Нет, разговор пойдет не о нагнетании внутрироссийской коронавирусной истерии. Одно дело, когда эмоциональный террор разворачивается вокруг ситуации в регионах внутри страны, и совсем другое, когда факты передергиваются в отношении другого государства, хоть и близкого нам по языку и духу.
Российские стратеги, выражаясь экономическим языком, рассуждают в стиле homo economicus — человека без роду, без племени, начисто лишенного эмоций и исторической памяти, занятого лишь перманентным вычислением удовольствий и принятием мгновенных решений. Если б это было так, человечество не знало бы множества текущих проблем. Но в том-то и дело, что ментальная память у белорусов, как и у любого другого этноса (нации), присутствует. Больше того, она постоянно подпитывается все новыми фактами, а также небылицами из относительно недавнего прошлого наших стран.
Пусть националистические настроения в Беларуси (пока) не столь уж сильны.
А для того чтобы понять, как на самом деле развивались отношения России и Беларуси, предлагаю исторический экскурс.
Нынче в это трудно поверить, но всего каких-то 400 лет назад никакой Руси к западу от Можайского уезда не было. Смоленщина в то время входила в состав Речи Посполитой, а дальше были земли поляков и литовцев. Так было до тех пор, пока царь Алексей Михайлович, возглавлявший наливающееся силой Московское государство, не решил поквитаться за смутные времена, а также вернуть отторгнутые по Деулинскому перемирию 1618 г. земли, например, Смоленск.
Формальным предлогом для вторжения в литовские и польские земли, на которых располагалась Беларусь, было притеснение православных братьев католиками и униатами. Хотя по факту Русь была вынуждена вступить в продолжавшуюся 13 лет войну из-за присоединения в 1654 г. Малороссии, где также как бы преследовали православных.
За прошедшие три с половиной столетия в менталитете русской нации, в первую очередь ее государственного института, мало что изменилось. Мы всё также ввязываемся в конфликты по принципу «наших бьют» и, по видимости, так поступать будем еще долго. Особенно если к тому благоволят негативные для противников обстоятельства.
Такими обстоятельствами для литовцев и поляков были колоссальные потери в ходе длившейся с 1618 по 1648 год Тридцатилетней религиозной войны, когда многие европейские земли лишились до двух третей населения. Православная Русь осталась в стороне от противостояния католиков и протестантов и, надо признать, умело этим воспользовалась.
Жизнь в белорусских землях тогда была как на пороховой бочке. Все воевали со всеми: украинские казаки с белорусами, белорусы с украинцами, русские — и с белорусами, и с украинцами, все вместе беспрестанно грабили шляхту, а правительственные войска тщетно пытались остановить гражданскую войну. Вдобавок, в Речи Посполитой и Великом Княжестве Литовском начиналась эпидемия чумы, быстро перекинувшаяся и на Русь (На Руси эпидемия закончилась в 1655 г., унеся до половины населения, в Литве — в 1658-м).
Не сказать, что тамошнее население поголовно было радо московитам. Многие горячо приветствовали, но были и те, кто уходил в партизанщину («шишы»), а то и просто переселялся вглубь Литвы и Польши, добегали даже до Швеции («эгзулянты»). Среди причин — наши войска не особенно церемонились с отказавшимися сдаться и присягнуть Алексею Михайловичу городами и крепостями. С ними, а также с изменниками поступали по законам военного времени: убивали, грабили, уводили в полон.
Об угоне белорусов в рабство известно немало. В 1655 г. патриарх Никон распорядился переселить на Русь 300 тыс. белорусов. В первую очередь ремесленников и мастеровых, поскольку Москва к тому времени «обезлюдела». Неизвестно, сколько переселилось добровольно, а сколько по принуждению, но свидетельства о присутствии в русских хозяйствах челяди из Беларуси, а также о работорговле пленниками находятся в избытке.
Окончательно Беларусь вошла в состав Российской империи только в 1795 г., всего 225 лет назад. И не добровольно, а в результате раздела Речи Посполитой.
К слову, по оценкам историков, к 1678 г. население Руси на 14,3%, или на 1,6 млн человек, состояло из жителей завоеванных территорий. Белорусские националисты считают, что общие потери народа времен Тридцатилетней войны и эпидемии чумы составили до 53% населения. Виноваты в этом, в том числе в моровой язве, по их мнению, конечно же, мы, русские.
И еще одно соображение. С середины XVII в. власть на Руси активно применяет тактику принудительного переселения людей в те местности, куда посчитает нужным. Так было, к примеру, при массовом заселении южных рубежей России, при столыпинском освоении Сибири, а позднее — целины. Если же миграция осуществлялась на добровольных началах, то кампания заканчивалась пшиком: и это не только возвращение из Сибири более половины переселенных туда крестьян, но, скажем, нынешние фиаско с неперспективными деревнями или дальневосточным гектаром.
