Анна Ивановна Шуберт, известная в свое время актриса императорских театров Петербурга и Москвы, играла в Малом театре, оставила интересные воспоминания «Моя жизнь». Длившаяся свыше 80 лет, она прошла на престижных сценах в окружении замечательных актеров и писателей XIX века. Анне Ивановне было о чем рассказать. Актрису похоронили в Москве на старинном Пятницком кладбище, открытом при Екатерине II (одном из немногих не стертых с лица земли при советской власти), рядом с другом корифеем русского театра Михаилом Щепкиным.
Приведенная в ее мемуарах характеристика митрополита Московского и Коломенского Филарета, в миру Василия Михайловича Дроздова, не самая негативная, данная современниками. На него писали в Петербург доносы. Одни называли его масоном, якобинцем, протестантом, другие обскурантом.
Архиерейский собор Русской православной церкви в 1994 году причислил митрополита Филарета к «лику святых в святительном чине». Прах его перезахоронили из Троице-Сергиевой лавры в воссозданный храм Христа Спасителя, который он заложил в 25-ю годовщину Бородинской битвы.
Достоин этот один из самых известных людей России XIX века мемориальной доски на фасаде былого дворца, построенного на Петровском бульваре по проекту Матвея Казакова. Приезжал сюда часто митрополит Филарет к княгине Елизавете Ростиславовне Вяземской, о которой также есть что вспомнить. Но прежде всего хочу рассказать, чем заслужил признание потомков святой Филарет. Его родина Коломна, где он появился на свет в 1782 году. Диакон кафедрального Успенского собора Михаил Дроздов назвал сына в честь Василия Великого, жившего в I веке в Византии, церковного писателя и богослова. Святого, написавшего «Монашеские правила», чтят за «сверхъестественную прозорливость», «способность отмаливать даже самые тяжкие грехи и вселять надежду отчаявшимся грешникам». Ему приписывают изобретение иконостаса.
В 9 лет отец Василия, обладавший хорошей домашней библиотекой, отдал его учиться в местную семинарию. Из нее сын диакона перешел в философский класс семинарии Троице-Сергиевой лавры. Радуя наставников в 14 лет способностями к языкам и красноречием, самый талантливый выпускник стал преподавателем греческого и еврейского языков в семинарии. Через три года он преподаватель поэзии. Через два года — преподаватель «высшего красноречия и риторики». (Этот предмет, к сожалению, нигде не преподают в университетах России, поэтому наши народные избранники и управители косноязычны в отличие от златоустов церкви, патриархов Московских и всея Руси, завораживающих своими речами.)
Молодым, в 26 лет, Василий Дроздов принимает постриг. Не сразу решившись на этот шаг, он сообщил отцу: «Батюшка! Василья вскоре не будет, но Вы не лишитесь сына, который понимает, чем вам обязан более, нежели жизнью, чувствует важность воспитания, знает цену Вашего сердца». Василию дали имя в честь Филарета Милостивого, византийского землевладельца, жившего в VIII веке, «отличавшегося необычайной доброй и отзывчивостью к окружающим». Этот святой был «милостивым к нищим, как отец к своим детям, кормил голодных, одевал нагих».
Филарет успешно проявил себя ректором и профессором Петербургской духовной академии, где преподавал философию, настоятелем Новоспасского монастыря, растерзанного большевиками и воссозданного на наших глазах. Московскую кафедру получил в 39 лет. Прежде чем ее возглавить, служил архиепископом Твери.
22 августа 1826 года Филарет произнес в Успенском соборе Кремля речь по случаю коронования и миропомазания вступившего на престол императора Николая I. В тот же день его возвели в сан митрополита Московского и Коломенского, в сущности, первого лица Русской православной церкви, где роль патриарха со времен Петра I играл Синод во главе с обер-прокурором.
Двадцать лет им состоял граф, член Государственного совета Николай Протасов, в 15 лет ставший корнетом и вышедший в отставку генерал-адъютантом от кавалерии. Заслуженного воина Николай I назначил помощником, заместителем министра народного просвещения. Спустя год поручил возглавить Синод. Граф Протасов приблизил духовные семинарии к светским училищам, ввел в них преподавание на русском языке вместо латыни. Семинаристы стали изучать естествознание, медицину, сельское хозяйство, чтобы, став священниками, быть ближе к нуждам народа. Но свои преобразования, одобряемые Николаем I, обер-прокурор проводил как генерал, придав духовным училищам «военно-дисциплинарный характер».
