Бунт нефтяных олигархов

По России вновь бродит призрак дефолта

  Весь май—июнь правительство занималось обузданием цен на бензин. Напомним, все началось с обнародования апрельской статистики по бензиновому рынку: цены скакнули в некоторых регионах на 20—25 процентов. Экономисты сразу отметили некоторые парадоксальные особенности. В стране впервые за много лет исчезло такое понятие, как бензиновый дефицит, и — более того — из-за снижения экспорта наблюдалось даже перепроизводство этого вида топлива. Это, в свою очередь, позволило большинству производителей создать солидные запасы.
     По всем законам экономики цены на АЗС должны были снизиться или как минимум застыть на месте. Тем не менее бензин вновь вздорожал.

    
     Официальный комментарий (в частности, Минэкономразвития и Минтопэнерго) был утешителен: ничего страшного не происходит. Идет “процесс выравнивания инфляционной составляющей”. Иными словами — наши естественные монополии подняли цены осенью, а теперь просто этот процесс дошел до рядового потребителя. Причем по этому поводу счел нужным высказаться даже премьер Касьянов: мол, по ценам в магазинах это не ударит. Тут же был сделан прогноз (который поддержало большинство крупных топливопроизводителей), что к осени бензин Аи-92 достигнет максимальной оценки в 10 рублей за литр.
     И лишь наиболее агрессивные игроки на финансовом рынке продолжали утверждать: к сентябрю цены на внутреннем топливном рынке будут сравнимы с европейскими. Это означает — не менее доллара за литр.
     Как показывает время, пессимисты оказались более чем правы. Каждую неделю цены росли в среднем на 3—3,5 процента и уже достигли на столичных заправках отметки 9,5—10 рублей. При этом бензин — товар ценообразующий. На изменение его стоимости в мае—июне моментально отреагировал потребительский рынок: корзина основных продуктов питания подорожала на 11 процентов, а общий уровень инфляции приблизился к 13%. (Подчеркиваем, это лишь усредненные оценки: например, в сибирских регионах эти показатели выросли более чем в два раза.)
     Правительство приняло, кажется, все возможные и невозможные меры. Сначала было объявлено о выходе России из договора с ОПЕК по ограничению экспорта нефти. В середине июня — правительство подняло пошлины на вывоз топлива, чтобы стимулировать внутренний рынок. Однако даже это не замедлило динамики роста! Наоборот, отпускные цены у крупных производителей уже сейчас превышают розничные. В конце концов на высшем уровне было заявлено о корпоративном сговоре крупных нефтяных компаний, которые — вопреки указаниям правительства — упорно взвинчивают цены. Степашин даже публично погрозил им проверкой Счетной палаты, однако не помогло и это. То есть происходящее на топливном рынке приняло характер устойчивой тенденции.
     Давайте попробуем разобраться в причинах этой ситуации и в том, чем это нам всем грозит.

