После своего избрания в декабре президентом Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков мало общался с прессой. Но в интервью “МК” он согласился обсудить злободневные вопросы и мировой и внутренней политики: гипотетические последствия новой войны на Востоке и судьбу ТВ-6 — ведь Евгений Максимович, как известно, один из тех, кто возглавляет “Медиа-социум”, владеющий лицензией на телечастоту.
“В политике нож к горлу не приставляют”
— Евгений Максимович, многие наблюдатели считают условия нового договора о сокращении ядерного оружия выгодными прежде всего для Америки, а не России. Это так?
— Я не согласен с этим выводом. Подписывать это соглашение надо. Конечно, это компромисс. Например, США отошли от своей прежней позиции отказа вообще подписывать какой-то обязательный для себя документ. Судя по всему, и Россия не сделала свою позицию обязательного уничтожения всех сокращаемых боеголовок непреодолимым препятствием для подписания нового договора.
— А как можно оценить итоги восьми месяцев борьбы с международным терроризмом?
— Еще рано судить о том, достигла антитеррористическая операция конечных результатов или нет. Сделать предстоит еще очень многое. Окончательно “Талибан” отнюдь не нейтрализован и это, к сожалению, еще может многократно проявиться. Но уже сейчас можно говорить о двух положительных итогах. Создалось межгосударственное единство для борьбы с терроризмом. События 11 сентября показали, что международный терроризм принял новые формы. Он выступает сейчас в виде самодостаточной организации, не связанной с каким-то государством. Следовательно, международный терроризм не может быть теперь выявлен традиционными путями. Его нельзя приглушить с помощью убеждения того или иного государства, чтобы оно перестало оказывать поддержку терроризму. В этих условиях было особенно важно объединить все силы для противодействия этому злу.
Второй положительный итог — постепенная эволюция американской политики. Сейчас стало меньше разговоров о продолжении одностороннего курса США в расчете, что их автоматически все поддержат. Здесь, видимо, сыграли свою роль и наше мнение, и позиция Европейского союза. Ведь даже ближайший союзник Америки, Великобритания, настроен против этого. А как показала афганская война, в одиночку даже такая страна, как Америка, не может добиваться своих целей. Например, без России нельзя было бы так эффективно мобилизовать Северный альянс. Без согласия России США никогда бы не смогли получить возможность использовать для военных действий в Афганистане аэродромы в Средней Азии.
— Вы говорите, что Америка отказывается от односторонней внешней политики. Но так ли это? Ведь об ударе по Ираку в американских СМИ говорят как о деле решенном...
— Число государств, зачисляемых Америкой в “ось зла”, увеличивается — согласен. Но я не думаю, что это равнозначно объявлению этих государств мишенями для следующих ударов США. А если Америка все-таки пойдет на подобные шаги, это будут действия без объективной мотивации. Они стали бы огромной ошибкой со стороны США.
— Если Штаты все-таки нанесут удар по Ираку, каковы будут последствия для России?
— В этом случае нашему руководству будет очень трудно продолжать линию полной солидарности с США. Но вопрос следует ставить более широко: какими станут последствия подобного шага для мира в целом? Главным итогом будет то, что США уничтожат мировое единство в поддержке их антитеррористических акций. Удар по Ираку отнюдь не усилит позиции США в арабском мире. Напротив, арабский и мусульманский мир в целом расколется. Причем его преобладающее большинство будет против США.
— Вы говорите, что нет мотивации для удара по Ираку. А американцы утверждают, что он вновь накапливает запасы химического оружия и пытается создать ядерную бомбу...
— Исключать, что Хусейн стремится иметь какие-то виды оружия массового поражения, нельзя. Но с помощью односторонних силовых действий американцы не только не решат проблему, но ее еще больше усугубят. Надо исходить из того, что не только Ирак, но и другие государства могут попытаться пойти по пути создания различных видов оружия массового поражения. И что, каждое из этих государств просто бить по голове? А кто будет определять, какое государство можно трогать, а какое нельзя? Есть только один способ выйти из подобных коллизий и не ввергнуть при этом мир в кровавый хаос. Решать подобные вопросы должно мировое сообщество в целом, а не одна отдельно взятая страна.
Теперь конкретно об Ираке. Решить здесь все можно другими методами. В возникновении нынешней ситуации есть и доля вины Запада. С Хусейном вполне можно было договориться о продолжении мониторинга (международных инспекций на территории страны. — Авт.). Он на это шел. Сейчас уже совершенно ясно, что бывший руководитель спецкомиссии ООН Батлер провоцировал многие негативные события. Это сказал его собственный заместитель, выступая по радио.
— Есть мнение, что Москва сделала Америке огромное количество односторонних уступок и ничего не получила взамен...
