— Я летел в Америку, и рядом со мной оказался наш соотечественник, который собирался перебираться на постоянное место жительства как раз в Бостон. Мы разговорились, мой попутчик обмолвился, что срочно продает дачу в поселке Кратово под Москвой. Цена даже по тем временам была символической для 24 соток — всего 10 тысяч долларов. Я с ходу решил купить недвижимость, даже ни разу не побывав на месте. Осматривала дом и участок моя жена Зинаида Александровна, на нее в конце концов и легла главная обязанность по строительству дома.
— Почему вы, известный писатель и редактор, не захотели приобрести дом в писательском поселке в Переделкине, мечте всех современных классиков?
— Вот как раз этого я больше всего и не хотел! Для меня очень важен был момент одиночества и некоторого затворничества, поскольку и без этого вся моя жизнь проходила в непрерывном общении и разговорах. Для меня загородный дом — возможность уединения, закрытого пространства, где ничто не отвлекает от мыслей и работы.
— Вы переоборудовали старый дом или построили новый?
— Старый дом был непригоден для проживания, хотя мой сосед по самолету в Америку уверял меня, что у него в Кратове шикарные хоромы. Место здесь оказалось болотистое, дом стоял на сваях, которые к тому же были подпилены бывшим владельцем, для чего — мне совершенно непонятно.
Дом полностью снесли, а потом жена принялась за строительство. Она не могла переехать ко мне в Бостон, потому что здесь учились наши дети и оставались старенькие мамы. Поэтому я зарабатывал и отсылал деньги, а Зинаида Александровна взвалила на свои хрупкие плечи стройку. Она, конечно, построила дом по своему пониманию, я бы, наверное, сделал все по-другому. Но пришлось смириться с тем, что есть. На самом деле дом получился большой и просторный, здесь много воздуха и тишины, которую я очень люблю.
— Какие обязанности по дому легли на ваши плечи?
— Я по-прежнему обеспечиваю материальную базу нашей семьи: работаю для нескольких украинских изданий, пишу книжку, выступаю консультантом некоторых изданий и интернет-сайтов. Честно сказать, не знаю даже, как включаются котлы в доме. Иногда Зина доверяет мне покосить траву или почистить снегоуборочной машинкой снег во дворе.
— Что растет у вас на участке, имеется ли там огород, цветы?
— Поскольку мы сохранили на участке сосны и березы, то он получился затененный, особо огурцов или укропа тут не вырастишь. Но у нас рядом прекрасный рынок города Раменского, там мы покупаем свежие зелень и овощи. Зато у нас настоящий кусок леса, и прямо на участке растут грибы.
— Как вы проводите время на даче? Чем занимаетесь?
— Работаю. Я каждый день сижу за компьютером, выполняю свои договорные обязательства с различными изданиями. Но утром — а я просыпаюсь задолго до рассвета — я непременно прохожу до станции и обратно пешком, это три с половиной километра.
Каждую неделю езжу в Москву, раз в месяц непременно бываю в Киеве.
— Сейчас, в неспокойное для Украины время, часто вспоминают ваши знаменитые строчки:
«Переведи меня через майдан —
Он битвами, слезами,
смехом дышит,
Порой меня и сам себя не слышит.
Переведи меня через майдан».
— Все украинские, да и российские, газеты печатали эти стихи на первых полосах. Неожиданно попал я в моду. Майдан Незалежности сегодня — это критическая точка политической активности Украины. Как выйдет страна из затянувшегося кризиса? На этот вопрос в моих стихах ответа пока нет…
— Вы встречались с колоссальным множеством самых знаменитых людей... Кто на вас произвел наибольшее впечатление?
— Многие люди. При этом помнятся почему-то мелочи… Как-то я рядом оказался за столом с бывшим французским президентом Жискаром д’Эстеном. И я вдруг увидел, как он ест. Я даже позавидовал, как он работал этими вилочками и ложечками, как он элегантно сидел. Подумалось: сколько же поколений людей должны были вырабатывать такую культуру, чтобы этот человек с прямой спиной так естественно все совершал.
Я в Белом доме брал интервью у Рональда Рейгана. Я его спросил — вы в своей жизни стали богатым человеком, звездой, вы осуществили все самые высокие американские мечты. А вы счастливы? Он подумал и мне ответил: «Знаешь, я всего достиг, оставаясь самим собой. Наверное, я счастлив. Если бы я притворялся и достиг бы всего ценою слома своей души, я не был бы так доволен».
Запоминаются такие детали, штрихи, может быть, не самые важные. Одного-единственного, идеального человека, с которым бы я общался, я вспомнить не могу. Я вспоминаю и Твардовского, который пил водку из чайника, и вспоминаю людей, которые жили очень по-разному. И при всем этом они были хороши.
