Падение рубля началось 8 августа. В этот день стало известно, что именно предлагается в антироссийском законопроекте, написанном сенаторами от Республиканской и Демократической партий США.
Расширяются и конкретизируются санкции в сфере энергетики: они последуют за инвестиции в энергетические проекты вне России с участием российских государственных или окологосударственных компаний, если стоимость проекта превышает $250 млн, фактический запрет накладывается на участие в новых нефтедобывающих проектах в России (их пороговая для санкций стоимость определена в $1 млн).
Новые элементы персональных санкций в том, что должен быть подготовлен новый список лиц, на этот раз подозреваемых в киберпреступлениях, а разведке США ставится задача представить доклад о личном состоянии Владимира Путина.
Но этих новостей точно было бы недостаточно для того, чтобы рубль отправился в пике. Самые болезненные для рубля и экономики РФ в целом санкции из нового законопроекта совсем другие — это запрет на инвестиции в новые государственные облигации (такая мера ожидалась, и уже были оценки, по которым рубль в этом случае теряет 5% курсовой стоимости) и запрет российским госбанкам (в тексте законопроекта они поименованы: Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Россельхозбанк, Промсвязьбанк и Внешэкономбанк) вести операции с американскими активами, что означает запрет на расчеты в долларах.
Эта мера стала относительно неожиданной, о ней заговорили лишь за несколько дней до того, как текст законопроекта стал известен. Пока четких оценок последствий этой меры для банков и экономики еще нет. Общее мнение экспертов, однако, сводится к тому, что эффект будет значительно болезненней, чем от запрета на инвестиции в новые выпуски долговых госбумаг.
Практически тогда же стало известно, что 22 августа против России начнет действовать еще одна группа санкций, мотивированных отравлением Сергея и Юлии Скрипаль. Санкции вводятся в соответствии с американским законом 1991 года о контроле за химическим и биологическим оружием.
Если законопроект разнопартийных сенаторов еще может быть изменен, то механизм санкций по закону 1991 года четко прописан. На первом этапе (применительно к России он начинается 22 августа) накладываются торгово-финансовые санкции, но на деле практически все они уже действуют (например, запрет на экспорт в Россию электронного оборудования двойного назначения был введен еще при президенте Бараке Обаме). Однако само известие о том, что 22 августа начинается еще один отсчет санкций, подтолкнуло рубль дальше вниз.
Через три месяца начнется второй этап. Президенту предстоит выбрать три из шести предлагаемых законом ограничений. В меню: США выступают против того, чтобы кредиты России предоставлялись международными банками; запрет на кредитование России американскими банками (фактически уже действует); запрет на весь экспорт в Россию из США; запрет на любой импорт из России в США, кроме продовольствия; снижение уровня дипотношений; запрет на авиаперевозки из США и в США российскими государственными авиакомпаниями (речь может идти об «Аэрофлоте», акции которого тут же рухнули на 8%).
Разрыв в три месяца — время, за которое по американскому закону Россия должна предоставить гарантии, что не будет впредь использовать химическое оружие, и дать согласие на допуск международных инспекторов на объекты, где оно, предположительно, производится. Но так как Россия настаивает на непричастности к отравлению Скрипалей, следует готовиться к тому, что через три месяца последует ужесточение санкций.
Курс: предотвращение ущерба
Чем дальше, тем отчетливее становится ясно, что время, в течение которого вал санкций постоянно нарастает, играет против России. Давление становится все ощутимее, перспективы все мрачнее. Если еще не так давно можно было храбриться и утверждать, что санкции бьют мимо цели, экономика России их практически не замечает, а импортозамещение, поддержанное административными контрсанкциями в виде ограничений импорта, укрепляет мотивацию отечественных товаропроизводителей и превращает сельское хозяйство в один из драйверов роста экономики, то теперь дежурный оптимизм изрядно выветрился.