— Это чисто торгашеский подход. Допустим, мы позитивно отнеслись к решению центральноазиатских государств разрешить США использовать свои аэродромы. Мы что, обязательно должны были приставить нож к горлу Америки и заявить: отдайте нам взамен то-то и то-то? Так не делается в политике. Конечно, здесь есть и определенная опасность. Я могу прямо сказать: американское военное присутствие в Средней Азии должно быть связано только с военной операцией в Афганистане. Если американские военные намерены оставаться в Среднеазиатских республиках надолго, то это отнюдь не будет стабилизировать обстановку.
— А вы верите, что Америка действительно уйдет из Средней Азии после окончания войны? Есть ли у нас хоть какие-то реальные гарантии?
— Хотелось бы верить. Если этого не будет, то в конце концов появится большое препятствие для развития отношений между нами и США. И потом нельзя Китай сбрасывать со счетов. Китай тоже не заинтересован в постоянном присутствии американских войск вблизи своих границ. Что касается гарантий, то их у нас никаких нет. Но абсолютных гарантий чего-либо нет и у американцев, и вообще у всех.
“Я не буду ни марионеткой, ни надзирателем”
— Евгений Максимович, пресса сейчас полна слухов, что канал ТВ-6, еще толком не родившись, уже уверенно идет к краху. Каков ваш комментарий?
— Это, конечно, не так. Но трудности действительно есть. Перед рождением канала необходимо решить целый ряд вопросов. Главный из них — кто будет распоряжаться средствами, которые поступают в казну телеканала. Есть две точки зрения. Коллектив настаивает на том, чтобы практически единолично распоряжаться этими средствами. Против этого возражает группа людей, которые финансируют проект. Я считаю, что между этими двумя позициями надо найти компромисс. Финансисты должны знать, на что тратятся выделяемые ими средства. А коллектив должен иметь возможность влиять на то, чтобы эти средства тратились эффективно.
— Вы никогда не скрывали своего негативного отношения к олигархам, окружающим прошлого президента. И как вам работается с Абрамовичем и Мамутом?
— Пока никак. Я с ними даже не встречаюсь. Но хочу сказать, что для меня нет никаких предрассудков, по которым я не могу работать с тем или иным человеком. Главное, чтобы это служило делу.
— Ваши оппоненты утверждают, что на ТВ-6 вы можете быть или верховным цензором, или зицпредседателем. А как вы видите свою роль?
— Я не буду ни марионеткой, ни надзирателем, стучащим кулаком по столу. Создание канала по определению не может идти без сучка без задоринки. Я вижу свою роль в том, чтобы максимально смягчить все препятствия, которые будут возникать во время этого. Ни я, ни Вольский не будем вмешиваться в редакционную тактику, программы. Мы хотим лишь помочь найти выход из кризиса и попытаться создать модель поистине общественного ТВ — независимого ни от олигархов, ни от государства.
Это, кстати, будет четко оговорено в договоре, который должны подписать “Медиа-социум” и коллектив. Надеюсь, его содержание будет соответствовать четырем принципам: придерживайся фактов, будь объективным, не навреди, дай высказаться и своему оппоненту.
— В трудовом коллективе ТВ-6 существует очень много опасений по вашему поводу. Боятся, например, что вы попытаетесь заменить часть команды...
— Разговоры о смене команды — полная ерунда. У меня нет абсолютно никаких подобных планов. Совершенно нормальными я могу назвать и свои отношения с коллективом. Они ведь собирались в моем кабинете и видели мой настрой.
— Очень многие говорят, что ТВ-6 не сможет стать прибыльным и именно из-за этого проект покинули несколько инвесторов. Это так?
— Вы мне задаете вопросы так, будто ТВ-6 уже начало работать, а я являюсь его менеджером. Пока еще рано говорить о самодостаточности и о сроках ее достижения. Есть лишь проектные цифры.
— Утверждают также, что денег частных инвесторов может не хватить и в конечном итоге платить за ТВ-6 придется государству...
— Если еще кто-то из инвесторов уйдет, на его место придут другие. Из казны мы брать не собираемся.
— Говорят, что на самом деле вы не очень хотели влезать в теледела, заниматься проектом ТВ-6, но президент поставил вас перед фактом.
— Давайте говорить так: уж если влез, то влез. Но президент не вмешивался в это дело.
— Ваш прогноз: сможет ли ТВ-6 стать телеканалом номером один? И есть ли у вас программа выведения канала в лидеры?
— Такой программы у меня нет. Что касается будущего места канала, то сейчас не нужно ставить этот вопрос в центр внимания. Когда ТВ-6 заработает, оно будет работать на очень профессиональном уровне. А кто станет первым, вторым, третьим по рейтингу — покажет время.
