Конкурсы в педагогические институты, кстати, не сказать, чтобы всегда были сильно высокие. А сейчас вообще стремятся к нулю. К тому же целевики, то есть поступающие по целевому набору с обязательным последующим трудоустройством, на 2025-й год составили всего 7,4% от всех абитуриентов. Только вдумайтесь — это меньше 10% тех, кто, поступая в вуз, точно уверен, что вернется в школу.
Нередко молодежь, особенно в провинции, идет в пединститут просто для того, чтобы получить корочку. Так было во все времена. Ведь свой локальный вуз педагогической направленности имеется в любом российском регионе. Обычно он готовит кадры для близлежащих школ. Учиться там не так уж, чтобы сложно, это вам не медицинская академия.
Это факт. Но и потенциальных Макаренко и Ушинских выпускается не так уж много. Талант педагога, как и любой настоящий талант, — редок. Профессия же школьного учителя — массовая. Хотя и не слишком популярная. Она не ценится. Год от года интерес к ней падает. И даже при советской власти, также практиковавшей обязательное на три года распределение, после отработки оставались в школах далеко не все. Молодых педагогов нередко добивали именно невыносимые условия труда, хотя сейчас об этой стороне жизни в СССР упорно никто не вспоминает.
Моя мама в свое время получила диплом учительницы французского и немецкого языка, и услали ее как раз по распределению в дальнюю деревню, где из всего немецкого языка народ помнил разве что «хенде хох». Дело происходило в конце 60-х. Жила она на двоих вместе со своей коллегой — учительницей математики — в избушке с земляными полами, мороз стоял такой, что в первую же зиму каждая из девушек по очереди переболели тяжелейшим воспалением легких. Сельчане к городским «училкам» относились в принципе неплохо, приносили кур и яйца, так как зарплата у молодых специалистов была 90 рублей, а сажать огород и держать скотину девчата возможности не имели, да и не умели они ничего. Даже печку затопить! Иностранный язык деревенским детям был явно в тягость. Мама вспоминает, как у нее на уроках, бывало, пустовали целые классы — то картошку сажали, то урожай убирали, то на личном участке, то помогали колхозу. Приходилось входить в положение. Как только стало возможным, она из этой деревни сразу же сбежала. А если бы осталась и, не дай бог, вышла замуж за местного тракториста, то еще и паспорта могла лишиться — до 1974-го года покинуть деревню тем, кто там жил и работал постоянно, было практически невозможно, разве что с личного письменного разрешения председателя колхоза.
Три года жизни «рабыни на галерах» без возможности хоть как-то изменить существующее положение вещей навсегда отвратили маму от педагогической стези. Хотя, как говорит, поступала она на педагога по призванию. Но уж слишком разошлись ожидания и реальность. Любой человек может перегореть даже к самой любимой профессии, если его к ней постоянно принуждать и заставлять.
Собственно, именно это и хотят сейчас сделать по отношению к молодым учителям наши депутаты. И только не надо говорить о том, что обучающиеся на бюджете студенты сильно задолжали государству и поэтому обязаны с ним расплатиться. Как известно, обучение у нас бесплатное только условно, за него платят родители, то есть мы, своими налогами.
Нет, если бы молодежь действительно посылали бы туда, где хочется и интересно трудиться, так и вопросов нет. Но ведь так не будет. Станут отправлять в школы, где не хватает учителей. По понятным причинам: это и постоянные переработки (учитель - это профессия, требующая вовлеченности 24/7, он все время на связи), невысокие зарплаты (помните, как президент Медведев в свое время предлагал бедным учителям уходить в бизнес?), непростая атмосфера в преимущественно женском коллективе, а если ко всему этому ещё и прибавить постоянные отчеты и прочую тягомотину, отсутствие нормального жилья и социальной защищенности, жизнь в непрекращающемся стрессе, то о чем здесь говорить?
Вообще, к чему все эти разговоры о возвращении принудительного распределения, которые для тех же медиков уже не просто разговоры, а самая что ни на есть суровая действительность? Раз власти утверждают, что в стране полно вакансий, трудоустраивайся — не хочу, так зачем загонять молодежь куда-то насильно? Если молодой выпускник любит свою будущую работу, он и так трудоустроится по прямому профилю. Что ему может помешать?
Видимо, это такие места, такая зарплата и такие условия, на которые по доброй воле никто не согласится.
Что это даст школе, кроме ненавидящих свою профессию молодых специалистов, которые будут дни считать до окончания трудовой повинности?
Но вот почему все, что предлагается в нашей стране в последнее время, предлагается только через кнут. Никаких пряников. Преференции даже не рассматриваются. Хотя тех же будущих учителей можно было бы заинтересовать, например, предоставлением бесплатного служебного жилья, которое через три года, в случае если специалист останется, а не уедет, перейдет в их собственность — не по льготной ипотеке, а совсем, если он продолжат работать. Или вот принятое относительно недавно решение о досрочной пенсии для педагогов, на которую те могут выходить, имея 25-летний педагогический стаж — то есть уже в 47 лет.
Я сама закончила педагогический университет в конце 90-х. Как раз тогда, когда система распределения перестала быть принудительной. Из нашего потока в 60 человек (мальчиков и девочек было поровну, так как это исторический факультет) на сегодняшний день в школе остались, дай бог, пятеро. Остальные вовремя поняли, что это не их. Не мучили ни детей, ни себя. Зато эти пятеро действительно выросли в хороших и любящих свою профессию наставников, и уже даже (в отличие от той же меня) получают пенсию, продолжая трудиться в школе.
5 человек из 60 — это те же 10 %. Остальные кем только не стали, и докторами исторических наук, и бизнесменами, и юристами, и даже журналистами. В общем, тоже приносят пользу государству. А могли бы быть отвратительными учителями. Неужели это лучше?
Но и это ещё не все. Вот уже и выпускников аграрных вузов тоже предложили отправлять на 5-летнюю отработку в село.
Дефицит кадров на селе необходимо решать за счёт привлечения молодёжи и принятия закона о тунеядстве, заявил депутат Заксобрания Новосибирской области, владелец племенного завода Олег Бугаков. По его словам, выпускникам аграрных вузов должна вменяться обязательная пятилетняя отработка.
«Иначе диплом должен аннулироваться», — сказал Бугаков, отметив, что возглавляемое им предприятие сталкивается с теми же кадровыми проблемами, что и остальные. «Очереди из специалистов к нам нет», — добавил он.
То есть работодатель честно признается, что не может обеспечить достойные условия труда и поэтому требует обеспечить его кадрами. Которые и слова не скажут. Но при первой возможности сбегут. Так себе кадровая политика...
