Птички
РАССКАЗ РЕБЕНКА
Мы с папой гуляли по лесу и слушали птичек. Они попискивали и чирикали в ветвях деревьев.
— Либо синичка, либо дрозд, — предполагал папа. Он называл себя большим знатоком певчих птиц. — А может быть, выпь. Или пеночка.
Но самих птах не было видно. Когда мы останавливались, чтобы их рассмотреть, они сразу замолкали. Наверное, боялись, что мы вынашиваем какую-то опасную для них затею. Такую их осторожность папа (да и я тоже) горячо одобряли.
— Возможно, птички думают, что у нас с собой рогатка и мы остановились, чтобы прицелиться, — говорил папа.
— А может, они думают, что у нас ружье или камень? — высказывал предположение я.
Когда мы снова начинали двигаться, птички принимались свистеть и пищать на все лады.
— Либо иволги, либо зимородки. А может, чижи или щеглы, — изрекал папа.
Я даже мечтать не мог, что когда-нибудь научусь различать птиц по голосам, как он.
Мы замирали — и певуньи замирали тоже.
Мало-помалу, однако, мне стало казаться: писк раздается не сверху, а идет откуда-то снизу, из травы. В конце концов я начал с подозрением поглядывать на папины ботинки. Правый при ходьбе как бы задорно чирикал, а левый жалобно попискивал. Я принялся специально останавливаться и особенно внимательно прислушиваться. Похоже, мои догадки подтверждались. Я сообщил о них папе, но папа обиделся.
— Не говори ерунды, — сказал он. — У меня хорошие ботинки. Я вообще предпочитаю качественную обувь.
Но ступать стал как-то осторожнее. В результате писк уменьшился, а щебетанье смолкло. Скучно стало гулять, и мы отправились домой. Когда пересекали поле клевера, папа прибавил шагу. И тогда опять раздались птичьи голоса.
Мы сразу повеселели.
— То ли коростель, то ли снегирь, — авторитетно определил папа. — Или соловей. — Он был большим знатоком пернатых. — Возможно даже, это дятел, — важно добавил он через некоторое время.
Я не стал возражать. А подхватил:
— Это, наверно, жаворонок!
Птички заливались вовсю.
Что за прогулка, если не слышно гомона и пересвиста!
Перспектива
Решил дурак жить своим умом...
Верные друзья
Жили-были три друга: Коматазов, Суицидов, Эвтаназиев…
Свадьба
И женился Синяя Борода на Синем Чулке…
Родная речь
Всю свою жизнь, с самых ранних лет Славка Гладышев мечтал о карьере. Чтоб все позавидовали и сказали: «Ух, ну и крутой же этот Гладышев!» Ради своей мечты Славка и правда сделался крутым. Шел к цели семимильными шагами. Вступил в бандитскую группировку: сперва рядовым боевиком, потом стал лидером. Все перед ним трепетали. Совсем была близка заветная цель. Мечтал Славка о карьере — и его получил. Глубокий песчаный карьер размером семь на восемь, восемь на семь...
Роет он, копает этот карьер и думает: это я еще легко отделался. А мог бы лежать на дне точно такого же, заваленный сверху камнями и мусором...
С благодарностью думает Славка о мусоре, который его арестовал. И мечтает: выйду из карьера, поеду мусора благодарить. Спас он мне жизнь путем задержания и ареста. Иначе посчитались бы со Славкой братки. За то, что намеревался их кинуть. Обуть. На приличную сумму. Накупил итальянской обуви аж на три лимона. Ждал: придут составы, груженные модельными туфельками и фартовыми ботиночками, будут братки щеголять в итальянских колесах... А пришла по почте коробка со стоптанными босоножками. И записка: «А ты чего хотел за три цитрусовых?» Не умел Славка вести экономическую политику, это точно... И языком новых экономических отношений не владел. Кинулся объяснять, что имел в виду не три лимона, а три миллиона, а братки ему новую заяву: «колеса» на сленге — не обувь, а таблетки... И сделали на него наезд. Наехали то есть. Ну, не на машине, тогда бы ему костей не собрать, а в том смысле наехали, что забили стрелку. То есть не в голову ему забили, а назначили встречу. А он не понял, испугался, не пришел.
Вот так из-за незнания родной речи угодил Славка в передрягу. Еще хорошо, не разучился путать лопатник с лопатой, а то совсем бы труба. Каюк. Кранты. Лопатой-то Славка песок загребает, а лопатник успел перед арестом браткам... то есть братишкам... то есть родным по крови братьям, живущим в деревне, передать. А в лопатнике том — зелени и капусты видимо-невидимо... Братья и сами зелень: капусту и морковь — на огороде растят... Но им Славкина зелень не помешает... Выйдет Славка из карьера, поблагодарит мусора, посчитается с братками, которые хотели его замочить, и поедет к браткам на грядки мочить-поливать зелень и капусту и мечтать о карьере. Такая у Славки с детства о карьере мечта.
