В 2009 году тогдашний президент России приказал создать орган, название которого многих насмешило: «Комиссия по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России».
Понятно, что название это сочинил чиновник, для которого русский язык — инструмент: скажем, заточка или гаечный ключ, которым иногда до хруста завинчивают государственную гайку. А получилось у него, что фальсификация истории в интересах России — дело доброе, ему противодействовать не следует.
История любой страны и состояние умов граждан отражается не только на бумаге, не только в учебниках, которые можно писать и переписывать. Ярче всего история и умонастроения отражаются в памятниках. Порой сама установка памятника становится историческим событием. Пример: памятник Пушкину, многотысячная восторженная толпа, исторические речи Тургенева, Достоевского.
Иногда историческим событием становится снос памятника. Яркий пример национального безумия: снос в США памятника Колумбу и некоторым президентам (за то, что были рабовладельцами в XVIII веке). У нас свой пример: свержение памятника Дзержинскому на Лубянке в присутствии огромной восторженной толпы — символ свержения удушающей власти КГБ-КПСС.
В минувшее воскресенье сразу в двух городах России открыли новые памятники Дзержинскому: в центре Симферополя и в Краснодаре. Торжественные речи откровенно сформулировали идеологическую базу. Представитель городской думы Краснодара сказал: «Мы открываем бюст основателя органов безопасности страны. Именно органы государственной безопасности сегодня выполняют важные задачи по сохранению целостности страны, борьбе с терроризмом. Имя основателя службы мы должны знать и помнить».
Имя Дзержинского мы, конечно, знаем и помним. Ещё бы. Но сохранением целостности страны он не занимался. И борьбой с терроризмом он тоже не занимался. Он занимался организацией террора, бессудными массовыми расстрелами. Настолько бессудными и настолько массовыми, что до сих пор неизвестно, сколько сотен тысяч или миллионов людей было уничтожено под его руководством — без протоколов и приговоров — без бумажной волокиты и учёта.
30 лет назад, когда свалили Железного Феликса, никто, даже тысячи кадровых чекистов, представить не могли, что очень скоро (с исторической точки зрения) на самом высшем уровне будет год за годом решаться вопрос: вернуть ли Феликса на Лубянскую площадь или ещё рано?
Скромные памятники и бюсты, которые уже начали появляться и чьё открытие сопровождается речами, искажающими историю, — это некая артподготовка. Наступит момент, когда эти силы пойдут в атаку, не спрашивая мнения горожан. Привезут, установят, на всякий случай поставят охрану; и никаких волнений не произойдёт. Хотя бы потому, что волнения (типа несакционированных митингов и т.п.) нарушают социальную дистанцию, препятствуют движению транспорта, мешают работе ближайших ресторанов и др., и пр.
Редактирование истории началось не у нас и не вчера. По приказу фараонов выскабливали надписи, прославляющие предшественника, и на освободившемся месте высекали надписи, прославляющие действующего земного бога.
Для редактирования истории есть три способа: 1) вписать; 2) вычеркнуть; 3) исправить.
Можно вписать в историю Павлика Морозова: мальчика, который донёс на собственного отца, за что якобы был убит врагами Великой Октябрьской Социалистической Революции и Коллективизации.
Донос на отца стал невероятно популярен (совершенно независимо от того, существовал ли Павлик, доносил ли, был ли убит — это уже никого не интересовало, он стал лозунгом, он стал символом, которым клялись поколения советских детей). Можно найти женщину-космонавта и сообщить, что она якобы придумала что-то совершенно замечательное. А потом это что-то начинает жить само, и уже неважно, кто это придумал.
Вычеркнуть ещё проще. Из учебников истории, из библиотек, отовсюду в своё время убрали Троцкого; при Брежневе с энтузиазмом вычёркивали Хрущёва. В 1958 году Борис Пастернак на свою беду получил Нобелевскую премию по литературе. За это его исключили из Союза писателей СССР, публично назвали свиньёй, паршивой овцой и негодяем, требовали лишить советского гражданства. Сейчас, в 2021-м, нобелевского лауреата по литературе Светлану Алексиевич вычеркнули из школьных учебников Белоруссии.
Ещё проще исправить историю. Иван Грозный 300 лет считался исчадием ада, а потом при Сталине исправился — стал мудрым правителем. А сегодня исправилась даже правая рука Ивана Грозного — палач Малюта Скуратов.
Исправился и сам Сталин. Когда-то был Величайшим гением человечества, Корифеем всех наук, Отцом всех народов. Потом стал палачом и людоедом. А в наше время он превратился сперва в эффективного менеджера, потом в кумира, и только что — в величайшего человека истории.
Но ведь это не о Сталине, и не о Дзержинском, и не о Грозном. Это о нас. Точнее — не о нас, а о тех, кто, пользуясь средствами массовой информации (и некоторыми другими средствами), ставит перед людьми кривое зеркало.
Кривое зеркало — аттракцион в парке культуры — это смешно. Искажается фигура, искажается лицо, глаза исчезают, уши растопыриваются. Вышел на воздух — и всё в порядке, всё на месте. Аттракцион «кривое зеркало» в государственной жизни — смертельный номер. Примеров слишком много. Достаточно одного: Германия поиграла с таким зеркалом в середине 1930-х, а в середине 1940-х расплатилась за этот «аттракцион» так, что помнит до сих пор. И мы помним. Но чужие уроки нам не указ, мы и своих учить не хотим.
