О чем стороны разговаривали столько времени — не сообщается. Известно, что часть беседы затронула конституционную реформу. При этом Лукашенко предложил «не зацикливаться только на Конституции», а сам он смотрит «на это шире». Теперь он намерен убедить в своем видении ситуации не только сторонников перемен, но и «все общество». В telegram-канале «Пул первого» отмечается, что цель визита президента в изолятор — «услышать мнения всех».
Также в субботу впервые за четыре месяца Светлана Тихановская, которую оппозиция считает победившей на выборах, смогла поговорить с мужем по телефону. Сергей Тихановский находится в тюрьме в Жодино. Они поговорили о детях и условиях его содержания. Он посоветовал жене действовать «как-то жестче». В ответ она поделилась переживаниями, что ее действия могут отразиться на всех, кто находится в тюрьме. «Но, значит, будем жестче», — пообещала Светлана.
В целом же ситуация, когда президент страны вынужден отправиться на переговоры со своими оппонентами в СИЗО, выглядит достаточно странно. По словам депутата Заксобрания Санкт-Петербурга Бориса Вишневского, это скорее напоминает «встречу террориста с заложниками». А сама Тихановская считает, что Лукашенко признал существование политзаключенных, которых раньше называл уголовниками.
Мотивы белорусской власти нам объяснил Александр Класковский:
— Сложилась ситуация, когда Лукашенко не может игнорировать продолжительные, упорные и масштабные протесты. Кроме того, как известно, Евросоюз ввел санкции, которые могут усиливаться. И хотя они не экономические, но могут отрицательно отразиться и на экономических отношениях с Западом. С другой стороны, идет давление Москвы, которая хоть и поддержала Лукашенко, но настаивает на конституционной реформе и хоть каком-то диалоге. Вероятно, есть и другие требования, которые не звучат публично.
Вдобавок в номенклатуре настроения для Лукашенко достаточно тревожные. Хотя внешне эта вертикаль остается монолитной и сохраняет верность вождю, но и они находятся в некотором смятении. Это происходит не потому, что проникаются оппозиционными идеями, а потому, что каждый думает о своем будущем и видит, что если не будет корректировки внешней и внутренней политики, то перспективы режима выглядят плачевно.
Ну и, наконец, экономические факторы также играют роль. Пока обвала экономики нет, но прогнозы экономистов неутешительны.
Все эти обстоятельства оказывают сильное давление на Лукашенко, и он вынужден пойти на такой сенсационный шаг — прийти в СИЗО КГБ и четыре с половиной часа вести этот диалог.
— В чем заключается цель этого визита?
— Понятно, дело не в том, что вдруг Лукашенко воспылал желанием проводить реформу или его внезапно охватил прилив гуманизма. Он в очередной раз думает, как выкрутиться из этих непростых обстоятельств, и, скорее всего, попытается визит в изолятор выдать за начало диалога. Все это выглядит цинично и карикатурно, когда с одной стороны — люди, которым грозят большие сроки, а с другой — правитель, который, конечно, в этой ситуации является хозяином положения.
Есть мнение, что таким образом он может попытаться расколоть протестное движение. Пользуясь положением политических заключенных, может от их имени предложить тот или иной вариант Конституции, в котором будут учтены интересы Лукашенко. При этом вряд ли в его версии стоит ожидать настоящих перемен в пользу демократизации, честных и открытых выборов.
Здесь может быть и желание показать Западу, Москве и белорусскому обществу, что власть меняется и становится более гибкой. Но на самом деле это попытка сместить фокус общественного внимания и вместо требования ухода Лукашенко, освобождения политзаключенных и проведения новых выборов подсунуть обществу дискуссию о второстепенных поправках в Конституцию.
Сам факт, что Лукашенко пошел в СИЗО КГБ и встретился с людьми, которых называл «отморозками», «пузатыми буржуями», имеет исторический характер. Этим шагом он признал своих противников политическими заключенными и признал силу протестного движения.
Трудно сказать, когда он уйдет. Но когда Ленин говорил об определении революции, он отмечал, что «для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять как прежде». Поэтому с долей пафоса можно сказать, что белорусская революция продолжается.