Не успела закончиться Тридцатилетняя война, как вернувшийся в Москву Алексей Михайлович решил навести порядок в собственном доме. Для закрепления «никонианских новин», то есть раскола, был созван Большой Московский собор 1666–1667 гг., после которого значительная часть несогласных ударилась в бега. В том числе, в направлении относительно вольной и свободной Беларуси, то есть пошел обратный переселенческий процесс.
В 1667 г. не принявший «новин» поп Кузьма московского прихода Всех Святых на Кулишках вместе с 12 семьями наиболее ревностных прихожан бежал из столицы к самой границе Литвы на территорию Стародубского полка, где переселенцы основали несколько скитов и починков, быстро выросших в слободы Понуровку, Семеновку, Злынку, Зыбкую.
В 1685 г. стародубскому начальству приказали применить «драконовский» Указ Софьи, и насельники ушли на тогдашнюю территорию Литвы, где на реке Соже основали поселение Ветка. В начале XVIII в. в Северную войну ветковские старообрядцы, потому что русские, выступили на стороне Петра I, применив против шведов и их союзников (в том числе против гетмана Мазепы) тактику партизанской войны. Так что корни знаменитого белорусского партизанского движения в Великую Отечественную оттуда.
Петр по достоинству оценил патриотизм ветковцев и даровал им свободу от преследований, а также хозяйственные льготы. Жизнь беглопоповцев налаживалась, и к середине 1730-х в Ветке проживало порядка 40 тыс. человек. Но в 1735 г. пять конных полков разорили обитель, а 14 тыс. старообрядцев было сослано по монастырям «на исправление».
Разорение происходило с необъяснимым варварством, дошло до того, что вскрывали гробы покойников. К слову, главнокомандующий той операцией, правитель Малороссии князь Алексей Шаховской, лично докладывавший императрице Анне Иоанновне о разорении Ветки, через несколько месяцев после надругательства над телами умерших внезапно заболел и 27 мая 1736 г. в возрасте 46 лет скончался.
Несмотря на все репрессии, в середине XIX в. до половины населения современной Беларуси составляли старообрядцы и их потомки. Чем, отчасти, объясняется традиционное белорусское трудолюбие, педантичность, солидарность. Люди хотят справедливости, честного порядка, и они их имеют.
Неизвестно, был ли выходцем из старообрядческой среды знаменитый белорусский партизан, Герой Советского Союза (1944) и Социалистического Труда (1978), с 1965 г. первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, любимец белорусского народа Петр Машеров, но его трагическая гибель в автокатастрофе 4 октября 1980 г. до сих пор вызывает множество вопросов. То ли его убрали выходцы из украинского клана в ЦК КПСС, то ли его не хотели видеть на посту Предсовмина СССР, то ли это была трагическая случайность, но факт есть факт — в Беларуси до сих пор считают, что Машерова убрала Москва.
Добавлю, что сегодня в Литве и Польше активничают многочисленные «исследовательские» институты, весьма успешно разгоняющие антироссийские настроения среди белорусского социума. Они, в отличие от нас, на менталитет не плюют, тем более что в рядах «исследователей» немало выходцев из советской еще Беларуси, успевших покрутиться и в России. Они методично прокачивают тему автономной от Орды белорусской самости и немало в этом преуспевают.
А у нас сейчас порют заведомую чушь, усугубляя и без того натянутые отношения между нашими странами. Мол, Батька — враг белорусского народа и, по сути, творит геноцид. Мало того, что Лукашенко взбеленился, так еще изрядная часть белорусского общества донельзя изумилась от такой оголтелой наглости.
Молодцы, в общем. Украину профукали, теперь на всех парах мчимся к реализации аналогичного сценария в Беларуси.
Что до реального, а не «потемкинского» союза России и Беларуси, то сегодня он по многим обстоятельствам невозможен. Различия обнаруживаются в характере экономической модели (в России это опора на добычу углеводородов, в Беларуси — на их переработку), в степени аграрной самодостаточности (в России порядка трети продовольственной продукции составляет импорт, не говоря уже о суррогатах на основе того же пальмового масла, Беларусь же не знает, куда девать произведенную продукцию), в территориальном расположении и климатических условиях (в России две трети территории непригодны для проживания, в Беларуси европейский рынок «за углом»). Правовая и правоохранительная системы у нас также сильно отличаются друг от друга, а эффективность противодействия коррупции лучше не сравнивать, дабы не расстраиваться.
Наконец, за прошедшие со времен распада СССР десятилетия в Беларуси сформировалась и окрепла новая элита, для которой углубление интеграции с Россией упирается в вопрос «зачем?». Вступление в ЕС было бы куда полезнее.
Нам ответить (пока) нечем.
Читайте материал "Кандидат в президенты Белоруссии рассказал, что в республике думают о Лукашенко"
