В составе Большой Арктической экспедиции — десятой по счету - отряд «Полюс» дошел на лыжах до макушки Земли, а отряд «Барнео», возглавляемый учителем биологии Иваном Смирновым, провел на дрейфующей станции научные исследования. Главными героями экспедиции стали 14 московских школьников (по семеро в каждом отряде), которых отобрали в результате серьезного теоретического конкурса и походных испытаний.
«На Северный полюс пойдешь?»
Когда мы приземлялись на дрейфующей станции Барнео, я вглядывался в окно АН-74 и пытался найти какие-то экзотические детали. Да, Арктика, может, постоянно и меняется, но не для человека, который только что здесь оказался впервые. Было две радости: что мы добрались и что наконец-то поспали. Пусть и пару часов.
Станция Барнео - это взлетно-посадочная полоса с табличками «Вылет» и «Прилет», что выглядит особенно классно в здешних условиях, плюс несколько палаток - с электричеством, обогревом и так далее. Почти сразу после приземления мы пошли опробовать лыжи и сделали несколько кругов по лагерю с санями (вес каждых – примерно 40-50 кг). У школьников это получалось в разы лучше. Они совсем недавно вернулись из похода в Карелии, а я-то совсем недавно (9 лет назад) выпустился из школы, где последний раз плотно стоял на лыжах.
Потом был инструктаж для отрядов «Полюс» и «Барнео» от руководящего состава полярной станции во главе с Виктором Серовым. Не разводить костры, не ходить за территорию, быть всегда начеку, следить за собственным состоянием и состоянием коллег. В первую очередь имелась в виду опасность обморожения.
И уже через 20 минут мы загрузились в вертолет и полетели в начало лыжного маршрута.
Погода была отличной. Солнце, отсутствие ветра. Нас высадили, помахали руками, и спустя мгновения вертолет поднялся в воздух, оставив нас совершенно одних на ближайшие сотни километров дикой Арктики.
До Северного полюса было 82 километра.
«Что я тут делаю и, главное – зачем?», - единственная мысль спустя примерно полчаса хода. Я прекрасно понимал, что начать – и есть самое сложное, но отогнать эту мысль было невозможно.
- Самое интересное в походах – правда, в длинных, потому что в коротких просто не успеваешь – это состояние медитации. Когда начинаешь о чем-то думать, вспоминать, - начал диалог Шпаро. – Я вот, например, люблю вспоминать, как праздновал дни рождения.
- И какой был самым необычным?
- Необычные и так помнишь - как было год назад, два, три. Потом все труднее и труднее. Очень интересно, как далеко может зайти мозг и сколько вспомнить.
- Сколько раз вы были на Северном полюсе и отмечали день рождения в Арктике?
- Был раз двадцать. Ты знаешь, забавно – но ни разу не отмечал. Обычно экспедиции заканчиваются раньше, а мой день рождения – 27 апреля.
- Получается, и в этом году мимо?..
- Видимо…
***
Мы прошли семь километров. И решили разбить лагерь. Усталость после сложного перелета Москва-Шпицберген-Барнео сказывалась, поэтому ребята быстро поставили палатку, мы отведали каши с сублимированным мясом и вскоре легли спать. Сон продлился 12 беззаботных часов, к слову – очень комфортных.
Женя Голубева (школа 1811) как-то пригрозила мне: в репортажах, дескать, не надо писать, что завтрак был вкусный, дежурные молодцы и вообще все классно. Иначе «будет уныло и она поставит мне дизлайк. Но завтрак и правда был вкусный.
Утром снова выдвинулись к цели. С привалами на чай и быстрые углеводы (шоколадки, печенье и тому подобное). И, чтобы не начинать вспоминать дни рождения – это оставлю напоследок – лучше иметь собеседника.
Владислав Тюрин учится в Первом московском кадетском корпусе.
- Как ты узнал об этой экспедиции?
- Сидел на паре, как пришло сообщение от начальника кафедры физкультуры – Михаила Петровича Черного. «На Северный полюс в поход пойдешь?». Я сначала подумал, что это не мне. Но следующим сообщением было: «Зайди ко мне на кафедру». Сказал про учебно-тренировочный сбор в Карелии. И еще сказал, что из-за этого придется пропустить парад Победы. Я раздумывал только из-за Парада. О трудностях даже не думал. Но решил, что такой шанс выпадает раз в жизни.
