Для того, чтобы появился готовый к принятию текст, понадобилось три года работы, два поручения президента и множество совещаний с участием представителей Минцифры, МВД, Генпрокуратуры, волонтерских организаций.
Авторы инициативы, группа сенаторов и депутатов, ещё в 2018 году предложили обязать россиян при подписании договоров с операторами мобильной связи давать согласие на передачу персональных данных третьим лицам - чтобы в случае пропажи сотрудники полиции автоматически получали доступ к сведениям о геолокации и последних соединениях, не спрашивая санкции суда.
Ко второму чтению законопроект был фактически переписан. На заседании думского Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи его глава Александр Хинштейн («ЕР») рассказал, как теперь всё будет выглядеть на практике: «Сегодня, если родственник пришел в отдел полиции с заявлением о пропаже человека, сотруднику надо получить санкцию суда на снятие биллинга и геолокации, на что не менее суток уходит, а если выходные - вообще двое-трое суток.
Мы же предлагаем, чтобы с момента поступления заявления полиция незамедлительно приступала к розыску, получив от оператора данные, в то же время направив в течение суток материалы в суд для получения санкции».
На оценку действий полиции суду дается 48 часов, и по итогам либо задним числом они одобряются, либо поиски прекращаются. Два года схожие правила действуют при поиске несовершеннолетних, только там для запроса сведений у операторов требуется согласие родителей или опекунов. Так вот, по данным МВД, возможность начать розыск немедленно позволила спасти уже около 200 детей.
Принятие законопроекта активно лоббировали волонтерские организации, занимающиеся поиском пропавших. На заседании комитета присутствовал Олег Леонов, глава поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт». По его словам, около 6 тысяч человек погибает ежегодно в России, потерявшись с включенными мобильными телефонами.
«Законопроект преследовал две цели: быстро получать данные и получать точные данные. Первая задача решается хорошо, а вот задача определения точности местоположения не решается», так оценил результат работы г-н Леонов. Между вышками операторов связи, данные о привязке к которым станут доступны, иногда десятки километров, сказал он, в городе предложенная схема еще может помочь, а в лесах - нет.
Г-н Хинштейн заверил, что законодатели «идут поступательно», и в осеннюю сессию, то есть после выборов, займутся «доработкой вопроса» и пропишут в законе «О связи» более четкие требования к определению места нахождения абонента. «Я согласен, что поступательное движение лучше, чем ничего, и законопроект очень нужный людям, их семьям и оперативникам», - смягчил свою позицию г-н Леонов.
Позднее в разговоре с «МК» г-н Хинштейн напомнил: десятки, а то и сотни километров между вышками операторов сотовой связи разве что в Сибири, на Дальнем Востоке и Крайнем Севере. В центральной же России, особенно в крупных городах, расстояние между вышками гораздо меньше и иногда исчисляется сотнями метров.
Почему же нужный и получивший политическую поддержку на самом верху законопроект так долго дорабатывался?
Александр Хинштейн объяснил «МК», что «изначально предложенная авторами схема была неработающей и нужно было найти такую конструкцию, которая бы не нарушала охраняемую Конституцией тайну связи и частной жизни, а с другой - дать возможность искать».
Минцифры, например, хотело дать право на получение данных без всякого участия суда и передавать их сразу волонтерам, минуя полицию, но эту идею, по словам г-на Хинштейна, тоже сочли неработающей. Включение в механизм суда вообще было принципиальной позицией комитета, потому что «любое упрощение процедуры сбора персональных данных, к сожалению, создает возможность злоупотреблений». Каких?
Например, приходит человек, пишет заявление о пропаже родственника, пробивают этого родственника, получают сведения о телефонах, геолокации, соединениях, потом родственник находится. А кем на самом деле был пропавший заявителю и пропадал ли он вообще - останется за кадром: не исключено, что действовали конкуренты, или сами оперативники подставного заявителя нашли, чтобы облегчить себе работу над каким-то уголовным делом. Необходимость получить в течение 48 часов санкцию судьи на совершенные в экстренном порядке действия не стимулирует идти на явный подлог, полагает г-н Хинштейн: когда в суде вдруг выяснится, что заявитель - ненадлежащее лицо, сотруднику полиции будет грозить уголовная ответственность.
Госдума намерена принять законопроект во втором и третьем чтении на следующей неделе.
