Лето. Дачный сезон. Вот и Николай Полисский, художник и архитектор, мчится долой из столицы, в Калужскую область. Николай — необычный дачник. Для него деревня Никола-Ленивец — и рабочее место, и отдых. За последние годы ему удалось превратить пустынную деревеньку в настоящий центр современного искусства под открытым небом. Чего там только не происходит! То поле заполнится армией снеговиков, то флотилия высокохудожественных плотов к берегу пристанет... “МК” побывал в гостях у художника и узнал, каково повседневное житье-бытье в арт-деревне.
В Никола-Ленивце всего несколько домов. Только границы между ними не видать. Заборов нет. Грядок-огородов тоже. Зато куда ни ступишь — арт-объект. Вместо деревенской животины — кур, коз, коров — деревянные скульптуры. Вот перед домом Николая Полисского — двухголовые деревянные вороны. Сам дом добротный, двухэтажный. Зайдешь в него: просторно, но что-то смущает. То на огромного комара из проволоки наткнешься, то на торчащую из стены голову бегемота...
В рабочей майке и в джинсах меня встречает хозяин.
— Как давно здесь обитаете?
— Все началось в 1989 году, — рассказывает художник. — Тогда Вася Щетинин, мой товарищ и архитектор, нашел это прекрасное место. Это же национальный парк. Здесь как было тысячи лет назад, так все и осталось. Когда мы приехали, в Николе оставалось всего три местных жителя. Я сначала ходил, рисовал, то есть занимался живописью. А местные жители к нам привыкали.
— Сложно было перестроиться на деревенский лад?
— Отец служил в Завидове старшим военкомом. Так что детство мое прошло в нормальной русской деревне. Я получил прививку жителя на природе. Но вырос, стал художником, архитектором. И влился в ритм городской жизни. Хотя в деревне жить гораздо приятнее. Но я отчетливо понимаю, что не могу здесь поселиться совсем безвылазно, потому что в деревне нет социальной жизни. Я должен быть связан с городом, с его технологиями. И привозить сюда какой-то ресурс, чтобы была связь с городскими структурами, которые помогли бы местным жителям как-то жить.
Вавилонская пятиэтажка
Николай показывает свои владения. Сейчас здесь для него все родное. Сделано своими руками. Вот перед нами Вавилонская башня. Из лозы. Уже какой год плетут. Сейчас она высотой с пятиэтажный дом. Но это не предел. Близ Вавилонской башни — поле. Тоже непростое. На огромных палках уселись деревянные двуглавые вороны. Ну почему бы российский герб немного к природе не приблизить?
— А как начинается ваш день в деревне? — интересуюсь, пока бредем от одного объекта к другому.
— Это зависит от погоды. Если жарко, то встаю часа в четыре утра. Купаюсь. Потом собираю свою боевую команду художников. И работаем до часа дня. Потому что потом начинается жара и невозможно ничего делать. В этом году погода дождливая. Поэтому работаем по обстоятельствам. Я контролирую объекты, езжу между ними. Ребята работают на одном объекте. Я обеспечиваю всех материалами. Инструментами. Я еще рядом для их уверенности. Так они знают, что все делают правильно.
За беседой добираемся до леса. Здесь спрятались еще чудо-постройки. Вот домик на курьих ножках высотой три метра от земли. Дальше столовая с качелями. А на опушке можно послушать тишину в специальной беседке в форме уха. Рядом еще интересный домик. Внутри всегда звездное небо. Просто в тонких досках строения сделаны маленькие дырочки. Окон нет. Когда заходишь туда, такое ощущение, что попал в центр Млечного Пути.
А на месте, где когда-то стояла армия снеговиков (первый проект Полисскова в Никола-Ленивце, 2000 год), теперь огромная башня-маяк. Она сделана из необработанного дерева. Из высохших стволов осин и берез. В общем, за двадцать лет Полисскому удалось построить целый мир. Маленький. Уютный. Природный.
Водный экстрим по-деревенски
Недалеко от дома художника — интересное строение. Двухэтажный маленький домик, обтянутый полиэтиленом.
