Московская улица Маросейка, на которой расположено посольство Белоруссии, вот уже больше недели является ареной мирных акций протеста. Люди приходят, поют песни, просто стоят с лозунгами в широком диапазоне - от "Время любить!" до "Лукашенко в Гаагу!". Полиция вмешивалась крайне редко - задержания проводились только 12 августа. Возможно, основная причина нейтралитета московских правоохранителей - в том, что значительная часть стоящих на улице - граждане братской страны, а не россияне.
Мы побеседовали с участниками акции, чтобы узнать, как они оказались в данный момент в Москве, почему вышли к посольству и что думают о ситуации. Собеседники отказались предоставить свои настоящие имена и фотографии, опасаясь неблагоприятного развития событий для живущих в Белоруссии родственников.
- Я минчанин, в Москву приехал еще в марте к девушке - и тут начался карантин, решил остаться, - говорит 32-летний веб-разработчик Василь. - Уехать обратно, конечно, мог бы - для нас граница открыта. Но я собираюсь жениться, а пока не женаты - моя невеста не может на законных основаниях поехать со мной в Беларусь. Слава богу, у меня полная удаленка, так что работать могу где угодно. Вот и живу здесь, укрепляю отношения с будущими родственниками. Кстати, они очень не хотят, чтобы мы, когда поженимся, жили в Беларуси. А мы с невестой думали про квартиру в Минске - но теперь, может быть, уедем еще дальше, куда-нибудь в Ригу. Тут важно, чтобы ночь на поезде или час на самолете - и ты у родителей. Границы откроют, тогда посмотрим.
По поводу политики Василь сначала не особо откровенничает. Утверждает, что он совершенно аполитичный человек. Но постепенно открывается. «Пока не прикрыли интернет, пока можно работать - я при любом режиме проживу, это точно знаю. Но есть какие-то приличия, на мой взгляд. Я ходил голосовать, потом спрашивал других ребят знакомых - никого за Лукашенко нет. Может, конечно, скрывают, но думаю, что нет. Он реально надоел, и больше того - Лукашенко не может уже реагировать на новые вызовы. Это человек из двадцатого века, он погубит страну. Я уверен, что за него не могли проголосовать 80% белорусов. И все, кто здесь стоит, тоже уверены в этом. Самому Лукашенко, конечно, все равно, что мы тут стоим. Но мне не все равно, я буду знать, что сделал свое дело, продемонстрировал позицию», - рассказывает собеседник.
- Я не знаю, что дальше будет, - признается 40-летний Сергей, преподаватель университета. - Думаю, сейчас все немножко успокоятся, и Батька решит, что победил. Люди уйдут с улиц - тем более у студентов учебный год начнется, людям на работу. Но это не значит, что всё закончится.
Вот тут, мне кажется, отличие от России: мы же партизаны, люди злопамятные. То есть забыть-простить Луке всё это, все избиения в Минске - нереально, любить его теперь точно уже не будут. А я 10-15 лет назад, кстати, как раз был его сторонником. Действительно, заводы-то работают, в отличие от Латвии, в отличие от России во многом. Но время идет, заводы ржавеют, что-то надо менять.
27-летняя медсестра Ольга из Борисова 10 лет назад, по окончании медицинского колледжа, приехала в Россию. Говорит, что покинула родную страну совершенно сознательно - была отличницей, могла спокойно поступать в Минске. Но девушку уже тогда категорически не устраивало жить при режиме, где властвует единственный человек. И сейчас, конечно же, тоже не устраивает. «Я сохраняю белорусский паспорт, но возвращаться не собираюсь. Пока Лукашенко у власти, для меня это неприемлемо, - эмоции Ольги бьют через край. - Почему у меня такие убеждения? Среди моих одноклассников много оппозиционеров, я в какой-то момент тоже бывала на некоторых акциях. Это настоящая жизнь, глоток воздуха, мои лучшие друзья были там. Те, с которыми интересно, к которым хотелось тянуться».
Ольга не удивляется нынешней жестокости силовиков – так было долгие годы: «Я очень хорошо помню, что с моими друзьями делали те же самые омоновцы. Те, кто сейчас пишет, что они неожиданно озверели - просто не знают или не помнят, как это было.
У меня был друг, который пошел на протестную акцию - и его сделали инвалидом, отбили левую почку. Есть друг, мы и сейчас общаемся - проломили голову. Сейчас он в Польше, я в России. Мне было и страшно, и противно продолжать жить, как будто ничего не произошло. А менять что-то - ну, я не революционер. Была бы революционером, поехала бы в Минск сейчас, ребят перевязывать. Но что могу - то делаю».
- Ко мне каждый день подходят люди, пытаются разубедить, доказать, что Лукашенко хороший, что заводы работают и колхозы пашут, - делится с нами 38-летний житель Гродно Алексей. - Слушайте, а почему такой выбор - или заводы работают и людям отбивают почки, или свобода и нищета? Это навязанный выбор, я уверен. Мы же не против заводов, и никогда не были против - мы за то, чтобы не было цензуры, чтобы были независимые от государства каналы, чтобы пограничный режим с Евросоюзом был облегчен. Кстати, россиянам это тоже было бы выгодно, разве нет? Но уверена, в этот раз Лукашенко не удержится - слишком сильно на него обиделись люди. Беларусь маленькая страна, тут такого не терпят.
55-летняя Галина, менеджер по продаже медтехники из Минска, рассказывает, что живет в Москве пять лет, переехала по работе. И - поддерживает Александра Григорьевича, желает ему удачи.
«На Маросейку пришла посмотреть на этих ребят, которые вышли против. Мне очень грустно видеть всю эту ситуацию. Они не понимают, к чему все это может привести, - голос Галины становится жестким. - А я понимаю, я видела начало девяностых, застала уже во взрослом возрасте. Рассказываю: если бы не Лукашенко, у нас бы не было ни аграрного сектора - сидели бы на польской продукции, ни промышленности.
Я очень радовалась объявлению Союзного государства с Россией - и считаю, что главная вина Лукашенко в том, что он не стал развивать эту тему, что мы не объединились по-настоящему. Хотя я думаю, что там была большая политика, и кому-то это было невыгодно, чтобы наши страны объединились.
Сейчас боюсь, что будет конфликт: Россия не может себе позволить иметь базы НАТО в 400 километрах от Москвы. Мой муж военный, я знаю, что такое "подлетное время". Очень надеюсь только, что Европа забоится встревать всерьез. Лишь бы все это закончилось мирно, большего не загадываю».
