Название «ядерной» выставки в Музее декоративного искусства — это шифровка, основанная на историческом послании, которое было отправлено из Вашингтона в Москву в конце августа 1963 года. То есть через три недели после того, как между СССР и США был подписан так называемый Московский договор — о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой. Сообщение в переводе на русский звучит так: «Быстрая коричневая лиса прыгает через ленивую собаку 1234567890». Какой в ней скрытый смысл? Да никакого, послание было тестовым, в нем важно было использовать все буквы алфавита и арабские цифры, но звучит оно как очень постмодернистское. И зная эту предысторию ядерных русско-американских отношений, «переделка» создателей проекта обретает весьма конкретный смысл — миротворческий.
Выставка сложена из двух частей — американкой и российской: нашу курирует дуэт Иван Колесников/Сергей Денисов, а зарубежную — Наталья Колодзей. Зоны ру и com разделяет белый коридор, однако на полу обнаруживаются космические фигуры с картин Казимира Малевича. Супрематические образы возникают здесь как мостик не случайно — после забвения на родине именно в США вышла первая книга художника. Случилось это в 1959 году в Чикаго, то есть в том же городе, где были придуманы Часы Судного дня. Вообще, первая волна авангарда оказала огромное влияние на американское искусство. Лейтмотив подобного взаимного влияния звучит почти в каждой работе, представленной той или другой стороной. На американской части проекта, например, можно найти работу отечественного художника, который в 1970-х был вынужден эмигрировать, да так и остался в Нью-Йорке. Виталий Комар перевел отрывок из письма Томаса Джефферсона Александру I в цветовой код из ярких квадратиков. Сделал свою шифровку. Письмо это имело важное значение для США, хотя повод для его написания был не столь уж значителен. Переписка велась вокруг вопроса о захвате американского судна турками, с освобождением которого обещал помочь русский император, а кончилось все тем, что Российская империя направила в 1807 году своего посла Андрея Дашкова в США. Тем самым признав независимость страны, в то время как европейские государства все еще пытались восстановить свое влияние во взбунтовавшихся колониях.
Американская половина выставки довольно лаконичная, здесь много цифровых работ. К примеру, Карла Ганнис создала видео тех самых Часов апокалипсиса, на минутной стрелке которых завис человек, пытающийся остановить ход времени. Ее работа «Что ни день, то новый фатум» говорит о беспрерывном беспокойстве, которое современный мир испытывает 24 часа в сутки. Что ни день, то новая угроза или кризис, пора бы привыкнуть. А художница Анна Франц напоминает русскую пословицу «Человека узнаешь, когда с ним пуд соли ложкой расхлебаешь», и стран эта истина тоже касается. Ее работа представляет собой экран с белым шумом, из которого сыплется самая настоящая соль.
Российская половина насыщена работами, точнее сказать — пресыщена. Здесь иной раз и не разобрать, кто автор и что все это значит. На нас обрушиваются образы русско-американских пересечений: здесь и керамические мозги, связанные красными нитями Аннушки Броше (напоминает о т.н. «утечке мозгов»), и флаг Юлии Винтер, сшитый из рублей и долларов (это уже об экономических связях), и натюрморт Виктора Пономаренко из американского фастфуда с русскими национальными символами...
Один из залов представлен как единая инсталляция, куда художник Евгений Семенов поместил работы самых разных авторов — от Юрия Норштейна до Павла Пепперштейна. Вместе, по мысли Семенова, они превращаются в реку царства мертвых Стикс — течение ее замерло, как и стрелки Часов Судного дня. В этой реке застыли стеклянный топор войны, фигура в противогазе и спецкостюме, рабочий и колхозница, словом, чего тут только нет… Среди всего этого хаоса выделяется странный черный монумент со светящимся полузакрытым глазом. Автор работы Алла Убран объясняет, что глаз — образ Вселенной, где все циклично. Все в мире рождается, умирает и вновь возрождается. То есть конца нет, есть разные периоды — распада и восстановления. Так что Часы Судного дня никогда не доберутся до ядерной полуночи. Художники оптимисты — политикам стоит к ним прислушаться.