— Это наша старая забава — плот, — поясняет Полисский, заметив мой интерес. — Однажды мы с друзьями увидели плывущее сооружение, на котором мужики в белых халатах с шашлычком и “красненьким” расслаблялись. Идея понравилась, и мы сделали свой плот. Начали сплавляться по Угре на большие расстояния. На нем могут уместиться с десяток человек. И стол есть, и койки. Последний раз проплыли аж 120 км. Дней пять плыли. Нас было шесть человек. На пути случилась история. Вода в реке поднялась из-за дождей. Ночь. Мы спим. Кто-то на палубе вдруг кричит: “Электричество!”. Спрыгиваем со второго этажа, оказывается, провода провисли. Понимаем, что мачта не пройдет, заденем — сгорим. Мы прыгнули в воду. Остановились в двух метрах от проводов. Пришлось спилить мачту, чтобы плот мог идти дальше.
К водным приключениям художнику не привыкать. Только несколько недель назад завершился фестиваль “Архстояние”. Пять плотов, каждый из которых уже произведение искусства, тормошили воды Угры. Флотилия оказалась выдающаяся. Плот-баня, плот в форме спирали, плот а-ля подводная лодка... Было на что посмотреть. И народу собралось море. Тысячи две человек.
— Как живется после такого наплыва людей? Не затоптали вас?
— Да, “Архстояние” у нас масштабное получилось. Но, знаете, к нам все время приезжают люди. Практически круглый год. Больше всего в выходные. Пара автобусов и еще пара десятков машин.
— Не надоели еще бесконечные гости?
— Пока нет. Мы же сами затеяли делать искусство под открытым небом. Правда, не все люди понимают, что здесь такое. Самое глупое, что говорят: “Мужик, подари!”. Вываливается из крутой иномарки новый русский и просит почему-то подарить то, что мы тут огромной командой создавали для всех.
— А выпить они не предлагают?
— Не, это все в прошлом. Сейчас уже надо себя беречь. Я прошел эту проблему на примере своих старших товарищей. Поэтому у меня жестко с пьянкой. У меня и ребята не пьют.
Николаю Полисскому помогают, как говорится, всем миром. Ребята из соседних деревень когда-то за копейки начинали работать с художником. Теперь его творчество разбросано не только по Никола-Ленивцу и его окрестностям, но и по Москве (уже третий парк оформляет в столице), да и по миру (скоро на Венецианскую биеннале собирается). Из деревенских ребят, друзей-художников сама собой образовалась мощная художественная команда.
— Все начиналось со снеговиков. Ведь именно в этих местах было знаменитое Стояние на Угре. Я решил сделать акцию. Слепить пятьсот снеговиков. Вроде армии татаро-монгол. По весне они должны были растаять и исчезнуть, как когда-то исчезли с земли русской сами татаро-монголы. Ребят из соседних деревень много набежало. Я давал 10 рублей за одного снеговика. Но для них это уже приличные деньги были.
Уже весной на месте снеговиков гуляли Масленицу. Тоже масштабно, по-полисски. Потом пришло лето. На том же месте появился огромный стог сена — почти пирамида. Так незаметно юноши и девушки, которые все еще помогали художнику, сами стали мастерами арта. Появился “Никола-Ленивецкий промысел”.
— Не люблю бесконтрольное народное творчество, — рассуждает вслух мастер. — Ведь народ часто делает такие же глупости, как и многие художники. Я контролирую, чтобы наш промысел не уходил за рамки сформировавшейся техники. Без стиля не существует бренда.
— Чем сейчас занимаетесь?
— Готовлю две параллельные выставки. Одна у нас с Маратом Гельманом в Перми. И еще на Венецианскую биеннале собираюсь.
— Что покажут наши в Венеции?
— Российский павильон — двухэтажный. В нем будет много небольших конструкций. А на балконе мы сделаем гнездо! Метров пять в диаметре. Вот ласточке все равно, на каком здании она вьет свое гнездо. Вот и мы решили свить свое гнездышко.