- А парад?
- Я принял в нем участие в прошлом году. Было тяжело из-за огромного количества репетиций, погодных условий и человеческого фактора. Но впечатления незабываемые.
- Как отреагировали родители?
- Мама с ходу сказала «нет», что я никуда не пойду. Но после долгих переговоров решила посоветоваться с моим старшим братом Виталием. Его мнение было — пусть пацан сам решает, что делать, уже не маленький. После этого она согласилась.
- Почему ты не испугался трудностей?
- Я родился и рос в деревне, в Орловской области. Привык к сложностям. Яблоки у соседей воровал и так далее (смеется). Поэтому решил себя в очередной раз испытать...
За почти десять часов мы прошли восемнадцать километров. Учитывая положительный дрейф, до Северного полюса оставалось пятьдесят два.
«Не принято говорить, сколько до конца маршрута»: приметы экспедиций
Ночуем вдесятером в одной палатке. Ее установка – процедура непростая для моего гуманитарного мозга. Поэтому в основном я помогал чем-то совсем примитивным.
- Мы к медведям готовы? - стандартный вопрос после того, как разбили лагерь. Ружье и патроны всегда под рукой у Матвея Шпаро.
Ночевать в палатке — это примерно как печатать на машинке в XXI веке. Сидя в городе, не понимаешь, что в этом прикольного: выйти из зоны комфорта и вообще оказаться на дрейфующей льдине. Но восприятие полностью другое, когда оказываешься в Арктике: сперва испытываешь желание послать все к черту, а через пару часов все меняется. Считайте, кстати, что это лайфхак для всего. Возможно, попробовав что-то непривычное и немного потерпев, вы откроете шарм.
Шарм в холодном воздухе, врывающемся в теплую палатку, как из открывшейся морозилки. Шарм в стуке раскладных ложек по металлическим тарелкам под шутки и байки. И, да, шарм – в том самом небе, которое вы видите над собой в «форточку».
Именно небо было единственным, что возможно было разглядеть на следующее утро, утро третьего ходового дня. Пелена накрыла нас. В темных очках или же нет – без перспектив. Каждый следующий шаг – сюрприз. Горка, спуск, провал – любое арктическое безумие было возможным, а фантазия рисовала даже то, чего не существовало.
- Кажется, кто-то пролетает? - говорит Олег Гайдеров (ЧОУ 1 школа)
Я сам периферическим зрением в таких условиях как бы видел птиц штук десять в час. Но это был лютый обман. Глаза болели. Однако ноги как-то шли. Цель окрыляет.
- Что заставляет двигаться вперед?
- Стыдно будет возвращаться с…, - начинает Кристина Шмачкова (лицей 1547).
- С поражением, - заканчивает ее мысль Коля Обыденнов.
Коля – ученик 9-го класса школы № 654.
- Куда планируешь дальше?
- В МФТИ. Предпочтительнее – в ядерную физику. Физика объясняет, что происходит в природе. Плюс тут много что еще не открыто, в отличие от той же географии.
- Давно ходишь в походы?
- Лет с шести-семи.
- Что в этом цепляет?
- Чувство, что ты был там, где многих не было.
- Долго думал перед Арктикой?
- Несколько дней раздумывал. Думал, смогу ли я рассчитать силы.
***
Под конец дня, преодолев огромный торос, которому в начале не было видно конца, я спросил у Коли, который нес GPS, сколько осталось километров до Северного полюса. Я слышал, что на эти вопросы от других он либо не отвечал, либо говорил неверную цифру.
- Вообще-то не принято отвечать… Но тебе скажу. Тридцать четыре километра.
- Почему не принято?
- Была такая история в Адыгее. Называется «Маршрут №17». Там за полтора километра до финиша, узнав цифру, парни ускорились и пошли вперед, оторвавшись от остальных. В итоге несколько людей погибли.
Так я понял, что здесь многое решает каждая мелочь. И опыт. Опыт, о котором – дальше.
