«ЕСЛИ АДРЕНАЛИН НЕ ПРИДЕТ, НАДО ЗАКАНЧИВАТЬ»
— Закончились Олимпийские игры, и даже уже стали забываться в некотором смысле. Что вы привезли оттуда на долгую память?
— По большому счету, кроме золотой награды, ничего. Потому что шок от Олимпиады я впервые испытал в Лондоне — это действительно было сумасшедшее состояние. Со временем я стал скучать по этому празднику и сейчас поехал туда за этой эйфорией всеобщности, дружбы всего мира, уважения друг к другу. А оттуда я привез чувство благодарности за такую атмосферу. И, самое главное, медаль! Я не знал, что это такое — стоять на высшей ступени пьедестала главного соревнования четырехлетия, и это самое новое, что удалось там получить.
— Как суметь сохранить себя после неудачного лондонского выступления в течение такого длительного времени?
— Первые полгода было очень плохо, не хотелось заниматься, приехал на первый этап, вроде бы как выиграл его, но ни во время прохождения всех дисциплин, ни после не было вот этого чувства удовлетворенности. Мандража не чувствовал, адреналина. И тогда я понял, что, если это не придет, надо завязывать. Я не получал удовольствия от спорта. Ведь это необходимая вещь. И слава богу, что у меня есть Олег Хапланов, Андрей Федотов и Андрей Макушин — три человека, мои тренеры, которые долго и мучительно выводили меня из этого состояния, но в конце концов к чемпионату мира появился и мандраж, и адреналин, глаза загорелись... Около года шла работа, за которую я им очень благодарен. И с тех пор ничего не изменилось. Надеюсь, что такой вот психологический слом в конце 2012 — начале 2013 года — это был самый сложный момент в моей спортивной карьере, который мы преодолели.
— И наверное, это хороший опыт? В будущем, если, не дай бог, с вами нечто подобное случится, вы будете понимать, что делать.
— Я на самом деле надеюсь, что не случится, потому что это опыт даже не преодоления, а скорее избегания — как не попасть в эту эмоциональную яму.
— К Бразилии, стране — организатору Олимпийских игр, осталось очень много нареканий, и вообще очень сложный был турнир, поскольку сторонние факторы как булыжники летели со всех сторон — тут и Украина, и допинг, и в целом политическая ситуация. Насколько они испортили праздник?
— Конечно, психологическое давление было, и для многих спортсменов...
— Оно стало роковым?
— Для некоторых, мне кажется, да. Для меня — нет, потому что это скорее помогло. На самой Олимпиаде все было, согласен, по-спартански. Но, извините, мы приехали туда работать, а не отдыхать. А для работы все было. Я не могу назвать ни одного момента: еда была, постель, номера хорошие, душ, туалет работали, медперсонал был, фитнес-зал для тренировок, арены — все было. И я не почувствовал себя ущемленным, как в плане психологического давления извне, так и физически. Все на хорошем уровне. Может быть, не на лучшем, как в Лондоне.
ГЛАВНОЕ — НЕ ЛОШАДЬ, А УЧАСТИЕ
— А что за ситуация с лошадью, которая могла перечеркнуть вашу победу?
— По жребию мне досталась лошадь, на которой всадник поехал, и она два раза его закинула, он упал, и по правилам всадник снимается. Лошадь остается. Но когда мы пришли, мой тренер Олег Хапланов увидел, в каком состоянии лошадь. Она хрипела, у нее явно что-то было с сердцем. Понимая, что на ней я не доеду, Хапланов быстро перебрал правила и вспомнил о таком пункте, как снятие по ветеринарным показателям. И вызвал доктора; тот пришел, поставил градусник, послушал сердечко, посмотрел: действительно температура повышенная, удары сердца нарушенные — и принял решение снять лошадь с соревнований. Но так как мне надо на чем-то ехать, я имею право «вытащить» другого коня. Вытащил я снова не самую лучшую лошадь, у девочек с ней были проблемы. Пришлось вкатывать на полную, чтобы она не встала. Главное, чтобы через барьеры перелетала.
