Премьеры: удачи и провалы
Первое место в параде премьер уверенно держит Большой театр, выпустивший на трех сценах шесть оперных спектаклей. В их числе «Путешествие в Реймс» Россини — совместная постановка с Нидерландским и Датским оперными домами. Европейские постановщики выпустили остроумный, тонкий, изящный спектакль, к которому можно было бы применить самые хвалебные эпитеты, если бы не откровенные недостатки вокального исполнения. И это уже не первый случай, когда маэстро Туган Сохиев, имеющий репутацию дирижера мирового уровня, как-то не вполне оправдывает ее во вверенном ему Большом театре.
Еще одна знаковая премьера Большого театра — «Русалка» Дворжака в постановке дирижера Айнарса Рубикиса и режиссера Тимофея Кулябина. Первый акт оперы, действие которого разворачивается в волшебных картинках подводного мира, поначалу вводит зрителей в заблуждение. Наивные — расслабляются, готовясь наслаждаться грустной сказочной мелодрамой Дворжака, продвинутые — недоумевают: неужели Кулябин поставил такую рутину? Второй акт заставил наивных вздохнуть горестно: эх, снова режопера, а продвинутых — облегченно: слава богу, тут не про русалок, а про злобных олигархов и несчастных бомжей. А вот третий акт — пожалуй, оказался неким «ноу-хау». Режиссер буквально соединил две эти трактовки и пустил их в параллель: на верхнем уровне — сказка, а на нижнем — современная история в духе телесериала. Хочешь — смотри по отдельности, хочешь — синтезируй.
Спектакль «Орландо, Орландо» в «Геликон-опере» поставили Георгий Исаакян и маэстро Эндрю Лоуренс-Кинг, настоящий мэтр в исполнении барочной музыки. Музыка Генделя прозвучала безупречно. А решение, предложенное Исаакяном, — еще одно «ноу-хау» авторской оперной режиссуры. Что мешает режиссеру наложить на оперу свой собственный сюжет в первую очередь? Правильно. Бегущая строка перевода, которая вводит зрителя в состояние безумия, вызванного несоответствием текста и событий на сцене. Конечно, можно на это наплевать, как это делает Дмитрий Черняков. Можно написать кавер-либретто, как это сделал в прошлом году Константин Богомолов при помощи Владимира Сорокина в спектакле «Триумф Времени и Бесчувствия». Но есть и еще один вариант — самый простой, который и применил Георгий Исаакян: он просто отказался от трансляции перевода текста на табло. Так что в «Орландо, Орландо» зрители спокойно смотрят историю закомплексованного паренька, устроившего теракт в ночном клубе из-за того, что его девушка закрутила роман с лесбиянкой, и даже не подозревают, что Гендель написал свою оперу на сюжет рыцарской поэмы о неистовом Роланде.
Два грандиозных провала, соответствующих масштабу театров и постановщиков, случились в Большом театре и МАМТе. Оба — результат вторжения в оперу известных драматических мэтров. В Большом Евгений Арье поупражнялся с «Евгением Онегиным» Чайковского, в Театре Станиславского и Немировича-Данченко Андрей Кончаловский актуализировал «Отелло» Верди. «МК» подробно писал об этих вивисекциях — о гусях и медведях работы Арье, об итальянском фашизме по версии Кончаловского, о том, что все это не имеет никакого отношения ни к Чайковскому, ни к Верди. Досадно — крупные режиссеры с серьезными и успешными работами в послужном списке. Но… И на старуху бывает проруха.
Современная музыка
В этом сезоне состоялось несколько концертов и премьерных спектаклей, в которых композиторы молодого поколения заявили вполне определенно: современная музыка — это не только так называемый «авангард». Современная музыка может быть красивой, мелодичной, доступной слушателю, она может опираться на традиционные формы, но при этом не быть вторичной. Именно таким стал авторский концерт полюбившегося нашей публике пианиста Люка Дебарга, который в новом концертном зале «Зарядье» показал свои камерные сочинения.
Композитор Константин Боярский также удивил поклонников актуальной музыки своей оперой «Пушкин», которую поставили в театре «Новая опера». Молодой автор из Великобритании представил партитуру, одновременно сложную, профессиональную, академическую, но при этом — гармоничную, полную прекрасных мелодий, яркого тематизма.
Свое видение современной музыки предъявил и МАМТ, извлекший из 30-летнего забвения оперу Александра Вустина «Влюбленный дьявол» — типичнейшую партитуру пацифистски-неброского умеренного авангарда 80-х годов. Впрочем, как исторический факт это, вне всякого сомнения, интересно. Тем более что сама постановка Александра Тителя оказалась гораздо более живой и увлекательной, чем скучная безликая партитура, исполненная Владимиром Юровским.
«Вау-эффект»
Сезон не прошел без конфликтов и скандалов.
Серьезный конфликт к концу сезона разгорелся в музыкальном «Стасике». Худрук Александр Титель и директор Антон Гетьман представили классический вариант непонимания между художником и администратором. Режиссер Александр Титель, создавший за 28 лет своей работы в МАМТе настоящую театральную историю, ратует за концепцию репертуарного театра, театра-дома, сильные стороны которого очевидны. «Эффективный менеджер» Антон Гетьман видит успех в принципиально ином способе существования оперного театра. Чем закончится это противостояние? Ответ напрашивается.
Возможно, самым резонансным событием в области музыки стала история с детскими музыкальными школами. Инициированная чиновниками реформа детского образования в сфере музыки и других видов искусств вступила в силу на фоне активного противодействия деятелей культуры. Смысл реформы — значительное упрощение программ обучения, а также перевод дополнительного образования в сферу платных услуг. Лидером борьбы за спасение музыкального образования стала выдающаяся российская пианистка, заслуженная артистка России Екатерина Мечетина. Она сформулировала безусловный постулат: российская система музыкального образования — национальное достояние. Дискуссия по поводу перспектив воспитания детей в сфере искусства достигла такого накала, что даже президент России высказался на сей счет, пообещав, что школы искусств не превратятся в любительские кружки. Тем не менее вопрос до сих пор не снят: идут обсуждения, действует рабочая группа, возглавляемая Мечетиной, мнения скрещиваются, как копья в битве. Кто победит? Те, кто пытается отстоять национальное достояние, или те, кто озадачен сокращением бюджетного финансирования образования? Ответ, конечно, тоже напрашивается.
И наконец — бомба, вау! Теодор Курентзис покидает Пермь. Ну, не совсем — Дягилевский фестиваль он оставляет за собой. Но театр — больше не его. Маэстро обижен. Не понят. Не оценен. Свита дирижера, составляющая ядро его публики на тех малочисленных спектаклях, которыми он дирижировал в Перми, шокирована: стоит ли ежедневная жизнь провинциального репертуарного театра десятка гениальных выступлений Курентзиса? Впрочем, коллизия не столько в количестве сыгранных спектаклей, сколько в строительстве Новой сцены. Сам маэстро не скрывает, что принимал участие в ее проектировании, заказанном британскому бюро. И вдруг на строительной сцене в качестве эксперта появляется новый игрок — Владимир Кехман, худрук Михайловского и Новосибирского оперных театров, имеющий огромный опыт именно в области реконструкции театральных помещений. Вот это — действительно шок. Впрочем, поклонники Теодора Курентзиса, которому нельзя отказать ни в харизматичности, ни в грамотном маркетинге, что в совокупности позволило дирижеру реализовать немало успешных проектов, не должны сильно огорчаться. Маэстро собирается обосноваться в Санкт-Петербурге.
Читайте материал: "От "Сплина" до революции один шаг: 50 лет Александру Васильеву"
