Таким образом, политический вектор сменился от стабильности к развитию. И в этом контексте очень интересно, как сложится в России судьба старых и новых политических партий — причем как левых, так и правых. На левом фланге переформатирование пойдет сложно, но в перспективе там почти наверняка должна возникнуть «нормальная» социалистическая партия — без мечтаний о всеобщей национализации и всхлипов по СССР, но и без финансистов-миллиардеров, приходящих в ее ряды во имя думского мандата. Каким образом ее удастся сформировать и кто ее возглавит, сейчас бессмысленно даже гадать.
На правом фланге выборы, напротив, внесли существенную определенность: успех М.Прохорова уже сейчас вроде бы делает его «естественным» лидером либералов — за пятнадцать последних лет подобной поддержки у избирателей не получал ни один кандидат на этом «фланге». Но в российской действительности это еще ничего не значит.
Для закрепления лидерства М.Прохорову нужна серьезная партия — и его намерения зарегистрировать таковую еще по ныне действующим правилам весьма рациональны. По состоянию на утро 5 марта вступить в новую структуру выразили желание уже 62 тысячи человек, и ее нужно создавать немедленно, по крайней мере по трем причинам.
Во-первых, российская власть будет пытаться обратить себе во благо даже политическую либерализацию: с появлением возможности легко регистрировать партии свои структуры создадут десятки потенциальных политиков, которые будут конкурировать между собой. Не будучи «кремлевскими проектами» и соревнуясь в оппозиционности, они тем не менее будут ослаблять либеральные силы. Во-вторых, существует вероятность альтернативного, управляемого, правого проекта — и его потенциальным лидером в будущем вполне мог бы стать уходящий президент Д.Медведев, который в этом качестве сохранил бы статус активного либерала. В-третьих, новая правая партия сможет серьезно заявить о себе на выборах 2017 и 2018 годов только в случае, если за ближайшие пять лет уверенно выступит на региональных выборах, сформирует фракции в местных парламентах и проведет ряд своих сторонников и функционеров в губернаторы. Для этого необходимы мощная организация и значительные средства, поэтому раскол в среде правых был бы непростительной ошибкой.
И, наконец, существует еще одна задача. Сегодня многие оппозиционеры рассуждают о М.Прохорове как о «кремлевском проекте». Хотя я не считаю, что для таких опасений существуют хоть какие-то основания, тем не менее Михаил Дмитриевич остается человеком, принадлежащим к современной бизнес- и политической элите. Объединяясь вокруг него, правая оппозиция способна стать своего рода гарантом того, что Кремль утратит (если и имел) рычаги влияния на нынешнего главного либерала — ведь Михаил Дмитриевич «не сдает» тех, с кем он делает свою политическую карьеру. Задача правой оппозиции сегодня — сплотиться вокруг победителя в том числе и для того, чтобы сделать его еще более последовательно оппозиционным.
После прошедших выборов у правых сил в России стало гораздо больше возможностей. Их, скорее всего, наконец-то перестанут ассоциировать с теми, кто не сумел гуманными методами реформировать экономику в 1990-е и до сих пор плачет по власти, неумело утраченной в начале 2000-х. И это будет большим благом и для либеральной идеи, и для настоящей политики, и для России в целом.
