Можно не сомневаться, что в ворохе поздравлений немалую долю - а возможно, и самую большую - составят послания из России. Иллюстрацией нынешнего положения экс-канцлера в его родной стране может служить недавнее заявление, сделанное генеральным секретарем Социал-демократической партии Германии Кевином Кюнертом: он, мол, не собирается поздравлять Шредера с 80-летием. Много, мол, чести.
Для справки: Шредер - член партии с более чем 60-летним стажем. Вступил в нее в 1963-м. В 1978-1980 гг. возглавлял ее "комсомол" - молодежную организацию СДПГ. С 1989 года - член президиума партии. В 1999-2004 годах - председатель СДПГ.
А в мае прошлого года бывшего лидера партии демонстративно не позвали на празднование ее 160-летия. "В настоящее время нам не о чем говорить друг с другом", - сказал тогда как отрезал Кюнерт. Да что там праздники! Шредера то и дело пытаются вообще исключить из партии. Правда, не находят пока формальных оснований. Можно привести и массу других свидетельств его отверженности.
Скажем, полгода назад в ходе подготовки к государственным торжествам по случаю 33-летия объединения Германии службе протокола пришлось изрядно поломать голову над рассадкой вип-персон: ведущие немецкие политики, включая и самого действующего канцлера, наотрез отказались садиться рядом со Шредером. А два года назад бундестаг лишил его положенного ему по статусу как экс-канцлеру офиса в здании парламенте... И т.д. и т.п.
Причина бойкота - вменяемые Шредеру в вину "связи с Россией". Официальные, формальные связи, правда, остались в прошлом. В 2022 году экс-канцлер покинул кресло председателя совета директоров компании "Роснефть", которое занимал с 2017 года, и отказался от поста члена наблюдательного совета "Газпрома". Однако от ключевого пункта "обвинительного заключения", дружбы с Путиным, он не отрекся.
Изгнание Шредера с политической сцены Германии нашло отражение даже в Википедии: в ее немецкоязычной версии, в статье, посвященной экс-канцлеру, он назван "бывшим немецким политиком, а ныне лоббистом". Лоббистом, имеется в виду, интересов России и ее властей.
С первым определением, впрочем, отчасти можно согласиться: хотя бывших политиков не бывает (уж если ты занялся однажды политикой, ходить тебе с этим "клеймом" до конца дней своих), какого-либо влияния на политические процессы Шредер сегодня действительно не оказывает. Но отсюда вытекает и невозможность лоббистской деятельности: какой из Шредера лоббист при такой-то обструкции?
В общем, любим мы герра Шредера не за это. Дорог он нам сегодня не как политик и не как лоббист, а прежде всего как память. Память о тех временах, когда мир был совсем другим, когда Германия и Россия дружили так, что, казалось, невозможно, разлить водой.
Сейчас в это трудно поверить, но когда-то Берлин и Москва называли друг друга стратегическими партнерами. Эта формулировка была закреплена даже в межгосударственных соглашениях. Скажем, в сентябре 2005 года Путин и Шредер подписали Совместное заявление о стратегическом партнерстве между РФ и ФРГ в области образования, научных исследований и инноваций.
Но, пожалуй, еще больше о характере тогдашних российско-германских отношений говорит факт выступления Владимира Путина в бундестаге, имевший место 25 сентября 2001 года. Примечательно тут не только то, что сказал Путин немецким парламентариям, но и то, как он это сказал: выступление было на немецком языке.
Впрочем, содержание по нынешним времена тоже выглядит вполне сенсационно. Вот, к примеру, как президент России описывал случившееся со страной и миром на рубеже 1980-1990-х годов прошлого века: "Под воздействием законов развития информационного общества тоталитарная идеология сталинского типа уже больше не могла противостоять идеям свободы и демократии. Дух этих идей овладевал умами подавляющего большинства российских граждан.
Именно политический выбор российского народа позволил тогдашнему руководству СССР принять решения, которые в конечном итоге и привели к сносу Берлинской стены. Именно этот выбор многократно расширил границы европейского гуманизма и позволяет нам утверждать, что уже никому и никогда не удастся развернуть Россию в прошлое".
А это - о планах на будущее: "Сегодня мы обязаны сказать, что мы отказываемся от наших стереотипов и амбиций и отныне будем совместно обеспечивать безопасность населения Европы и мира в целом".
