошлое в реальное будущее? Согласно американской программе-максимум, во всеоружии современных технологий и с помощью вездесущего Моссада?
Не знаю.
Б-г в помощь!