КРАЙНИМИ НАЗНАЧИЛИ ОЛИГАРХОВ

     Любопытно, что в начале весны подобную ситуацию прогнозировал гайдаровский Институт экономики переходного периода, к рекомендациям которого в последнее время вновь активно начали прислушиваться в Кремле. Лаборатория конъюнктурных опросов ИЭПП констатировала, что к середине 2002 года большинство промышленных предприятий предвидит структурный кризис. В стране вновь начала расти бартерная составляющая, падает общая платежеспособность предприятий. И — впервые за последефолтный период — уже начались массовые сокращения персонала: первый признак того, что предприятия планируют негативный сценарий развития событий...
     Рост цен на топливо (а напомним, что внутренние цены на сырую нефть начали расти еще зимой) только усугубил эту тенденцию: рентабельность и реальная конкурентоспособность предприятий начали неумолимо падать. Вот тогда-то и заговорили о том, что нефтяные корпорации играют не в интересах страны.
     Что, опять “заговор”? Отнюдь.
     “Большая шестерка” (шесть наиболее крупных нефтяных компаний России, которые реально влияют на рыночную ситуацию) следует общеизвестным рыночным законам. Дело в том, что прошедшие три года наша нефтяная отрасль развивалась бурными темпами, а прирост производства в ней был одним из самых высоких в мире. Постепенно выравнивалась и ситуация в стране, население которой реально обрело некоторую платежеспособность.
     Теперь глядите, что происходит. На внешнем рынке Россия реализует около одной трети добытой нефти (130 миллионов тонн). На внутреннем — почти в два раза больше (190—200 млн.), при реальной потребности в 250—300 млн. (не забывайте, что нефтехимия — тоже одна из самых прибыльных отраслей в стране). Цены внутри России держатся в три-четыре раза ниже, чем на внешнем рынке. То есть получается, что от этого искусственного занижения нефтяная отрасль теряет гигантскую сумму (если экспортная выручка в прошлом году составила 9 млрд. долларов, то на внутреннем рынке корпорации потеряли не менее двадцати).
     Когда минувшей зимой правительство заявило о сокращении экспорта нефти, нефтяные компании уже набрали огромную скорость (те самые темпы роста). Чтобы сохранить ее, они вынуждены искать новые каналы для получения денег. А все эти каналы есть внутренний рынок. И корпорации начали поднимать отпускные цены...
     Согласитесь, в этой ситуации уже неважно, был корпоративный сговор или нет. Важно, что объективно рынок готов к выравниванию внешних и внутренних цен. И можно сколько угодно обвинять нефтяных магнатов, проводить аналогию со сталинским “делом врачей”, заводить на олигархов уголовные дела за “саботаж” — делу это не поможет.
     Кстати, здесь развернулась и попутная интрига. Это ведь только на словах около 70 процентов бензоколонок в стране независимы. У их владельцев нет ни собственных скважин, ни нефтеперерабатывающих заводов. И все эти “независимые” АЗС питаются от НПЗ, принадлежащих “большой шестерке”. Так вот — под шумок нефтяные корпорации начали ценовую атаку на частников, которые, не обладая значительными запасами топлива, были вынуждены повышать розничные цены. В то время как корпоративные заправщики, фактически получая дотации от своих “хозяев”, какое-то время держали цены на низком уровне. В результате часть мелких АЗС поменяла владельцев. Очередной передел топливного рынка состоялся.
     Но повторимся, это — всего лишь одно из второстепенных следствий. А вот главные последствия могут быть более чем серьезными.