«Починяю примус»
Не всегда понимал Михаила Афанасьевича Булгакова. Почему же, черт возьми, кот Бегемот починял именно примус? Именно в тот момент, когда, так сказать, «прижали». До таких мыслей я дошел к четвертому дню в Арктике, когда осознал, что в санях моих товарищей едут как раз-таки примусы. Те самые, которые надо починять. И именно тогда, когда прижимает. Холод, голод, усталость. Это трио преследует тебя на протяжении всего пути.
Отбивайся от него компанейскими шутками. Быстрым ходом на лыжах. Делай что угодно, но дай ему понять, что ты - то самое неприкосновенное существо. А если все-таки тебя «накроет»… Тогда не будет лучшего друга, чем примус.
Изобретение Франца Линдквиста топит любые изобретения XXI века в Северном ледовитом океане. Они идут ко дну из-за своей недееспособности в условиях Арктики. А штука «от 1892 года» работает. Удивительно.
Прогрев примусы, мы топили на них снег. Собирать его нужно с поверхности, иначе он может оказаться соленым. Необходимо было вскипятить примерно два термоса, чтобы заварить на всю группу еду из крупы и сублимированного мяса, и еще примерно столько же для чая. После этого все ложились отдыхать, а двое дежурных оставались и кипятили воду на следующий день, чтобы сэкономить время.
Вся эта система была отлажена помощником Матвея Лешей Сейкиным, который не только ее успешно внедрил, но и следил и помогал. Это – его опыт. Но были весьма «прошаренные» ребята и среди школьников. Было очень интересно наблюдать за контрастом среди них: у кого-то под два десятка походов, у кого-то путь к Северному полюсу – лишь второе-третье путешествие. Обмен опытом проходил постоянно.
Для Кристины Шмачковой (лицей 1547) это был поход под номером три.
- Чего ты боялась перед стартом?
- Самого похода не боялась. Больше переживала за расставание с родными. Плюс думала, что будет сложнее, чем в Карелии на сборах, но все оказалось не так, а легче.
- Что совпало с ожиданиями, а что нет?
- Совпало все. Смотрела очень много роликов про Арктику, про подобные походы, и сейчас нет ничего, что кардинально отличалось бы.
- Что больше всего поразило?
- Торосики.
- Во время похода много шутили про твои небольшие габариты. Во-первых, какие они конкретно в цифрах, и во-вторых, сказывалось ли это при преодолении трудностей?
- Вес 43 кг, рост – 158 см. Я была готова к тому, что груз будет весить больше меня, и меня это не пугало. К шуткам отношусь спокойно, а поддержка ощущалась даже чрезмерная. Можно было не просить помощи: только подъезжаешь к какой-нибудь трещине, как тут же с тебя снимали крепления и говорили «Иди, мы перенесем». Но мне хотелось делать все самой, чтобы не было легкости. Хотелось ощущать, что ты идешь к полюсу, и это непросто.
- Жалеешь, что не увидели белого медведя?
- Я понимаю, насколько это опасно, поэтому совсем не жалею. Если бы в него пришлось стрелять, я бы долго страдала.
- Что дальше?
- Сейчас зашли разговоры о Южном полюсе. Если до этого дойдет, то хотела бы отправиться и туда.
Помимо Коли Обыденнова, в отряде были еще двое очень опытных ребят. Это Валера Штанов (школа 1460) и Даша Семешкина (школа 444). Для меня их рассказы о походах и помощь по-настоящему бесценны. Они делятся опытом со мной, 25-летним «кабаном»!
- Насколько я знаю, ты профессионально занимаешься спортом? - вопрос для Валеры.
- Да, спортивным туризмом, с 11 лет. В последнее время начал участвовать в соревнованиях, много друзей из сборной.
- Было в Арктике то, к чему оказался не готов?
- К походу всегда не готов морально. Но - постоянные переживания за девочек, что им будет сложно и они не справятся, что им надо помогать хоть как-то. А с физической точки зрения никаких проблем не было.
- Что больше всего понравилось?
- Преодолевать торосы и помогать корреспонденту «МК» затягивать лыжи каждое утро!
