Тургенев вспоминал, что так был впечатлен нежностью Толстого к старой измученной лошади, для которой тот придумал целую историю, воплотившуюся затем в повесть «Холстомер», что сказал: «Послушайте, Лев Николаевич, право, вы когда-нибудь были лошадью». Виктор Пелевин, конечно, не Толстой, да и я не Тургенев, но, когда читаешь роман «Непобедимое солнце», не покидает чувство, что самый загадочный российский писатель в какой-то из предыдущих жизней был тридцатилетней блондинкой Сашей — девушкой свободных нравов, прогрессивных убеждений и нескончаемых интрижек как с мужчинами, так и с женщинами. Не случайно ее имя применимо к обоим полам. Это лишь фон истории. На самом деле героиня хочет разобраться в себе и уезжает в путешествие, которое на индийской горе Аруначала пообещал ей лично Шива.
Такой сюжет отчасти напоминает бестселлер американской писательницы Элизабет Гилберт «Есть. Молиться. Любить», в котором автор(ка), пытаясь оправиться после тяжелого бракоразводного процесса, отправляется из Нью-Йорка сначала в Италию, а оттуда в Индию и Индонезию. В книге сто восемь глав-бусинок — число, считающееся наиболее благоприятным у восточных философов-мистиков.
В романе Пелевина главными выступают не бусинки, хотя о них тоже упоминается, и даже не маска солнца и черный камень, а нити, которыми люди намотаны на катушку бога (в тексте он с маленькой буквы). «Нить эта есть моя душа, которая не моя, но бога — и лишь окрашена мною как краской. Мною создается мир».
Пелевин демонстрирует бесконечность человеческого сознания, способного проникать в разные эпохи и тела, будь то римский император Каракалла или его кузен Варий Авит, известный как Элагабал. Какое отношение эти исторические личности имеют к блондинке Саше, ее кубинской подружке-любовнице Наоми, американскому возлюбленному Фрэнку, корпоративным анархистам, российским шестнадцатым референтам и турецкому ученому вкупе с еще десятком людей, встречающихся в увесистом томе, станет понятно, разумеется, не сразу. Посему не стану лишать читателя такого удовольствия и не буду раскрывать все перипетии сюжетной линии.
Остановлюсь лишь на опорных точках. Они географические: героиня оказывается на Кубе, в Испании, Турции, путешествуя среди прочего на яхте с говорящим названием «Аврора»; и временные: будто бы параллельная история разворачивается в эпоху Римской империи, где льется кровь, совершаются таинства и идут войны. При этом и географическая, и историческая стороны сплетаются в одну сплошную медитацию, в которой реальность — танец в маске солнца.
Главный герой замечательной пьесу Кальдерона «Жизнь есть сон» Сехизмундо, очнувшись в темнице, осознаёт, что вся его предшествующая жизнь, наполненная жестокостями, была лишь сном, и встаёт на путь добродетели. «Мы здесь до пробуждения спим» — говорит он. К слову, переводчиком Кальдерона был поэт Константин Бальмонт, чей самый известный сборник называется «Будем как солнце». В одноименном стихотворении поэт призывает:
Будем как Солнце! Забудем о том,
Кто нас ведёт по пути золотому,
Будем лишь помнить, что вечно к иному,
К новому, к сильному, к доброму, к злому,
Ярко стремимся мы в сне золотом.
Будем молиться всегда неземному,
В нашем хотеньи земном!
Именно во сне Саша из «Непобедимого солнца» осознает, что сама может вершить свою жизнь, преображать ее или ее покинуть.
В романе Пелевин мимоходом отдает дань наболевшим темам последних лет. Тут рассуждения и о Грете Тунберг, и о фашизме, феминизме, патриархате, Америке, России, Трампе, Путине, Эрдогане и, конечно, о коронавирусе — куда же без него. Благо тема масок, которая, скорее всего, возникла у автора до пандемии, попала на благодатную почву. Однако текущая повестка писателя, судя по всему, мало интересует. Ключевыми в книге становятся многочисленные философские сентенции героев, которые складываются в одну не очень объемную, но вполне цельную концепцию восприятия мира и человека в нем.
«Человек — это загадка, не разгаданная ещё никем — говорит собеседник Саши в Индии Ганс-Фридрих. — Ты родилась, живёшь, взрослеешь — и постепенно видишь, что в существовании много непонятного. На самом деле — одна сплошная тайна. Но мир давно научился ловить таких как ты. Как только ты понимаешь природу загадки, вокруг тебя появляется сто разных табличек с надписью «Окончательная Эксклюзивная Разгадка Всего За Смешные Деньги». Ты подходишь к одной из табличек. Там, если коротко, стоит лопата — и инструкция «копать сто лет». Ну, или ждать сто лет, пока всё спонтанно выкопается, только не забывать жертвовать на храм...».
Как же понять, зачем я живу и в чем смысл моей жизни? — этот экзистенциальный вопрос, в сущности, по-настоящему волнует Пелевина. Только взгляд его несколько отличается от Сартра и Камю и даже от Бердяева. Зато очень близок Трансерфингу реальности Вадима Зеланда. Так близок, что порой кажется, не один ли это автор — Вадим Зеланд и Виктор Пелевин? Ведь они оба затворники. В представленной модели реальности Зеланда каждый человек сам способен выбирать свою судьбу, используя разум и воображение — личный кинопроектор, прокручивая мысленные киноленты. Если регулярно «снимать» мысленное кино о той жизни, которую ты хочешь, то она и воплотится — таков зеркальный принцип реальности. Читаем у Пелевина:
«Представьте, что мир с его кажущимися обитателями подобен проекции на экране, создаваемой неким божественным устройством. В известном смысле так всё и есть, хотя слово «устройство» подходит здесь не слишком. Проектор «Непобедимое Солнце», одушевлённая машина, порождающая человеческий план реальности, делает то, что ни один из земных проекционных аппаратов не в силах совершить: выбирает одну из иллюзорных фигурок и даёт ей пульт управления иллюзией. Фигурка получает полную власть над проектором. Он выключает его, а затем включает заново, становясь подлинным создателем и обновителем мира. Она делает это с той же весёлой лёгкостью, с которой люди порождают себе подобных. Человек танцует. Его танец уничтожает прежний мир, и создаёт новый — очень похожий, но другой. Мало того, человек может отключить проектор совсем, и тогда мир исчезнет, высвободив затянутую в него божественную природу. «Непобедимое Солнце», таким образом, перестанет быть непобедимым по своей воле».
В «Непобедимом солнце» присутствует лихо закрученный сюжет, с убийством, поиском тайны, страстями и расставаниями, но в первую очередь это философский трактат, скрепленный вечным поиском своеобразного источника.
Практически у каждого персонажа, будь то нетипичный русский националист Алексей или трансгендерная архатка Кендра, можно обнаружить пересекающиеся монологи, общий смысл которых определяется следующим рассуждением: «Мир наш похож на такую ткань, где мы нити».
Пелевина часто упрекают в цинизме, но в романе «Непобедимое солнце» он совсем не циник, а моралист. Чем ближе к финалу книги, тем чаще в ней звучат пространные размышления о мире и человеке. «Мое переживание этого мира и есть то самое, что его порождает, — рассуждает Варий. — Так же со своих позиций соучаствуют в создании космоса ржущая под окном лошадь и шумящие под окном люди, и все эти нити соединяются через Камень, подобно проходящим сквозь одну точку лучам».
В общем, Пелевин умеет увлечь и заинтриговать, и даже если порой раздражает, читать его стоит — хотя бы для того, чтобы погрузиться в пространство воображения, которого в современной литературе не то что бы очень много.