Поэтому отношения с ним у Филарета не сложились, и пока граф руководил Русской православной церковью, митрополита Московского и Коломенского не вызывали в столицу на заседания Синода, членом которого он по положению являлся. И с Зимним дворцом случались охлаждения к митрополиту. В дни эпидемии холеры в Москве в 1830 году Филарет в проповедях говорил о «прегрешениях ветхозаветного царя Давида, за которые Израилю были посланы испытания и кары», что восприняли в Санкт-Петербурге как упрек императору.
Подобно Василию Великому Филарет основывал монастыри, он освятил многие церкви, сооруженные в XIX веке в Москве и Московской губернии.
Впервые в истории государства митрополита Московского и Коломенского избрали почетным членом Императорской академии наук в Санкт-Петербурге в знак уважения к его сану и деятельности профессора. Спустя пятнадцать лет избрали ординарным академиком по отделению русского языка и словесности, то есть сверх штата. Академик обязан был жить в столице и получать жалованье. То был акт признания литературных заслуг митрополита. Филарет перевел с церковно-славянского языка на русский Евангелие от Иоанна. Преодолевая упорное многолетнее сопротивление многих иерархов, настоял на переводе с древнего величавого, но вышедшего из обихода непонятного народу языка на русский язык Ветхого и Нового Заветов. С тех пор в России Священное Писание издается на современном русском языке.
Митрополит знал иностранные языки и литературу и сам обладал талантом поэта. В 1828 году он вступил в стихотворную полемику с Пушкиным, из которой вышел победителем. 26 мая этого года датируется известное стихотворение поэта, сочиненное в минуты душевной тоски. Оно начиналось так:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Заканчивалась элегия
леденящим сердце признанием:
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.
Филарет, прочитав элегию Пушкина, решил помочь чтимому им вольнодумцу, взялся за гусиное перо и в том же размере сочинил увещевание в стихах:
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога нам дана.
Обращаясь к поэту, Филарет молил Бога:
Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум, —
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светлый ум.
В этой молитве Пушкин услышал «голос величавый» и ответил на нее «Стансами». В финале ему пришлось сочинить два варианта. В первом он с благодарностью называет Филарета:
Твоим огнем душа согрета,
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.
Цензуре такое обращение на равных молодого поэта к митрополиту Московскому и Коломенскому показалось недопустимым. Пришлось во втором варианте обойти запрет:
Твоим огнем душа томима,
Отвергла мрак земных сует.
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
Митрополит Платон, подвигнувший семинариста Василия Дроздова стать монахом, пораженный его способностями, сказал: «Я пишу по-человечески, а он пишет по-ангельски». За умение говорить и убеждать Филарета называли «русским Златоустом».
Император Александр II понимал, что лучше Филарета никто не доведет до совершенства текст Манифеста об отмене крепостного права, и поручил ему отредактировать исторический документ. Что он и сделал, не будучи уверенным в благе Манифеста, сократив в нем длинноты и убрав излишний пафос.
Филарет оставил после себя много богословских сочинений, проповедей, писем. Он умер за письменным столом, прожив 85 лет. Двоюродным праправнуком святого является многолетний телеведущий программы «В мире животных» Николай Николаевич Дроздов.
А теперь вернусь к тому, с чего начал. В усадьбе княгини Вяземской, когда ее посещал Филарет, на правах воспитанника жил ребенок по имени Сергей, рожденный в любви, но вне закона. Он писал, что «с самого младенчества находился на воспитании генерал-майорши княгини Елизаветы Ростиславовны Вяземской». Кто его отец и мать — до конца жизни не узнал. Полагают, они ближайшие родственники княгини.
В усадьбе на Петровском бульваре Сергей получил домашнее образование, по его воспоминаниям, «сверх российской грамматики, читать и писать, а частью арифметики» его обучали. Ему дали отчество — Иванович, придумали фамилию Любецкий, в корне которой слово — любовь. Подобным образом поступил после рождения вне брака наследника московский домовладелец и богатый помещик Иван Яковлев, дав сыну фамилию — Герцен. Юридически он считался «воспитанником» родного отца. В корне придуманной им фамилии немецкое слово herz, что значит — любовь, душа. Родила Александра Ивановича Герцена немецкая мать, Луиза Гааг, в нее русский барин влюбился в Германии и привез в Россию.