Полотенце, наволочка и носки
Однажды Полотенце, Наволочка и Пара Мужских Носков, вывешенные на балконе после стирки, решили воспользоваться сильным ветром, чтобы сорваться с веревочки и дать деру. При очередном яростном порыве они без сожаления покинули дом, в котором прожили немалую толику своих дней.
Полотенцу и Наволочке легко удалось освободиться от крепко сжимавших их края деревянных прищепок, один Носок тоже освободился полностью, а вот от второго добросовестная вцепившаяся в него мертвой хваткой держалка отстать не желала — пришлось ему удирать, таща ее на себе.
В полете, который беглецы совершили, не обошлось без приключений. Ветер изрядно поволтузил беглецов. Все же Наволочка и Носки достигли земли благополучно и тут же с наслаждением извалялись в черном торфе (им был посыпан газон перед клумбой), Полотенце зацепилось за ветку дерева и повисло, беспомощно извиваясь. Носки и Наволочка устроили совещание. Они долго решали, что могут предпринять для освобождения своего товарища. При этом второй Носок то и дело тряс округлой резиночкой, желая освободиться от прищепки, а та будто за ухо тянула его назад, домой.
— Я могу подпрыгнуть, открыть рот и, набрав побольше воздуха, взлететь. Потом попытаюсь добраться до ветки и, если повезет, отцеплю нашего отстающего, — сказала Наволочка. И так и поступила. Зачерпнула воздуха, взмыла вверх и, долетев до Полотенца, хотела его снять. Но, сама не зная как, оседлала соседний сучок.
— Делать нечего, — посовещавшись, сказали Носки и пошли по стволу вверх. В пути они подбадривали и поддерживали друг друга и, чтобы не разлучиться, скрепили свой братский союз общей прищепкой. — Только так, при полном единстве, мы сможем вызволить друзей! — повторяли они.
Переступая с веточки на веточку, Носки добрались до Полотенца и Наволочки и отцепили их. А потом, следом за ними, положились на волю ветра. И ветер сжалился над горе-путешественниками и плавно опустил на тот самый балкон, с которого они ускользнули.
Когда они вернулись, Хозяйка выглянула в окно и всплеснула руками:
— Ну и грязное же у меня белье! Не буду сушить его на улице!
С тех пор у Наволочки, Полотенца и Носков больше нет шанса улепетнуть.
Будильники
Старый будильник тихо умирал. Лишь когда я возвращался из командировок, он радовался моему появлению и начинал усиленно тикать, но вскоре опять задремывал, впадал в старческую спячку. Его миролюбивый, спокойный нрав был мне по душе — в отличие от надрывного характера нового будильника. Старый будильник заботился обо мне, а новый — о себе: спешил, торопился, норовил убежать вперед и меня подгонял (а я этого не люблю). И звонок у него был резкий, противный.
Раздраженный его прытью, я прятал его в шкаф, но он и там своевольничал: урчал, голосил, напоминал о себе...
Я разрывался между отслужившим старым и демонстрировавшим рвение новым. Первого жалел. Второго не одобрял. Но разве я сам не был нетерпелив и горяч в ранние свои годы?
Поставил их рядом. Тому и другому это соседство было не в радость. Но дух соперничества заставил старичка подтянуться. А юного задиру — уменьшить пыл.
— Оба вы — будильники. Ваше назначение — будить, — сказал я им. — А не мериться амбициями. Будьте умнее…
Они поладили. И привели к мудрости умиротворения меня.
Я засекал время, которое показывал отстающий, складывал с тем, которое демонстрировал спешащий, делил сумму пополам и, существуя в неясно каком отрезке суток, испытывал блаженство. Попытка совместить прошлое и будущее учила: они способны не доставлять друг другу неприятностей, а действовать в единстве.
Потом старый будильник окончательно затих. А новый, опечаленный его участью (все же они успели привыкнуть друг к другу), умерил пыл и пошел медленнее, как и подобает скорбящему на похоронах.
Сказка для детей и их родителей
В Америке жил мальчик. Он хотел стать певцом. И поэтому он сказал, что ему не нужно учиться в общеобразовательной школе. Дескать, петь он сможет и без знания физики, химии, астрономии. И знаете, чем он кончил? Умер. Дожил до 70 лет и скончался. Такой конец ожидает всех, кто не желает учиться.