Однако апогеем российско-германской дружбы, безусловно, стал приезд Шредера в Москву на празднование 60-летия Победы (9 мая 2005 года). Причем канцлера сопровождали, как он сам пишет в своих мемуарах, "десять немецких ветеранов, служивших на Восточном фронте".
Кстати, отец Шредера тоже воевал на Восточном фронте: погиб в октябре 1944 года в Румынии, во время Восточно-Карпатской операции Красной Армии (сына он никогда не видел).
"И на официальном обеде с представителями бывших военных союзников, и на встрече с ветеранами, и позже, во время парада, перед множеством съехавшихся со всего мира гостей российский президент неизменно затрагивал тему примирения с Германией, - вспоминал Шредер. - Это ощущалось даже в том, насколько деликатно было продумано размещение гостей на параде.
На Красной площади, на почетной трибуне перед мавзолеем Ленина, в первом ряду сидели американский президент Буш и госпожа Буш, рядом Путин и его жена, по правую руку от него Жак Ширак, а рядом с французским президентом - немецкий канцлер с женой...
Таким образом, Германии, бывшему военному противнику, было отведено место в первом ряду - среди бывших держав-победительниц. Идея примирения нашла свое выражение в самой наглядной форме".
Мир изменился насколько, что сегодня, наверное, даже у многих свидетелей той эпохи могут возникнуть сомнения в достоверности написанного. Неужто и впрямь такое было? А те, кто вступил в сознательный возраст позднее, могут, чего доброго, и вовсе счесть это злонамеренной фальсификацией истории. И тем не менее - было, было.
Дружба была такой, что в тех же своих процитированных выше мемуарах, опубликованных в 2007 году (предисловие к русскому изданию написал, между прочим, Дмитрий Медведев), Шредер говорил о необходимости сохранения "хороших отношений" с Соединенными Штатами, "несмотря на стратегическое партнерство с Россией": дескать, не надо совсем уж обижать Америку.
Конечно, в истории развитии российско-германских отношений крайне велика была роль личности. Наверно, если бы не личные отношения между Шредером и Путиным, сближение не было бы таким тесным. Своих взаимных симпатий они никогда не скрывали.
"Хотел бы выделить главное качество Г. Шредера как политика – это исключительно высокая ответственность, мужество и надежность", - писал Владимир Путин в статье "Г. Шредер и международная политика", опубликованной в ноябре 2005 года в журнале "Vorwärts" (Германия). А это сказано президентом сравнительно недавно, на последнем заседании Валдайского клуба: "Германия должна гордиться такими людьми, как он... Он настоящий сын своего народа..."
И Шредер никогда не оставался в долгу. В своем предисловии к шредеровским мемуарам Дмитрий Медведев характеризует отношение их автора к Владимиру Путину как "соединение уважительности с восхищением". И с этим трудно не согласиться.
"Его скромность бросается в глаза, - пишет, в частности, Шредер про президента России. - Ему не нужны роскошь, блеск и шик... Впервые встретившись с Путиным, я отметил, наряду с его ясным умом, его превосходную физическую форму... Фитнес и самодисциплина совершенно необходимы, чтобы руководить такой гигантской страной".
Но, конечно, объяснять тот бурный роман между Германий и Россией исключительно дружескими отношениями лидеров было бы неверно. Стоит напомнить, что личные отношения Путина с остальными лидерами Запада в тот период тоже складывались, мягко говоря, неплохо. Вспомним, что рассказывал о своих впечатлениях от первой встречи с российским президентом Джордж Буш-младший: он "заглянул в глаза" Путину и "ощутил его душу", увидел "прямого и достойного доверия человека".
Да и российско-германские отношения начали ухудшаться далеко не сразу после ухода Шредера с поста канцлера (ноябрь 2005 года). Стоит напомнить, что оба "северных потока" были построены в период канцлерства Ангелы Меркель.
О том, что случилось потом, почему так плохо закончилось то, что так хорошо начиналось, можно договорить долго. Но это уже, как говорится, совсем другая история. К ней Герхард Шредер отношения не имеет. Как человек, дай бог ему здоровья, он, возможно, переживет и нынешнее турбулентное время, но как политик навсегда остался в прошлом, в эпохе Шредера. Не самой, надо признать, плохой из эпох.