— Конюшня плохая?
— На самом деле я не понимаю, в чем дело. На протаскивании лошади показали себя великолепно. А проблемы начались потом, сначала скорее у девочек, чем у лошадей. Потом, во второй день, уже животные плохо шли. Может быть, погода, может, устали... Еще есть такие моменты, нам рассказали: так как лошади привыкли к конникам-профессионалам, если ты делаешь что-то не так, конь начинает своевольничать, такое тоже может быть. Факт тот, что с каждым днем они выступали все хуже и хуже. Хотя я думаю, было бы еще печальнее, если бы все лошади одинаково прыгали. Тогда бы не было эффекта неожиданности.
— Они очень большой эффект неожиданности дают... Иногда, думаю, даже слишком.
— Могу сказать: профессионал проедет на любой лошади. Не знаю как, но маршрут доедет.
— Вопрос был не в том, чтобы доехать, а именно выиграть.
— Понимаете, Олимпийские игры — это такое соревнование, где нужны не только навыки, но и удача, чтобы «звезды совпали». Так во всех видах. Сколько было случаев, когда и палочку в эстафете роняли, и лидеры фальстарт делали, выигрывал непонятно кто.
— Американской сборной же дали перебежать, например.
— Я не видел, но говорят, там все было по правилам.
— И вам дали другую лошадь выбрать...
— И у меня все было в рамках регламента. Тем более я не один, передо мной два мальчика тоже тянули других лошадей. Если уж на то пошло, хорошо, давайте вообще не будем их менять, но к чему это приведет? Вряд ли тут кто-то больше или меньше хотел помочь победить, все в рабочем режиме. Опять же — ни одного протеста не написано, о чем говорить?
Я ОТВЕТИЛ: «КОНКРЕТНО Я СЕБЯ ЧУВСТВУЮ ВЕЛИКОЛЕПНО, И ЧЕМ БОЛЬШЕ НА НАС, НА РОССИЮ, НАЕЗЖАЮТ, ТЕМ СИЛЬНЕЕ МЫ СТАНОВИМСЯ»
— Наверное, общее настроение создается из информационного фона. Как в ситуации с допингом, в которой мало настоящих экспертов понимает, но все обсуждают. Кстати, а вы что думаете по поводу доклада Ричарда Макларена?
— Мне очень понравилось высказывание президента нашей федерации, Вячеслава Марковича Аминова: как можно что-то обсуждать, если нет ничего, никаких доказательств? Искренне жаль, что так случилось, думаю, что разбирательства будут, и надеюсь, что закончатся они в нашу пользу.
— Насколько эта история мешала вам готовиться к Олимпийским играм?
— Почему-то у меня была уверенность, что мы поедем, что российская сборная будет участвовать. Обидно за легкоатлетов, тяжелоатлетов, гребля сильно пострадала, велоспорт... Но главное — мы все понимали, надо выступить не только за себя, но и за тех товарищей, мы сильная страна. И я считаю, ситуация сыграла нам только на руку. Я об этом говорил еще перед Играми, мне звонил журналист из какой-то американской газеты, спрашивал меня: «Как вы себя чувствуете?» Я ответил: «Конкретно я себя чувствую великолепно, и чем больше на нас, на Россию, наезжают, тем сильнее мы становимся». Считаю, что мы выступили на очень высоком уровне. Вся сборная проявила характер. Посмотрите, как это объединило страну? Пятиборье не очень популярный вид спорта, при этом меня стали узнавать в метро. И для меня это приятный шок. Надеюсь, что этот дух целостности мы сохраним на многие годы.
— На каком этапе вы почувствовали, что вот она, медаль?
— Прибежал на четвертый рубеж и уже видел, как в руки опустилась золотая медаль. Но отогнал от себя эти мысли, и, когда надо было два выстрела зажечь, сил хватало, я понимал: даже если в толпе побежим, на 100% победа моя. Последние 800 метров бежал и радовался.
— А после фехтования не возникло состояние эйфории? Вы же там установили рекорд...
