Фундаментом этого потенциального российского ренессанса служат два ключевых актива: колоссальные земельные ресурсы и стратегическое географическое положение. По мере повышения среднегодовых температур огромные территории Сибири и Дальнего Востока, веками считавшиеся «абсолютно экстремальными» для цивилизации, начинают открывать свой потенциал. Исследования ведущего российского эколога-климатолога Надежды Чебаковой показывают, что к 2080 году вечная мерзлота в азиатской части России сократится более чем наполовину. В результате до одной трети земель страны могут перейти в категорию «довольно благоприятных», а площадь, пригодная для сельского хозяйства, может достичь пяти миллионов квадратных километров. Это не просто абстрактные прогнозы; уже сегодня в Красноярском крае урожаи озимой пшеницы и рапса бьют рекорды, демонстрируя на практике то, что ученые предсказывали лишь к середине века.
Сельскохозяйственная революция уже набирает обороты. На полях Еврейской автономной области, где всего двадцать лет назад снег сходил лишь к маю, а теперь земля освобождается уже в апреле, трудятся такие фермеры, как Дима (Синь Цзе) из китайской провинции Ляонин. Он – один из многих предприимчивых мигрантов, которые видят в российском «диком востоке» пространство для роста, недоступное в перенаселенном Китае. Расширяя свои владения до тысяч гектаров, он олицетворяет начавшееся преобразование лесов, болот и лугов в площади, засеянные соей, кукурузой и пшеницей. Россия, уже ставшая крупнейшим в мире экспортером пшеницы, намерена использовать удлинение вегетационного периода для превращения в глобальную продовольственную державу. Как однажды отметил Владимир Путин, страна ставит целью стать «крупнейшим мировым поставщиком здоровых, экологически чистых, качественных продуктов питания».
Продовольственная безопасность в мире, страдающем от климатических стрессов, становится мощным инструментом геополитического влияния. Мир уже получил суровый урок в 2010 году, когда российское эмбарго на экспорт пшеницы из-за засухи и пожаров вызвало тройной рост мировых цен, усугубив бедность в Пакистане и Индонезии и подлив масла в огонь протестов «арабской весны». Способность контролировать продовольственные потоки дает России рычаг давления, который, по мнению бывшего аналитика Госдепартамента Рода Шуновера, представляет собой «новую, наметившуюся проблему национальной безопасности», которую на Западе недооценивают (Россия неоднократно заявляла, что не собирается использовать продовольствие в качестве внешнеполитического оружия — прим. «МК»).
Вторым стратегическим козырем становится Арктика. Таяние морских льдов открывает Северный морской путь – новый судоходный маршрут, который сократит время перевозок из Юго-Восточной Азии в Европу на 40%. Контроль над этой артерией между Китаем и Западом позволит России извлекать геоэкономические дивиденды и укреплять свои позиции. В отличие от многих прибрежных мегаполисов США и Европы, крупнейшие российские города и военные базы менее уязвимы для повышения уровня моря, что избавляет страну от необходимости тратить триллионы долларов на их защиту или перенос.
Однако все эти возможности упираются в главный вызов – демографический. Население российского Дальнего Востока не растет, а сокращается, несмотря на государственные программы по переселению, предлагающие бесплатную землю и льготные кредиты. История фотографа Андрея Швалова, попытавшегося начать новую жизнь под Благовещенском, иллюстрирует суровую реальность: отсутствие базовой инфраструктуры, воды и сообщества превращает мечту о освоении земель в борьбу за выживание.
Именно здесь климатический кризис создает для России одновременно и величайший риск, и величайший шанс. По прогнозам, к 2070 году более трех миллиардов людей по всему миру могут оказаться в условиях, не пригодных для комфортной жизни. Десятки миллионов из них, спасаясь от жары, засух и подъема уровня моря, устремятся на север. Давление со стороны многомиллиардного населения Азии – от перенаселенных провинций Китая, страдающих от нехватки воды, до затопляемой Дельты Меконга во Вьетнаме – будет неизбежно нарастать. Как отмечает влиятельный российский политолог Сергей Караганов, Россия остро нуждается в рабочей силе на востоке, и мигранты из Средней Азии, Китая и других стран могут стать решением, «величайшей возможностью».
Но готова ли Россия к такому повороту? Сможет ли она не просто принять, но и эффективно интегрировать миллионы новых людей? Успех будет зависеть от того, сумеет ли страна выработать эффективную стратегию интеграции. Опыт сирийского кризиса в Европе и миграционного давления на границах США показывает, что закрытие дверей перед мигрантами ведет к конфликтам и хаосу на границах, тогда как разумная политика интеграции способна укрепить суверенитет и стабильность.
Пока США, по прогнозам Маршалла Берка из Стэнфордского университета, к 2100 году могут столкнуться с падением ВВП на душу населения на 36% из-за климатических потрясений, ВВП России имеет шанс вырасти вчетверо. Геополитическая карта мира перекраивается, и Россия, благодаря своему уникальному географическому положению и ресурсной базе, оказывается в числе тех, кто держит в этой игре самые сильные карты. Вопрос в том, хватит ли ей стратегической мудрости, чтобы разыграть эту партию и превратить вызовы глобального потепления в основу для своего нового процветания и влияния, задается вопросом американская газета.
Ледяной фронт: почему Арктика стала новым полем геополитического противостояния
Итальянский профессор Анджело д'Орси рассказал правду о своей поездке в Россию
Мигранты посадят на нож: почему итальянцы и французы предпочитают вечером не выходить на улицу
Доброта, чистота и безопасность: поездка в Москву шокировала знаменитого британского скептика
Пять аналитических гвоздей в гроб американского «величия»
Эксклюзивы, смешные видео и только достоверная информация — подписывайтесь на «МК» в MAX