Когда Сергею исполнилось 15 лет, его определили в «Архитектурную школу ведомства Экспедиции Кремлевского строения», престижное учебное заведение. В прошении о приеме Любецкий назывался воспитанником княгини, который «не принадлежит ни к военному ведомству и ни к сословию платежей платящих и в службу нигде еще не определен». О чем свидетельствовали родственники и друзья княгини Вяземской: обер-прокурор князь Гагарин, вице-адмирал сенатор Сабашников, надворный советник Похвистнев, подполковник князь Волконский.
К поступлению в Архитектурную школу, в сущности, высшее учебное заведение, Сергей хорошо подготовился. Его зачислили копиистом. В школе обучали «черчению архитектурных рисунков», «рисованию фигур, орнаментов, бюстов, пейзажей, миниатюр», мифологии, русской словесности, истории, географии, всему, что обязан был знать практикующий архитектор. С разрешения школы Сергей стал вольнослушателем словесного отделения Московского университета. Сидение на двух стульях длилось три года и внезапно закончилось падением. В Александровском саду Любецкого с веселой компанией друзей по жалобе барыни, обидевшейся на неудачную остроту, полиция арестовала и поместила в Смирительный дом. О деле донесли царю. Разбирательство длилось три месяца. За непосещение занятий признанного невиновным студента исключили из школы и из университета. Туда он не вернулся, поступил и четыре года занимался в Медико-хирургической академии.
Ни архитектором, ни филологом, ни врачом не стал. Вышел из Сергея Любецкого писатель. В Москве под псевдонимами публиковались его лирические стихи, эпиграммы, повести, романы. На сцене Малого театра состоялась премьера пьесы «Стенька Разин, разбойник волжский». Тринадцать лет параллельно с преподаванием в Сиротском доме и Архитектурном училище русского языка и литературы длилось без особого успеха занятие беллетристкой. Критика писателя не жаловала.
На пятом десятке, в 1846 году, произошел еще один крутой жизненный поворот. Выходят «Живописные виды московских монастырей с историческими и современными описаниями всего замечательного в каждом. С двумя видами». Так в новом качестве предстал пред читателями Сергей Иванович Любецкий, окончательно нашедший себя в документальной литературе, краеведении, литературе о Москве. Затем издается «Панорама народной русской жизни, особенно московской. Нечто вроде Альманаха на 1848 год». Ее дополняли стихи с ироническим описанием типичных завсегдатаев публичных гуляний:
Вот и востренький, как шильце,
Секретарь с пушком на рыльце.
Про него идет здесь слух —
Из воды кто ж выйдет сух!
Во влиятельном журнале «Москвитянин» появляется цикл статей «Московские старинные и новые гуляния и увеселения», имевшие большой успех. Эпиграфом к ним служили слова Карамзина: «Хочется знать старину, какова бы ни была она, даже и чужую, а своя еще милее». Знал московскую старину Любецкий досконально.
Благожелательно встретила критика и публика книгу «Русь и русские в 1812 году». Любецкий опросил и записал воспоминания многих старожилов. И если город решит воссоздать на Большой Никитской, 28, бывший театр генерала Позднякова, где многократно на спектаклях французской труппы бывал Наполеон, без этой книги не обойтись.
Тридцать пять лет в Москве постоянно появлялись книги и статьи Сергея Любецкого. Его романы, сатирические рассказы, стихи вряд ли когда-нибудь переиздадут. А «Старина Москвы и русского народа», «Московские окрестности ближние и дальние со всеми заставами в историческом отношении и в современном их виде», «Москва в 1812 году» вышли в наши дни.
Похоронили автора XIX века, чьи книги издают в XXI веке, на Лазаревском кладбище, стертом в Марьиной Роще с лица земли. Точно так поступили с некрополями Данилова, Андроникова, Симонова, Новоспасского, Зачатьевского, Рождественского и всех других обителей, сделав исключение для Донского и Новодевичьего монастырей, признанных ЮНЕСКО памятниками всемирного наследия.