- Как относишься к тому, что, по сути, твой вид спорта теперь входит в программу Олимпийских игр?
- Очень рад! Думаю, что я попробую выступить на Олимпиаде. Все зависит от подготовки. Но на Играх не нужна особая физическая форма, там надо зубрить определенные трассы. Знать каждую зацепку.
- Какие цели ты ставишь перед собой?
- Планирую покорить 14 восьмитысячников и все без кислорода.
Даша – тихая и улыбчивая девушка, которая в перерывах между плетением косичек подталкивает твои сани сзади лыжной палкой, чтобы тебе было легче пробраться сквозь лабиринты льда.
- Где-то на первый день ты сказала мне, что темп у нас «медленнее не бывает». Как оцениваешь в итоге?
- Спокойный и комфортный. Но обычно в походах ходят быстрее... Хотя здесь мне нравилось идти спокойно и ускориться в крайний день. За это время я полюбила лыжный туризм - раньше терпеть не могла. Плюс район для меня нестандартный: обычно хожу в горы или в Карелию.
Благодаря походам, я знаю границы собственных возможностей: когда могу терпеть психологические трудности, когда не могу, когда могу идти, а когда нет. Плюс знаю, как не зайти в слишком безвыходную ситуацию.
Много чего о себе интересненького узнала за этот поход…О моих качествах, скорее негативных. Когда тебе нужно прямо сейчас идти, а ты загружен этими мыслями, тратится очень много энергии.
- То, что для тебя это тринадцатый поход – никак не давило при этом?
- Абсолютно нет, это счастливое число. Я раньше играла на фортепиано. В какой-то момент начала выступать с одним произведением, и мне постоянно попадались номера 13 и 26, что делилось на 13. И это были очень удачные выступления. Вообще я не особо суеверная, но в некоторых моментах есть такое. Никогда не говорю «последний», только «крайний» и всех поправляю.
- Не мешает учебе увлечение походами?
- У меня половина школы походников, даже директор, так что это хорошо сочетается.
- Тем не менее, у тебя четверка по физкультуре, что в теории мешает золотой медали. Походы способны повлиять на учителя?
- Он давно в курсе, что я хожу в походы, но пока не помогло…
Уважаемый учитель физкультуры Даши! Дело даже не в золотой медали. Достичь Северного полюса – дороже. Просто она объективно готова лучше многих, у кого стоят пятерки. Да и вообще, по моей информации, вполне существует вероятность, что подобные походы будут учитываться для школьной программы и влиять на оценки. Очень прошу иметь все это в виду!
Блины, торт и арктический футбол
Каждое утро, если не считать пересчета орехов, сухофруктов и шоколадок, начиналось с того, что мы брали GPS и смотрели, что же дрейф сотворил с нами за ночь. Все время пути нам везло - он был положительный. То есть за время стоянки нас могло поднести к цели метров на 500, а за ночь – на несколько километров.
- 13,4 километра до полюса, - бодро завил утром Шпаро. Стало понятно, что маршрут надо заканчивать сегодня. Но этому предшествовала, как я это расценил, парочка искусных педагогических шагов.
Прямо перед ночевкой у нас был сеанс связи с Большой Землей. Ребята отвечали на вопросы журналистов, а в самом конце слово взял Дмитрий Игоревич Шпаро и обратился к Сейкину, попросив сохранять хладнокровие, несмотря на то, что цель близка и многие уже пустились бы в эйфорию.
Действительно, терять концентрацию было нельзя. Но юношеский максимализм неизбежен, особенно когда он умножается на покорение Арктики. Поэтому в отряде стали прослеживаться нотки расслабления. Они возрастали в геометрической прогрессии по мере приближения к полюсу. Было сложно устоять перед прорывающейся внутренней радостью.
И тогда Матвей и Алексей задали группе вопрос. Что каждый сделал бы, если бы кто-то получил тяжелую травму и его пришлось эвакуировать. Продолжать маршрут или улететь вместе с другом для его моральной поддержки?
Это стало «холодной водой» для ребят. Они вернулись к реальности, в которой все могло поменяться в любую секунду. Вспомнили, что наутро нас уже может ждать огромный торос или полынья в 50 метров, белый медведь или любой другой форс-мажор и опасность, которые поставят под вопрос достижение конца маршрута. И все заново собрались.
