На внезапно ставшую популярной тему высказались многие. Главный лейтмотив обличительный: этого не может быть, потому что не может быть. Не то чтобы никогда, но, во всяком случае, в обозримой перспективе. Сначала должна вырасти производительность труда. Премьера обвинили в том, что он идет поперек «линии партии». А она в том, что негативным последствиям развивающейся демографической ситуации надо противопоставлять возможности расширения занятости за счет, в частности, увеличения пенсионного возраста. В этот контекст 4-дневная рабочая неделя якобы никак не вписывается.
Сразу стоит заметить, что четырехдневка как раз соответствует росту возраста выхода на пенсию. Есть рекомендации МОТ, которые напрямую связывают два этих решения: пожилым людям гораздо комфортнее сокращенная рабочая неделя.
Но дело не в этом, принципиально важен другой взгляд на проблему. Речь не идет о повсеместном сокращении рабочей недели. Обсуждается формат большей легализации четырехдневки. Пятидневка не ликвидируется.
Конечно, пока самым ярким реформаторским достижением Медведева можно считать «игру со стрелками часов», в которую он сыграл в качестве президента и которая была прекращена вернувшимся в Кремль Путиным. Но вряд ли премьер всерьез готов перевести всех работающих россиян разом на новый недельный режим.
Медведев резонно считает, что перспектива за четырехдневкой, значит, невредно связать ее со своим именем. Что касается самого перехода, то он, конечно, не будет одномоментным и разовым.
В конце концов и сейчас никто не мешает владельцам того или иного российского предприятия ввести у себя 4-дневную рабочую неделю или предложить сотрудникам такую опцию. В Трудовом кодексе говорится о максимальной продолжительности рабочей недели в 40 часов. В общем случае речь идет о 5-дневной рабочей неделе. Но хозяин предприятия в порядке эксперимента уже сейчас может предложить и сокращенный вариант.
Именно так четырехдневка и появляется. Вспомним, Медведев в Женеве ссылался на конкретную компанию, которая добилась резкого роста эффективности и производительности труда за счет введения 4-дневной рабочей недели. Почему-то прямо он ее не назвал. Но речь шла о новозеландской инвесткомпании Perpetual Guardian, которая после двухмесячного эксперимента, принесшего отличные результаты, перешла на 4-дневную рабочую неделю.
Получается, классический стереотип — инвестиционный банкир спит по 4 часа в сутки, чтобы успеть отследить и оценить события на всех мировых биржах — уже пора обновить. О чем говорит новозеландский опыт? Рост производительности труда достигается не только ужесточением дисциплины, насаждением трудоголизма и неусыпной бдительностью. Оказывается, накапливаемый стресс — это негатив, а хорошее настроение соответствует получению удовольствия от работы. Без чего ни производительность, ни эффективность не растут.
Значит, 4-дневная рабочая неделя вовсе не обязательно ведет к сокращению производительности труда. И совсем не обязательно обессмысливать переход к ней доведением рабочего дня до 10 часов, чтобы в сумме остались те же 40. Главное — не затраты времени, а результат. Если он позволит сохранить или даже увеличить заработок при меньших трудозатратах, значит, эксперимент удался, нет — значит, можно вернуться на 5-дневку.
Речь идет о гибкости, а не о строевом шаге. В том же ряду и работа на удаленке. В России она узаконена и набирает обороты. Также и переход на 4-дневку, когда бы он ни начался, стартует с узаконенной возможности выбирать тот или иной график. Собственно, если бы лицо экономики России определяли частные предприятия, долгих дебатов в правительстве не понадобилось бы. Частные предприятия сами бы протестировали новый режим и сделали выводы. Например, из-за западных санкций и снижения продаж собирается сократить рабочую неделю на своих заводах группа ГАЗ. Но в России тон задают госкомпании, а они гибкостью не отличаются.
Что же касается производительности труда, то, по данным Высшей школы экономики, ее рост в России в последние годы замедлялся. В 2000–2007 годах прирост составлял в среднем 5,9%, а в 2010–2017 годах — всего 1,4%. В прошлом году рост составил 2,5%. Стоит подчеркнуть: если производительность труда — это ВВП, деленный на число занятых, то в России она зависит все от тех же цен на нефть, которые влияют на общий уровень ВВП. Возможно, именно развитие удаленки и возможность введения 4-дневной рабочей недели дадут толчок росту производительности в самых передовых отраслях, связанных с цифровыми технологиями.
В дискуссии о 4-дневке настораживают не опасения за производительность труда или уровень зарплат, а отношение к ней россиян. Страшно даже не то, что за 4-дневку выступает только треть опрошенных, против почти половина — 48%. Этот результат можно объяснить вполне обоснованными страхами за сохранение заработков. Гораздо печальнее, что, по опросам, большинство соотечественников готовы ходить на работу и тогда, когда это не приносит дохода. И, увы, вовсе не потому, что работа дает шанс полностью реализоваться. Значит, нет готовности рискнуть и все-таки найти себя. Что ж, таким работникам переходить на 4-дневку не стоит. Тогда может сбыться прогноз не верящего в творческий потенциал своих сограждан Геннадия Онищенко. Напомним, бывший Главный санитарный врач предрек массовый запой, которым будет сопровождаться переход на 4-дневную рабочую неделю.