Сегодня на повестке дня не контрсанкции, а поиск мер сокращения ущерба, который приносят санкции самой России. Смена приоритетов говорит сама за себя.
Главная беда традиционных российских контрсанкций — их заточенность на продолжение конфронтации по возможности адекватным нанесением ущерба «противнику» по принципу: война до победного конца. Следовало же с самого начала, учитывая несоизмеримый экономический потенциал США и поддерживающих их развитых стран с одной стороны и России — с другой, ориентироваться на скорейшее прекращение санкционного противостояния.
Как? Не стремиться каждый раз отвечать контрсанкциями. Хотя бы чтобы не допускать ситуаций, которые неловко вспоминать — когда, например, предлагалось в рамках контрсанкций запретить импорт лекарств, что ничем, кроме откровенного лоббирования интересов отечественной фарминдустрии, сосуществующей с обилием контрафакта в аптеках, никак не объяснить. Активно искать, находить и аккуратно развивать сотрудничество с теми странами, которые могли бы стать ледоколами санкционного режима (что, вероятно, происходило, но недостаточно результативно, из-за того что общий конфронтационный раж глушил эти усилия). В конце концов, просто не давать повода для новых санкций.
Но мы имеем то, что имеем. Чем правительство намерено отвечать на новые санкции? Ответ первого вице-премьера, министра финансов Антона Силуанова: Россия, во-первых, сокращает вложения в американские облигации; во-вторых, будет переходить на расчеты в евро, юанях, рублях и национальных валютах в целом.
Следует заметить, что сокращение российских инвестиций в американские казначейские облигации — это не столько ответ на запрет американских вложений в российский госдолг, сколько превентивная защита от возможного следующего санкционного шага Вашингтона, который может состоять в заморозке российских активов в США. Именно поэтому российские инвестиции в американские бумаги фактически уже максимально сокращены.
Что же касается торговых расчетов в национальных валютах, то это давняя песня, увы, с печальным припевом. Дело в том, что если предлагать, например, нефть за рубли, то покупатель будет закладываться на рублевые риски, другими словами, у него появится достаточно оснований, чтобы добиваться скидки с мировой цены, так как рубль устойчивостью не отличается. Другими словами, такая торговля принесет очевидные экономические потери российским продавцам.
Главное, к чему апеллируют власти, — это низкая инфляция, ее ослабевший рубль неминуемо подтолкнет, но не сразу. Так, Антон Силуанов считает, что рост инфляции может дойти до 3%, но ее уровень останется в целевом коридоре ЦБ.
Но и здесь уместны сомнения. На ускорение инфляции в будущем году помимо ослабшего рубля повлияет рост ставки НДС. Казалось бы, не стоит смешивать одно с другим. Но результат-то в виде роста цен — не просто общий, а, как говорят шахматисты, кооперативный.
Проблема в том, что санкции деформируют экономическую политику. С высоких трибун все, начиная с президента Владимира Путина, согласны с тем, что государства в нашей экономике слишком много. Но под ударами санкций страдают частные компании, как это случилось в апреле этого года, и им некому помочь, кроме государства. Условия этой помощи не всегда оказываются приемлемыми, но факт заключается в том, что под санкциями, как под кризисом, государство не уходит из экономики, а, наоборот, вынужденно расширяет свою экономическую активность.
С другой стороны, что такое рост ставки НДС? Подготовка к расширению госрасходов, то есть опять расширение госэкономики. Но как тогда быть с майским указом, ради которого выросла ставка НДС? Да, его задачи не решаются без активной роли государства. Но меру нельзя терять. А потерять легко, о чем свидетельствуют печально знаменитые предложения Андрея Белоусова, помощника президента Путина, о создании механизма отъема в пользу государства 500 млрд рублей у металлургов, химиков и нефтехимиков.
