Александр Минкин,
12.01.24 признан иноагентом
Публикаций: 1007
Обозреватель
Владимир Владимирович, в редакции сказали, чтобы я написал вам “новогоднее письмо”. Господи, говорю, зачем? Сейчас у всех в голове елки, подарки. Хоть эти письма лично Путину (вам), но читают-то их миллионы — зачем людей огорчать перед праздником?
Владимир Владимирович, это письмо философское (эстетическое, а по-русски — вкусовое). Только говорится, будто о вкусах не спорят, а на самом деле ругаются страшно. Из-за длины юбки, из-за пересоленного борща до мордобоя доходит.
Владимир Владимирович, быть может, вы что-то знаете о том, как человек устроен. И само живое устройство, и его поведение описаны в книгах, отчеканены в пословицах. Века идут, а он все тот же: дают — бери, бьют — беги. Утверждают, что он (человек) не изменился, с тех пор как его создали или, если угодно, с тех пор как он произошел. Поэтому его поведение предсказуемо, его реакции предсказуемы.
Владимир Владимирович, состоялся ли референдум, как по-вашему? Вы же знаете, что недавно всему миру объявили, будто у нас не выборы в Думу, а референдум о доверии лично вам.
Как теперь будем истолковывать результаты? Как победу? Попросите у кого-нибудь калькулятор — и давайте считать.
Зарегистрировано избирателей 106,7 миллиона.
Из них за вас проголосовало — 43,5 миллиона человек. Это очень много. Но это гораздо меньше половины.
Владимир Владимирович, вы в последнее время говорите такие странные вещи, что… Нет, попробуем начать иначе. Вы стали ужасно нервно (и публично) сомневаться в исходе выборов. На стадионе в среду вы ошеломили сторонников (и всю страну), сказав: “Если будет победа в декабре, то она будет и в марте следующего года на выборах президента”.
Владимир Владимирович, по рукам ходит адресованное вам письмо (не мое). Шедевр! Все, кто читал, потрясены; а до вас оно, возможно, не дошло. Надо это исправить.
Владимир Владимирович, знаю, последнее письмо не смогло вас удовлетворить (слишком уж было краткое). Но это потому, что было некогда. В четверг, когда оно писалось, вас показывали по всем каналам. Пятничному номеру газеты давно пора в типографию, а вы все говорили-говорили — никто толком не мог работать: вас слушали.
Владимир Владимирович, у меня для вас две новости. Одна так себе, зато другая очень хорошая.
Владимир Владимирович, вообразите: Россия, школа на окраине большого города, учитель обращается к шестиклассникам: — Кто чисто русский — поднимите руки. (Не подумайте, что это выдумка. Фамилии, номера, адреса и явки в редакции имеются.)
Владимир Владимирович, стихов не пишете? Пора!
Владимир Владимирович, вы сменили премьера, возглавили партию — все в восхищении: какая секретность! какая внезапность! какая неожиданность!
Владимир Владимирович, невежа начал бы грубо: мол, хватит прикидываться слугой народа, хватит в носу ковырять (вас цитирую). Но, наверное, лучше все-таки вежливо. А с чего начать? С теории или с практики? Если начать с теории и спросить: “Читали ли вы Конституцию, Владимир Владимирович?” — то и этот вежливый вопрос о теории может показаться кому-то грубой практикой (нахальным злоупотреблением свободой слова).
Владимир Владимирович, бумага кончается, постараюсь коротко. У вас есть право назначать премьер-министра и обязанность — делать это на благо страны. В этом вы клялись нам дважды (в 2000-м и 2004-м), так и говорили: “Клянусь верно служить народу!” В среду вы осуществили свои права: сняли одного премьера и назначили другого. Картина была жуткая.
Владимир Владимирович, пишу, чтобы успокоить. Вы ж, наверное, волнуетесь: мол, как народ воспримет нового премьера? Начнется ликование или будут протесты?
Владимир Владимирович, знаете легенду про Менделеева? Он, как тысячи ученых химиков и алхимиков, мучился с разными элементами. Веками пытались найти закономерность, а не выходило. Потом кто-то наверху сжалился, и Менделееву приснилась Система. Настолько прекрасная, что в ней даже были пустые места для еще не открытых элементов. И для Полония там место есть.
Владимир Владимирович, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и...
Владимир Владимирович, как погода? Весь мир, все газеты обошла фотография лужайки, где справа — вы, слева — отборные члены отборных молодежных организаций, а в центре — Кони (ваша собачка). Пока вы встречались с отборными, другие члены этих организаций на Селигере научили пятилетнюю девочку разносить презервативы. Для чего используют эти изделия, мы с вами знаем. Знает ли пятилетняя раздатчица?
Владимир Владимирович, это пишет вам уголовник. Вечером в минувшую пятницу я совершал особо опасное преступление — организовывал массовые беспорядки. Почему не арестован — сам не знаю.
Однако хочу сразу предупредить (вежливо, но твердо): это письмо — не явка с повинной. Добровольно сознаюсь, но совершенно не раскаиваюсь. Более того, я — рецидивист, поскольку уже это делал.
Владимир Владимирович, всё-всё-всё, о деньгах ни слова, о пенсиях ни звука — все устали, понимаю. Надо культурно развлечься — и не пивом, а духовно. Пошли в кино!
Владимир Владимирович, ни один министр не арестован, трехдневные билетики (о которых я писал вам во вторник) не запрещены. То есть обещанные вами на прошлой неделе действия власти “исключительно в интересах рядового человека” еще не включились. Шнур не дотянулся? Вилка не воткнулась в розетку?
Владимир Владимирович, ни один министр не арестован, трехдневные билетики (о которых я писал вам во вторник) не запрещены. То есть обещанные вами на прошлой неделе действия власти “исключительно в интересах рядового человека” еще не включились. Шнур не дотянулся? Вилка не воткнулась в розетку?
Владимир Владимирович, во время нашего с вами разговора (дело было в пятницу, сразу после инаугурации мэра Москвы) я вам обещал в ближайшем же письме процитировать ваши слова, которые вы перед тем произнесли публично.
Владимир Владимирович, соскучились без писем? Понимаю ваши муки. Но это, так сказать, медицинская жестокость (из человеколюбия). Пора потихоньку вас отучать. Сами понимаете, отставному писать не стану. Да и о чем?
Любящему выпить, страдающему то сердцем, то желудком пожилому человеку государственные бумаги привозили на дом. Считалось, что он “работает с документами”, а он подписывал их не читая. По-настоящему его волновала только судьба дочки, которая вертела им, как хотела, и мечтала выйти замуж за главу его администрации.
Владимир Владимирович, возможно, вопрос покажется вам бестактным, но твердо ли вы знаете национальность своих прабабушек? Понимаю, ответить непросто. Многие не то что национальность — даже имен своих прабабушек-прадедушек не знают (их у каждого восемь, поди упомни).