6 февраля исполнится ровно год со дня взрыва в метро, между станциями “Автозаводская” и “Павелецкая”. Тогда проездной талончик в московской подземке стал билетом в один конец для 41 пассажира. 42-м был террорист, который вез в сумке бомбу, по мощности превышавшую 4 кг тротила.
А полгода назад в “МК” обратился Вячеслав Гальченко — 47-летний мужчина, которого якобы по ошибке занесли в списки погибших в том подземном аду (“Меня опознали по ботинку”, “МК” от 10.08.2004) и даже кремировали по инициативе бывшей жены. Гальченко пришлось пройти через допросы, очные ставки, судебные разбирательства, чтобы доказать, что он вполне жив.
— Что же изменилось с того времени? — поинтересовались мы у человека, счастливо воскресшего из мертвых. — Как вам живется сегодня?
— Да ничего хорошего, — вздохнул Вячеслав Гальченко. — Жена по-прежнему не разрешает видеться с сыном. Продолжает твердить, что я не ее бывший муж. Более того, теперь она заявляет, что я... клон!
Летом 2004 года Гальченко обратился в Симоновский суд с двумя исками — об аннулировании свидетельства о его смерти и о вселении в квартиру, где он прописан вместе с бывшей женой и сыном. Оба этих иска суд удовлетворил, и в ноябре Вячеслав с адвокатом и судебным приставом отправился вселяться в собственную квартиру.
— Мы долго звонили в дверь, открыл новый муж моей жены и вызвал милицию. Якобы незнакомые люди рвутся в квартиру, — вспоминает Вячеслав. — После разбирательства я все же вселился — чисто символически: внес коробку в коридор и прошел к сыну в комнату. Ведь дело, конечно, не в квартире, а в моем 11-летнем сыне Игоре. Но он встретил меня словами: “Ты не мой папа”. Правда, при этом улыбнулся и стал показывать новый компьютер. А жена продолжала кричать, что паспорт у меня фальшивый, а сам я — мошенник, шпион и клон.
Гальченко выдали два ключа — как полноправному жильцу. Но замки в квартире жена быстро поменяла. Впрочем, не все у “воскрешенного” так уж плохо. За это время он восстановил все свои документы и вернулся в бизнес. Друзья помогли ему с кредитом, и Вячеслав создал собственный медицинский центр.
— Но главное, мне бы с сыном наладить контакт, — вздыхает мужчина. — Сейчас я туда не хожу, берегу его психику, ведь каждая встреча с его матерью — это скандал. Но на днях я подаю в суд иск об определении порядка воспитания ребенка и свиданий с ним.
Самое печальное, что за этой путаной историей, похоже, кроется еще одна человеческая трагедия. На стеллаже Николо-Архангельского крематория до сих пор хранится урна с прахом мужчины, которого жена Гальченко кремировала как Вячеслава. А ведь это прах другого человека, которого, возможно, до сих пор разыскивают родные, надеясь, что он не погиб 6 февраля под землей...
— За этой урной пока никто не обращался, — подтвердил “МК” директор крематория Николай Зыков. — Мы кремировали это тело на основании свидетельства о смерти Гальченко, но захоронить его как Гальченко не успели. Одежды этого человека у нас тоже нет — из Лианозовского трупохранилища тела погибших доставляли в целлофане и гробах. Думаю, теперь ни одна экспертиза не определит личность погибшего.
— У нас все личности установлены, — тем не менее заверили нас в Мосгорпрокуратуре. — В Николо-Архангельском крематории, наверное, хранится прах фрагмента человеческого тела.
В общем, никому нет дела до этой маленькой “ошибки”. А пока урна стоит на полке просто под номером. И сколько времени она там пробудет — неизвестно. “Может быть, вечно”, — невесело подытожили в крематории.
n n n
Следствие по делу о теракте на “зеленой” ветке метро ведет Управление по расследованию бандитизма и убийств Мосгорпрокуратуры. Что же удалось сделать за год?
Как уверяют сотрудники этого управления, установлены абсолютно все погибшие — 42 человека, включая террориста. (Правда, с этим, как мы видим, небольшая неувязочка.) Поскольку на месте трагедии было найдено огромное количество фрагментов тел, пришлось провести 30 генетических экспертиз. Вообще же самых разных экспертиз, как по живым потерпевшим, так и по погибшим, в этом уголовном деле выполнено необычайно много — в общей сложности почти 300. Они проводились в отношении каждого из примерно 250 пострадавших, большая часть из которых — москвичи, хотя были и иногородние.
Но все-таки главной задачей следствия было найти причастных к теракту: исполнителей, соучастников, организаторов. Исполнителя стали устанавливать по пяти фрагментам тела, найденным в вагоне.
Активно проверялась “кандидатура” ваххабита и участника незаконных вооруженных формирований Анзора Ижаева из Карачаево-Черкесии. Кровь для генетической экспертизы взяли у его матери. Летом результаты были готовы: в метро взорвался действительно Анзор Ижаев, 1983 г. р., житель райцентра Учкекен.
Если об Ижаеве следствию известно уже почти все, то с поиском соучастников и организаторов теракта дело обстоит куда хуже. За год никто из них не был задержан и даже не объявлен в розыск.
Правда, в январе СМИ заговорили о некоей сенсации. Неназванные “сотрудники спецслужб” утверждали, что организовал теракт бывший курсант военного училища Павел Косолапов из Волгоградской области. И что именно он проводил Ижаева до места взрыва. Однако эта информация (даже если она и имеет место) является всего лишь одной из оперативных версий. Генпрокуратура ее комментировать отказалась. А когда корреспонденты “МК” решили узнать о “следе Косолапова” у близких к следствию источников, то получили вполне определенный ответ: “В первый раз слышим эту фамилию. В материалах уголовного дела никакой Косолапов не фигурирует”.
Из досье “МК”
После смерти в 1997 г. отца семейства Ижаевых, больничного завхоза, мать Анзора торговала на рынке вязаными носками и шапками. Сам же Анзор в основном бездельничал. В 9-м классе он стал членом местного джамаата и учился в учкекенском медресе, “питомцы” которого проходили подготовку в Чечне, в лагерях Хаттаба, и в составе “карачаевского батальона” в 1999 г. участвовали в боевых действиях против федералов.
В МВД КЧР Ижаев с 2000 г. состоял на учете как член незаконного вооруженного формирования. По некоторым данным, летом 2003 г. Ижаев и еще несколько членов его джамаата находились в лагере боевиков одновременно с Владимиром Ходовым — будущим участником нападения на школу в Беслане.
Овладев приемами взрывного дела, Анзор Ижаев на время вернулся домой. Но уже зимой он, не предупредив мать, исчез и 30 января 2004 г. объявился в Москве у дальних родственников. А 6 февраля был взрыв... Кстати, еще не зная, что Ижаев погиб в метро, МВД КЧР в марте 2004 г. объявило его в розыск — за незаконное хранение оружия и участие в НВФ.