Кстати. Знаете, как все школьники ответили? Что если бы травмировались они, то хотели бы, чтобы вся группа продолжила путь. Но если бы эвакуировать пришлось кого-то другого, то полетели бы с ним...
Следующим шагом стал день самоуправления. Все как у взрослых: выборы лидера, которые прошли в два тура – победил Олег Гайдеров.
И да, были полыньи и торосы. Но морально к ним уже были все готовы. Даже после формальных празднований в виде приготовления блинов и тортов.
- Самый запоминающийся момент – когда ты спишь, и тебя толкают человека три со словами «Женя, Женя – делай блины!». Это было вообще бесподобно, - смеется Женя Голубева. - А вообще очень много таких моментов… Когда сидели и трескался лед, когда переплывали полынью. Когда держала веревку и вытягивала сначала вещи, а потом ребят. Казалось, что распоряжаюсь чьей-то жизнью, что ли.
Женя говорила, что когда идет одна, то вглядывается в льдины и видит в них фигуры - кого угодно, от играющих мальчиков и до драконов. Это вполне соответствует озорному характеру Жени.
Голубева шесть лет занималась легкой атлетикой. Как рассказывала, ушла из-за «тупого проигрыша». Наверняка в походе ей помогал не столько спортивный опыт, сколько эта горечь поражений и, возможно, поспешных решений. То, что предостерегало ее от других провалов и то, от чего нас предостерегли наши руководители совсем недавно.
Тем временем Олег вел нас к полюсу. Казалось, он уже на горизонте. И разговоры приобретали статус заключительных.
- В свое свободное время я стажируюсь в event-агентве и мы занимаемся организацией крупных мероприятий для компаний. Я готов всецело посвятить себя этому, потому что мысли и фантазии можно быстро воплотить...
Мое знакомство с Большой Арктической Экспедицией началось два года назад - в зимнем походе мой инструктор, стоя около костра, спросила меня, не хочу ли я поучаствовать. На тот момент я побаивался такого испытания. До конца похода я забыл про экспедицию, и, когда я получил справку, то обнаружил, что меня рекомендовали на учебно-тренировочные сборы. В этот момент я понял, что должен не подвести инструктора, так как она в свое время попала в запасной состав и возложила на меня большие надежды.
- На протяжении похода ты был замыкающим, а сейчас стал лидером. В чем отличия?
- Замыкающей сосредоточен на состоянии группы и зачастую идёт в одиночестве, так как вынужден постоянно просматривать, все ли в порядке и все ли на месте.
Направляющей же занят продолжением маршрута, выполнять это веселее и проще. Идти направляющим мне было легче: больше предметов отвлечения внимания, и веселее, потому что идёшь не один...
До полюса оставалось 300 метров. Мы встали в одну линию. Делать последние шаги вместе – это правильно. 3, 2, 1… Крайняя точка земного шара!
Что можно делать после этого? Сыграть в футбол, надеть костюмы животных - кигуруми, выпить теплого чая каркаде, поэкспериментировать для следующих экспедиций. Коля, например, отправился ночевать в сани. Будущему ядерному физику было интересно испытать такой способ на себе, и наутро Обыденнов заявил, что это полностью себя оправдало. Было даже теплее, чем в палатке…
Мы это сделали. Они это сделали. От Дмитрия и Матвея Шпаро до каждого школьника в проекте, которые заслужили бурную и красочную встречу в московском аэропорту. Честно – сейчас как-то даже не верится, что это было.
Я писал про свою первую мысль, когда оказался в Арктике. «Что и зачем я тут делаю?». Почему я должен терпеть нереальный холод, ветер на лице, мокрый от конденсата спальник?
Теперь я знаю, почему. Разбудите меня любой ночью и спросите, пойду ли я под сотню километров на лыжах до Северного полюса. Не дослушаю — сразу отвечу, что пойду. Абсолютное счастье достижимо. И оно не только в нахождении на макушке мира, но и в компании, вместе с которой ты это сделал, и в надеждах, которые эта компания вселяет в общее будущее.