Эти предложения Белоусова можно трактовать и как контрсанкционную меру — пополнение бюджета может пригодиться еще до того, как президент начнет спрашивать выполнение майского указа, к этому могут подтолкнуть санкции. Но как цель не оправдывает любое средство, так и не всякое пополнение бюджета приемлемо. Предложения Белоусова — это пример того, как, если потерять меру, контрсанкции становятся опаснее самих санкций.
Рублевое измерение
А теперь вернемся к рублю. За август он уже похудел на 10%. Есть эксперты, считающие, что «дно» найдено, ведь рубль уже сумел от него оттолкнуться. Само упоминание «дна», однако, навевает столько печальных и одновременно смешных ассоциаций, что становится неубедительным.
Больше убеждает опыт. Валютных бурь мы пережили немало. С чем сравнить нынешнюю?
Есть версия Наталии Орловой, главного экономиста Альфа-банка. Она вспоминает конец 2014 — начало 2015 года. Тогда за месяц после 21 ноября 2014 года (ЦБ за 10 дней до этого отменил валютный коридор, отпуская рубль в свободное плавание) рубль упал к доллару на 74%. Так вот, ничего подобного, уверена Орлова, сейчас не произойдет. Тогда главными причинами столь резкого падения рубля стал старт свободного рублевого плавания, к чему рынок приспосабливался, и внутренние предпосылки в виде предшествовавшей мягкой политики ЦБ. Теперь этих предпосылок нет, а санкции были и тогда.
Версия хороша, но нуждается в уточнениях. Во-первых, давление санкций сейчас гораздо выше, чем в 2014 году. Во-вторых, под санкциями могут, как мы видели, оказаться долларовые расчеты крупнейших российских банков. Если этот удар качнет их, вся экономика может оказаться в зоне турбулентности, что не может не оказать дополнительного влияния на рубль.
Вывод: до семидесятипроцентного ослабления рубля дело, скорее всего, не дойдет, но и десятипроцентное «дно» не должно притуплять бдительность. Ослабление рубля может продолжиться — ведь новые санкции еще не введены, все еще только начинается.
А что же финансовые власти? Строго говоря, ЦБ и Минфин уже поддерживают рубль: они, как это было и в апреле, ввели мораторий на покупку валюты в резервы Минфина. Тестовый уровень, как считают многие рыночные аналитики, — это снижение рубля до 70–71 рубля за доллар. Тогда можно ждать более решительных действий по курсовой поддержке.
Каких именно? Антон Силуанов заверил, что за банковские валютные сбережения гражданам беспокоиться не стоит. А вот с долларовыми расчетами с валютных карточек, выпущенных банками, отлучаемыми от доллара (если, конечно, отлучение состоится), могут возникнуть проблемы.
Оснований для паники нет, но расслабляться совсем не время.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»: Санкции США против России в 2018 году и последствия
26 января. Персональные санкции против более 20 чиновников и бизнесменов (включая представителей ЛНР и ДНР), а также против 21 компании. Явных изменений не произошло.
30 января. Персональные санкции против 210 чиновников и руководителей госкомпаний, а также 96 бизнесменов. Курс доллара за неделю вырос с 55 до 58 рублей.
2 марта. Все санкции продлены на год. Явных изменений не произошло.
15 марта. Персональные санкции против 19 человек, 5 ведомств и компаний. Явных изменений не произошло
6 апреля. Персональные санкции против 26 человек и нескольких крупных компаний (включая зарубежные «дочки»). Курс доллара вырос с 57 до 62 рублей, акции попавших под санкции компаний подешевели на 10–50%.
11 июня. Персональные санкции против 3 частных лиц и нескольких государственных и частных компаний. Явных изменений не произошло.
8 августа. Конгресс и госдеп анонсировали новый список секторальных и персональных санкций.Курс доллара за три дня вырос с 63 до 68 рублей.
14 августа. Конгресс опубликовал законопроект новых секторальных санкций. Курс доллара за день вырос с 66 до 67 рублей