ПОРА ПЕРЕКЛАДЫВАТЬ ДЕНЬГИ В ЧУЛКИ

     Экономику с политикой часто называют гусеницами одного танка. Если забуксует одна, то и весь механизм обречен крутиться на месте.
     Рост цен на топливо вызвал рост цен на продукты и товары. Что, в свою очередь, ослабило рубль по отношению к доллару. Чтобы сохранить позиции отечественной валюты, Центробанк вынужден раз за разом проводить массированные выбросы долларов на биржу. А доллары эти, в свою очередь, заимствованы из внешних источников.
     Короче, если брать все основные показатели, ситуация один к одному совпадает с той, что сложилась в России к июлю 1998 года. В лексикон экономистов вернулось подзабытое словечко “дефолт”...
     “Дефолт” — термин иностранный и для большинства россиян малопонятный (он означает отказ государства платить проценты по своим обязательствам), но вот последствия его мы все очень хорошо изучили четыре года назад. Прежде всего — из-за сумасшедшего роста цен.
     Дефолт-98 был вызван неразумным регулированием курса рубля и неконтролируемым ростом пирамиды государственных ценных бумаг. Тогда это были так называемые ГКО.
     Ныне — евробонды (“Россия-10” и “Россия-30”).
     В 1998 году дефолт объявили, когда объем бумажной массы превысил 400 миллиардов рублей.
     В нынешнем — по расчетам специалистов — мы пройдем эту отметку примерно в ноябре—декабре.
     Правда, здесь нужно отметить несколько “свежих” особенностей. В прошлый раз до самого последнего дня цены на ГКО в мире были стабильны. То есть отказ России расплачиваться по ним был достаточно неожиданным.
     В июне 2002 года ситуация для российских ценных бумаг складывается более чем сложно. Цены на них в связи с ситуацией в Аргентине и Бразилии за одну неделю упали ниже номинала. То есть наши внешние заимствования фактически обесценились (впрочем, это как смотреть: некоторые считают, что это даже хорошо — меньше придется отдавать).
     Второе. С тех пор на валютной арене появился новый игрок — евро. Все наши долги номинированы в долларах; большая их часть — Европе, которая сейчас рассчитывается только в новой валюте. Сегодня доллар падает по отношению к евро, и таким образом наш внешний долг растет. Падение доллара на один цент увеличивает наши ежемесячные выплаты на сто миллионов долларов (которые по отношению к рублю, напомним, уверенно растут). С марта евро выросло на 12 пунктов, то есть на миллиард двести тысяч увеличились наши разовые выплаты. А всего мы уже переплатили около семи миллиардов долларов. То есть давление на бюджет растет с каждым днем — и это при том, что ведущий популистскую политику Кремль требует от правительства все больше незапланированных расходов...
     Третье. Впереди у России — так называемая “проблема 2003 года”, на который приходится пик наших долговых выплат.
     И, наконец, четвертое. Правительство Касьянова изначально было призвано проводить так называемые структурные реформы, то есть, грубо говоря, перестройку системы управления государством, вывод его на международные стандарты. Что это означает, можно посмотреть на примере тех же нефтяных корпораций. В июне “Лукойл” и “Татнефть”, весь прошлый год переходившие на международные стандарты ведения бухгалтерии, опубликовали свои первые отчеты. Итог — падение прибыли более чем на 30 процентов (то же самое — у других)! То есть в случае с государством нам структурная перестройка может стоить от 10 до 20 процентов ВВП (притом что на 2003 год весь доход определен в 37 процентов ВВП).
     “Российско-американский банковский диалог” (есть такая консультативная организация, появившаяся в рамках комиссии “Гор—Черномырдин”) в июне выступил с предупреждением о том, что нашему кабинету министров нужно “незамедлительно создать план действий на случай кризиса и определить министерство или ведомство, которое будет осуществлять необходимое в случае кризиса финансирование и оперативные расходы”. Для них, судя по этим строчкам, вопрос очередного кризиса в России уже решен.
     За это, кстати, говорят и чисто объективные показатели: вывоз капитала из страны увеличился за первый квартал на 40 процентов, наиболее крупные банки усиленно уводят свои активы за рубеж, предприятия наращивают складские запасы продукции, а экономисты открыто советуют переводить доллары в евро и держать их в чулке под подушкой.

* * *

     Наверное, стоит рассказать про еще один аспект проблемы. По мнению многих специалистов, дефолт 1998 года в целом оказал благотворное влияние на нашу экономику. Высокая цена доллара позволила подняться отечественным производителям, чья продукция начала успешно конкурировать с импортом. Кроме того, дефолт на какое-то время позволил снять проблемы инфляции, выплат задолженностей перед населением и т.д. По существу, это была передышка для нашей еще малорыночной экономики, которая должна была оправиться от шоковой терапии Гайдара.
     Теперь эта передышка кончилась. Опережающий рост цен на топливо внутри страны — первый признак того, что отечественный бизнес чувствует себя достаточно уверенно, чтобы диктовать властям свои условия. Как должно действовать в этой ситуации нормальное правительство — тема для отдельной статьи. Но пока, судя по политике нашего государства, чиновники не желают признавать даже этого факта. Сейчас им кажется, что наилучший выход — именно в дефолте. Он, с одной стороны, неприятная процедура. С другой — вроде бы позволяет вернуть экономику на круги своя и продолжить формирование “амбициозных” планов.
     Грубо говоря, сейчас власти находятся на перепутье. Наступает время серьезных экономических испытаний, и все зависит от того, какой именно путь будет избран...
    

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру