Красавцы мужчины недоступные женщинам

За последние несколько лет гомосексуальная тема в художественном кинематографе стала одной из самых популярных. Картины, главные персонажи которых геи, получают награды на престижных международных фестивалях и бьют кассовые рекорды. Забыты все табу и запреты, мужская любовь и мужская плоть предстают на экране во всей своей притягательной откровенности. И это уже не шокирует зрителей. А ведь совсем недавно с экрана нельзя было даже произнести слово “гомосексуалист”.

Сегодня эта история звучит как анекдот, но в 1950 году, когда снимался фильм “Трамвай “Желание” по пьесе Теннесси Уильямса, создателям фильма было не до смеха. Американская цензура потребовала исключить из картины эпизод, в котором главная героиня Бланш Дюбуа, роль которой исполняла Вивьен Ли, намекает, что ее муж был гомосексуалистом. Причем само слово “гомосексуалист” не произносилось. Но, несмотря на это и на все усилия, предпринятые режиссером картины Элиа Казаном, Вивьен Ли и Уильямсом, им удалось добиться разрешения лишь на малопонятную фразу: “Мой муж не был похож на других мужчин”.

Первым, кто показал на экране любовь, не смеющую себя назвать, стал Лукино Висконти. Его картина по новелле Томаса Манна “Смерть в Венеции” и сегодня воспринимается как одно из самых поэтичных кинопроизведений, посвященных геевской любви. Влечение стареющего мужчины к мальчику показано в притягательной недосказанности и полунамеках. Ничего откровенного, но сколько печальной, голубой красоты. Затем, в фильме “Людвиг”, Висконти вновь очень осторожно коснется гомосексуальной темы, но так запрячет и затемнит истинные сексуальные наклонности Людвига, что не всякий зритель догадается, в чем же суть страданий короля и в каком “грехе” он признается своему духовнику.

Хотя для посвященной гей-аудитории все было ясно, как догадывались геи всего мира и об особых отношениях, которые связывали Лукино Висконти и исполнителя главной роли Хельмута Бергера. Так снимать артиста может лишь влюбленный в него режиссер. Кстати, Хельмута “подарила” Висконти жена Сальвадора Дали Гала. В буквальном смысле этого слова. Однажды она въехала на автомобиле на съемочную площадку, где работал Висконти, и громко объявила: “Посмотри, какой подарок я тебе привезла”.

Влюбленность в Бергера читается и в “Гибели богов”, но более всего она проявится в “Семейном портрете в интерьере”. Однако и здесь все глубоко запрятано внутрь, и лишь приближенные к теме могли понять истинный смысл происходящего. Старый профессор, которого играет Берт Ланкастер, и молодой, самоуверенный красавец Конрад в исполнении Хельмута Бергера — это все та же “Смерть в Венеции”, любовь двух мужчин, о которой не принято говорить вслух, а тем более откровенно показывать на экране.

А в 1976 году выходит первый художественный фильм английского режиссера, художника, писателя Дерека Джармена “Себастьян”, поразивший насыщенными гомоэротическими образами. И наступают новые времена. За смелость и изобретательность Джармена провозглашают отцом направления “New Queer Cinema” (Новое гомосексуальное кино). Все творчество открытого гея Джармена — и кинематографическое, и литературное — прославление свободной гомосексуальной любви. Он снимает фильмы, посвященные ярким, выдающимся гомосексуалистам прошлого, — “Себастьян”, “Эдуард II”, “Караваджо”, “Виттгенштейн”. И даже в его трактовке классической истории о Христе — фильме “Сад” — предстает отверженная миром и людьми гомосексуальная пара. В 1986 году у Джармена обнаружили положительную реакцию на ВИЧ, но, несмотря на болезнь, он продолжает снимать фильмы, в которых гомосексуальная тема звучит еще более явно. В октябре 1993 года Джармен приезжает на нью-йоркский фестиваль, чтобы представить свой фильм “Голубой”, который встречают оглушительными овациями.

В книге Джармена “На ваш собственный страх и риск. Завещание святого” есть такой яростный призыв: “Я надеюсь, парни будут продолжать влюбляться в парней, а девчата в девчат, и те там не найдут способа изменить это. Устройте мне государственные похороны: пошлите всех парней в сауны, дайте им загорать на солнце, чтобы они могли маршировать по улицам Лондона совершенно голыми, бронзовыми и красивыми”. В 1994 году, похоронив многих своих друзей, среди которых был и Фредди Меркьюри, Джармен умирает от СПИДа. Государственных похорон не было, но смерть одного из самых ярких кинорежиссеров второй половины двадцатого века стала горьким известием для поклонников его таланта.

Однако успех фильмов Джармена-гея не означает, что удача в отражении гей-темы на киноэкране сопутствует всем режиссерам-гомосексуалистам. Неудача постигла Райнера Вернера Фассбиндера с фильмом “Кэрель” по роману Жана Жене. Фассбиндер не смог передать в картине ту чувственность, грубость и красоту гомосексуальных отношений, которыми пронизан один из самых горячих романов Жене.

Пьер Паоло Пазолини — режиссер, писатель, католик, коммунист, гомосексуалист — всю свою жизнь находился в конфликте с обществом. Тридцать три раза Пазолини представал перед судом за нарушение приличий, но каждый раз его оправдывали. Пазолини обожал дешевых мальчиков-проституток и скорый секс где-нибудь в кустах или на городских окраинах. Он не скрывал своей гомосексуальности, но в его фильмах гей-тема не стала ведущей. Правда, он сумел показать на экране красоту обнаженного мужского тела и притягательность слегка эрегированных пенисов. Пазолини утверждает, что в кинематографе он это сделал первый. Хотя актер и порномодель Джо Даллесандро, звезда фильмов Эндрю Уорхолла и Пола Морриси, утверждает, что первым полностью обнажился в кино и продемонстрировал свой мощный ствол именно он.

Что касается кинозвезд-гомосексуалистов, то и они, и их продюсеры делали все возможное, чтобы зритель никогда не догадался о гомосексуальной ориентации любимца экрана. Ведь большинство из тех, кто приходит в кинотеатры, женщины. И каково им узнать, что их кумир в постели предпочитает не женщин, а мужчин. Да и мужскую часть аудитории, особенно гомофобски настроенную, подобное открытие могло привести в ярость. А все вместе грозило экранной карьере кинозвезды.

Но от природы не убежишь. Так, ходили упорные слухи, что звезда немого кино Рудольф Валентино, женами которого были известные лесбиянки Алла Назимова и Наташа Рамбова, в действительности гомосексуалист. Был гомосексуалистом выдающийся драматический и киноактер Лоуренс Оливье, находясь при этом в браке с Вивьен Ли. Но это тщательно скрывалось от масс.

Вряд ли кто из американских зрителей мог представить, какой образ жизни вел их идол актер Джеймс Дин, снявшийся в фильмах “К востоку от рая”, “Бунтовщик без идеала”, “Гигант”. Продюсеры усердно трудились над тем, чтобы представить Дина как гетеросексуала. Но после трагической гибели артиста в 1955 году в прессу стали проникать сенсационные подробности его личной жизни. Молодой Дин безотказно обслуживал тех мужчин, которые могли помочь ему войти в мир большого кино. “Член Дина сосали пять самых влиятельных людей в Голливуде”, — вспоминает одна из американских актрис. Неизвестно только, присутствовала ли она сама при этом захватывающем процессе. Но известно, что сексуальная жизнь Дина отличалась некоторым своеобразием. Он обожал грубый секс, связанный с избиениями, тушением об него окурков. А еще любил с одним из своих друзей заниматься сексом в экстремальных условиях. Голый Дин распахивал дверь квартиры, в которой жил вместе с другом, и, согнувшись, отдавался своему приятелю. В то время как друг работал сзади, Дин начинал играть со своим членом. В порыве экстаза артист выстреливал спермой прямо на лестничную площадку. И его нисколько не смущало, а, наоборот, придавало остроту ощущениям, если в этот момент кто-нибудь из жильцов поднимался по лестнице.

Интересно, что подробности личной жизни Дина нисколько не отразились на его посмертной кинематографической славе. Поклонницы бунтовщика без идеала продолжали и продолжают любить этого яркого и яростного артиста-гея.

Если Джеймс Дин — это грубая гомосексуальность, то французский артист Жан Маре — редчайшее благородство и красота. Закончив сниматься в кино, Маре в своих мемуарах откровенно поведал миру, что он гомосексуалист, и в подробностях рассказал о любовных отношениях с поэтом, драматургом, режиссером Жаном Кокто. Их роман напоминал волшебную сказку о любви, похожую на те красивые истории, которые Кокто и Маре разыгрывали на сцене и в кино. Сначала их связывали интимные и творческие отношения, затем дружеские. Они были вместе около двадцати трех лет. В двадцатом веке это, наверное, одна из самых поэтичных любовных историй.

Почти каждое утро, когда они жили вместе, Маре находил под дверью своей комнаты листки со стихами, которые ночью писал Кокто своему другу. Одновременно со стихами Кокто забрасывает своего друга любовными письмами. “Мой возлюбленный Жанно! Я не знал, что можно так любить, как я люблю тебя… Мой прекрасный ангел, обожаю тебя и, повторяю, хочу только, чтобы ты был счастлив… Жанно, ты скажешь, что у меня мания писать письма. Но так приятно писать тебе по ночам и посылать свою нежность тебе под дверь…” Кокто не прекращает забрасывать Маре письмами даже во время войны, когда Маре призван в армию и уезжает из Парижа. С одной почтой от Кокто приходило по три-четыре письма.

Но кроме любви есть еще слава, которую Кокто дарит Маре. Сначала это спектакли по пьесам Кокто, на которые собирался весь Париж, а потом фильмы, принесшие Маре мировую известность. “Трудные родители”, “Двуглавый орел”, “Вечное возвращение”, “Красавица и Зверь”, “Орфей”, “Завещание Орфея”. После премьерных показов зал вставал, устраивая бешеную овацию двум волшебникам искусства. Сегодня, всматриваясь в черно-белый экран с фильмами Кокто—Маре, кажется, что от пленки исходит таинственный свет нежности и любви, той любви, которой они жили в то время.

11 октября 1963 года Жан Кокто умер от отека легкого. Теперь Маре пишет любовное послание другу, подбрасывая под дверь, ведущую в иные, пока не открытые ему миры.

“Меня смущает твое одеяние академика, мне хотелось, чтобы на тебе был белый купальный халат, покрытый пеплом, халат, который я так любил. Обнаженная шпага кажется неуместной рядом с тобой, хотя это — шпага мира. Но твои руки созданы не для нее. Они созданы для любви и дружбы. Они изваяны из нежности и великодушия, простоты и изящества. Руки добросовестного рабочего, гениального ремесленника. Гибкие, ловкие, таинственные, непостижимые и чистые. Руки художника, скульптора, короля. Руки поэта и доброго гения. Они прикоснулись ко мне в 1937 году, и я заново родился. Родился в лучезарном мире, полном добра и любви.

И сейчас твое лицо освещено добротой… Жан, я люблю тебя.

Ты сказал в “Завещании Орфея”: “Сделайте вид, что вы плачете, друзья мои, потому что поэт только делает вид, что он мертв”. Жан, я не плачу. Я засну. Я засну, глядя на тебя, и умру, потому что с этих пор буду лишь делать вид, что живу”.

А вот тем, кто первым на пике карьеры открыто заявил, что он гей, стал англичанин Руперт Эверетт. “Любовь — это взаимность”, — признается в одном из интервью красавец Эверетт. — Я же не видел в отношениях мужчина—женщина взаимного самопожертвования. Всегда кто-то “тянул одеяло на себя”. У геев все как раз поровну: и любовь, и осуждение со стороны общества! Тут не спрятаться, ты весь на виду. Такой, какой есть!”

Забавно, что незадолго до этого признания Эверетт снялся у Сергея Бондарчука в телеэкранизации романа Шолохова “Тихий Дон”. Можно только представить, что испытал выдающийся советский режиссер, когда узнал, что главную роль, казака Григория Мелихова, сыграл гомосексуалист.

Вскоре артист начинает сниматься в ролях гомосексуалистов, тонко чувствующих женские проблемы, — “Свадьба лучшего друга”, “Лучший друг”. А на вопрос, за что его будут вспоминать будущие киноманы, не задумываясь, ответил: “За то, что я первый открытый гомосексуалист, сыгравший главные роли в голливудских фильмах”.

Позволю не согласиться с этим признанием, не только за это зрители любят Руперта Эверетта. Еще за талант, юмор, элегантность. И, конечно, невозможно забыть одну из первых киноролей Эверетта в фильме Джулиано Монтальдо “Очки в золотой оправе”. В этом гей-фильме он играл совсем не гея, играл молодого парня, доброго и благородного. Единственного, кто не предал главного героя, детского врача и гомосексуалиста (в этой роли блистательно выступил Филипп Нуаре), от которого отвернулось буржуазное общество итальянского городка Феррара, узнав о его истинных сексуальных пристрастиях.

Висконти, Пазолини, Джармен, Педро Альмодовар, ни один фильм которого не обходится без геев, лесбиянок, трансвеститов, — эти имена, что называется, на слуху. Но есть и другие режиссеры, снимавшие выдающиеся фильмы, где гей-тема представлена драматично, правдиво, неожиданно. Это картина Франко Брузатти “Забыть Венецию”, в свое время претендовавшая на “Оскара” в категории “лучший зарубежный фильм”. Фильм аргентинца Эктора Бабенко “Поцелуй женщины-паука” с актером Уильямом Хертом в главной роли, получившим за “Поцелуй” “Оскара” и приз за лучшую мужскую роль на Каннском фестивале. И два фильма Гаса Ван Сента — “Плохая ночь” и “Мой личный штат Айдахо”. “Плохая ночь”, рассказывающая о любви, охватившей мелкого буржуа к шестнадцатилетнему мексиканцу, — стала кинодебютом Ван Сента. Картина, снятая режиссером на собственные деньги (ее бюджет — 25 тысяч долларов), была объявлена кинокритиками Лос-Анджелеса лучшей картиной внеголливудского производства 1987 года. Вскоре на экраны вышел “Мой личный штат Айдахо” — пронзительный и грустный фильм, рассказывающий о двух молодых “хастлерах”, ведущих бродячий образ жизни. Ван Сент поначалу и не мечтал, что сыграть эти роли согласятся “идеальные исполнители” — Ривер Феникс и Киану Ривз, идолы тинейджеров, для которых даже намек на гомосексуальность мог разрушить имидж и погубить карьеру. Но искренность и драматизм фильма только прибавили популярности артистам. На Венецианском фестивале Ривер Феникс получает приз за лучшую мужскую роль.

А на переломе двух веков, двадцатого и двадцать первого, первым мсье в гей-кино становится французский режиссер Франсуа Озон. В его фильмах сняты все табу, нет никаких запретов, а гомосексуальная тема разрабатывается как одна из самых обычных, особо не выделяющихся из множества других тем и сюжетов. “Крысятник”, “Криминальные любовники”, “Капли слез на раскаленных скалах” принесли Озону мировую известность. Будет ли режиссер и дальше разрабатывать геевские мотивы, неизвестно. Во всяком случае, в своих последних фильмах он полностью переключился на женщин, подробно и тщательно, как ученый, исследуя смутный и до того малоизвестный ему объект — женщину.