— Виктор Сергеевич, кто Геннадий по профессии?
— Сын закончил архитектурный вуз в
— А как слухи о том, что у Геннадия гражданская жена?
— Это неправда, сын жил со своей семьей. Еще где-то говорили, что Геннадий — сын моей жены, Юлии Борисовны Зингер, которая умерла некоторое время назад. Это все не так. Гена — мой родной сын. Его фамилия была, как и у меня, Мануков. В 2001 году он по работе поехал в Израиль, и там он решил взять фамилию Зингер, чтобы легче было оформить ПМЖ. Но он так и не получил гражданство этой страны, продлевал паспорт время от времени. Вообще, в Израиле ему не нравилось. Постоянно Гена жил в Москве, за границу выезжал кратковременно, в командировки — в Израиль, Черногорию. А вот за что сын был в розыске за мошенничество, я не знаю.
— А катер — это его хобби?
— Да. Вообще, он владел им частично, вместе с приятелем. И поначалу судно было записано на его друга. Его переписали на Гену потому, что он занимался вопросами, связанными с прохождением техосмотра. Того друга сложно было найти, а решать подобные технические проблемы нужно было постоянно. Гена рассказывал мне, что судно было в хорошем состоянии. Три-четыре года назад на катере поменяли мотор на мощный японский подвесной. Сын был блестящий штурман и никогда не пил за рулем.
— Правда, что Геннадий катал на «Ласточке» известных людей — Макаревича, Охлобыстина, Валерию?
— По работе сын был знаком со многими звездами. У него обширный круг знакомств — артисты, политики. Когда-то он работал на телевидении. Но чтобы катать их — такого он мне не рассказывал. Называл лишь фамилии известных в узких кругах людей, в общем, богатых, но не публичных. В основном он приглашал своих друзей и нас, родственников, детей. Я несколько раз катался на этом катере. Вообще, максимально он рассчитан на 10 человек. А зимой катер стоял на причале на Пресне.
— Говорил вам сын, кто будет на судне в ту злополучную ночь?
— Да, мы созванивались с ним днем накануне трагедии. В те выходные мы хотели вместе поехать на кладбище, где похоронена моя супруга. Я чувствовал себя не очень хорошо, было жарко, и поэтому решил отменить поездку. Сын в разговоре сказал мне, что дома в воскресенье будет поздно, так как его попросили покатать каких-то людей. Он никого из них не знал. Ему очень не нравилось, что погрузка пассажиров начиналась так поздно, в 23.00. По ночам-то он никогда не катался по реке.
— Кто вам рассказал о трагедии?
— Утром в воскресенье я включил радио и услышал о крушении какого-то судна. Но я сначала подумал, что вряд ли это может быть связано с Геной. Только потом я понял, что это он. Созвонился с его женой, внуками. На набережную поехал Петя, затем и я подъехал. До 16.00 там находился, смотрел, как идут спасательные работы. Потом мы ездили в морг на опознание. Только 2 августа вечером получили свидетельство о смерти. Похороны состоятся в четверг. Гена найдет свое последнее пристанище в нашем семейном захоронении.
— Вы-то как думаете, почему случилась авария?
— Полагаю, что это несчастный случай, такое стечение обстоятельств. Вряд ли отказал мотор — он был японский, хороший. Мне близка такая версия, что его течением затащило под баржу. Или, возможно, он так близко подошел к барже из-за того, что его ослепило освещение моста. Он погиб из-за своей доброты. Не смог отказать людям и погиб.