— Нет, я к нему отнесся как к полуфиналу, такому проходному баллу. Психологически именно так боролся и спал спокойно, ни о чем не думая.
— Персонально эта Олимпиада от предыдущей, в Лондоне, чем отличалась?
— Лично для меня — опытом. Я приехал уже в более спокойном состоянии, была и радость, и мандраж, но при этом ни одной мысли не пролетело: «Ой, а что же будет, если я проиграю?» И когда выходил к старту, была уверенность, что по-другому никак. Смотришь на мальчиков из других команд, они дрожат, как зайчики, и ты понимаешь: ну, дорогой мой, надо забирать у тебя все, что можно.
— В похожем нервном состоянии и вы, наверное, выступали в Лондоне, на Олимпиаде-2012?
— Да, причем тогда ехал, думая, что все под контролем. И только сейчас, с высоты опыта, я понимаю: ничего там под контролем не было, одна трясучка. Я рад, что тогда было четвертое место, а не третье или второе. Сейчас бы было чуть сложнее. Притом что тогда я ехал первым номером мирового рейтинга, а в Бразилию — 12-м или 13-м. Не надо ехать на Олимпиаду сильнейшим, надо ехать просто сильным.
— Нет желания завоевать и вторую, и третью золотую олимпийскую медаль?
— Желание есть! Поехать в Токио, за этим праздником... И те в Бразилии дрожащие мальчики приедут на следующие Игры уже опытными дяденьками, и я хочу дать им бой. Опыта точно хватит, главное, чтобы хватило здоровья. Как собирать все пять видов, благодаря Хапланову и Федотову мы знаем. А как дальше — посмотрим...
«БЕЛОРУСЫ МЕНЯ ЛЮБЯТ, КАК И Я ИХ»
— В 2008 году вы ушли из сборной Белоруссии и в 2009-м перешли в российскую команду; что изменилось за эти годы?
— Я стал профессиональным спортсменом благодаря Москве, базе «Северный», где мы тренируемся, федерации, тренеру Олегу Хапланову. Стал спортсменом, который медальный план поставил на конвейер. Это радует. Без этих всех составляющих меня бы не было.
— А там как вас встречают? У вас же там живут супруга с ребенком, много родственников...
— Все очень по-доброму. Меня прекрасно знают, за меня болеют, переживают. Ситуацию белорусы понимают и любят меня, как и я их. Страна маленькая, информация быстро расходится.
— Семью сюда перевозить не планируете?
— Они периодически приезжают в Москву, когда я здесь. Переехать желание есть, вопрос целесообразности. Там работа, родственники, у дочки детский сад, меня здесь так долго не бывает, но планируем, будем решать вопрос.
— Как вы отнеслись к информации о продаже подарочных машин в Интернете?
— Смотрите, не все спортсмены получают такие большие зарплаты, как многие думают. Очень многие живут весьма скромно. Автомобиль надо эксплуатировать, а это большие средства. Это все-таки личное дело каждого, и не думаю, что спортсмен продал машину просто так, возможно, что действительно деньги нужны были. Разные ситуации бывают.
— А как пятиборцы живут — скромно? Например, вам скоро перевозить в Москву семью — есть куда?
— Да, спасибо и президенту федерации Вячеславу Аминову, и мэру Москвы Сергею Собянину, но семье есть где жить, квартира имеется. Зарплата позволяет супруге не работать. А что касается общего уровня жизни, то смотря с чем сравнивать: если с футболистами, то мы просто нищие, если с другими какими-то, не олимпийскими видами, то жаловаться не буду. Базу современную строим, на которой будет тренироваться одно удовольствие — она увеличится в размерах, будет огромный бассейн 50-метровый, старые здания реконструируют, гостиница добавится, наконец-то появится закрытый манеж, где будем зимой бегать. Это великолепная работа всего коллектива!
— Когда вы снова начнете выступать?
— 2 октября стартует Кубок Кремля, пользуясь случаем, всех приглашаю. Мне хотелось бы попробовать, как это будет. А потом возьму перерыв и уже ближе к чемпионату мира начну выходить на пик формы.
